Она пожала плечами, и Дуглас пристально посмотрел на нее.
Ты хочешь сказать, что твоя мать ни разу за шесть лет не упомянула об этом?
— Ни разу.
Он смотрел недоверчиво.
— Что же ты думала обо мне? Хотя, можешь не отвечать, я догадываюсь. Но вернемся к твоему рассказу. Ты уехала в колледж… — Он снова задумался. — Но какого черта ты уехала в колледж, если вы с Остином собирались пожениться?
Флоренс опустила голову.
— Мы не собирались жениться, — проговорила она. — Просто я была беременна, мне нужно было выйти замуж, а ты… ты был слишком занят своей собственной свадьбой. — Слезы покатились по щекам. Она почувствовала, что теряет самообладание.
— Но… — Дуглас смутился.
— Что «но», Дуглас? Ты провел то лето просто замечательно. В результате две девушки забеременели. И прости, что я тогда не поздравила тебя со свадьбой.
— Замолчи! — Он сжал ее руку, пальцы больно впились в тело. — Скажу только одно: я любил тебя. Никого в жизни ни до того, ни после я так не любил.
— Ты выбрал оригинальный способ, чтобы это доказать.
Он сжал ее руку еще сильнее.
— Флоренс, я не собирался обманывать тебя.
— Конечно, я знаю. Долли не была беременна, но ты этого не знал и потому женился. Весьма правдоподобно.
Дуглас отпустил ее и перевел взгляд на темный пруд.
— Даже ты не веришь мне, — проговорил он. — Разве ты не видела, как я любил тебя? Той зимой, перед нашим приездом, я так ждал твоих писем. Они сделались смыслом моей жизни. А то лето — самое чудесное время в моей жизни. Ты была так прекрасна!
— Я была слишком молода и наивна, — буркнула Флоренс.
— Да, конечно. Как и я, впрочем.
— Ты уже не был ребенком.
— Только-только исполнилось двадцать два.
Флоренс взглянула на противоположный берег: на мерцавшие вдали огни дока и окна домов.
— Все твои чувства — пустяки по сравнению с тем, что испытывала я. В то лето я парила в облаках, потому что у меня был ты. Я… — Все вспомнилось так живо, что она всхлипнула, еще и еще раз, и наконец разревелась.
Дуглас осторожно положил руку ей на плечо, потом прижал к себе, и она уткнулась лицом ему в грудь.
— Господи, какими дураками мы были. Как мы допустили все это? — Он ласково провел ладонью по ее щеке. — Расскажи мне, пожалуйста, что же все-таки произошло в ту ночь. Пора наконец разобраться во всем.
— В какую ночь?
— В ту ночь, когда я ездил к Коуссонам. Когда ты сбежала. Расскажи все с самого начала.
— Когда вы уехали, я почувствовала — что-то не так. Но еще не думала, что это имеет отношение ко мне. Но отец и Пат вернулись одни, без тебя, приблизительно в половине двенадцатого…
— И сказали, что Долли беременна, что, по ее мнению, она забеременела от меня?
— Об этом они заявили совершенно определенно.
— Черт побери! Я же просил ничего тебе не говорить. Знал, что они только навредят.
— Но почему ты не вернулся с ними?
— Да, мне следовало вернуться. Сколько неприятностей из-за того, что я не пришел той ночью домой.
— Вот именно. — Флоренс отстранилась. — Представляешь, что я пережила в ту ночь? Как было больно?
Дуглас опустил голову.
— Я была просто раздавлена. Снова думала о наших клятвах. Не укладывалось в голове, что ты мог оказаться таким жестоким. Я возненавидела тебя той ночью. Не хотела больше видеть. На рассвете собрала чемоданы и уехала.
— Нужно было дождаться меня, — ответил он невнятно, задыхаясь, словно переживая все заново.
— Зачем? Чего мне было ждать? Ведь Патриция сказала совершенно точно — ты женишься, ты дал согласие.
— Но я не собирался. Она не имела права говорить такое. Они с Долли решили все за меня. Матери очень нравилась эта семья, ей очень хотелось с ними породниться. — Он немного помолчал, задумавшись, затем продолжил: — В ту ночь я долго сидел на берегу, размышляя над положением, в котором оказался. Все тогда было против меня. Видишь ли… В начале того лета я однажды был с Долли.
Флоренс с тревогой подняла голову.
— Все было не так, как ты сейчас подумала. Да, мы встречались с Долли все предыдущее лето. Я тогда совершил ошибку, переспав с ней. Правда, мне казалось, что я любил ее. Но поверь, я очень скоро понял, что ошибся. Осенью мы расстались. Наши отношения прекратились задолго до того, как ты приехала на остров. Она значила для меня что-то только до тех пор, пока я не полюбил тебя.
— Но как же она могла забеременеть? Может быть, ты все-таки спал с ней и просто забыл об этом?
Он нервно провел ладонью по волосам.
— Это случилось в начале июня. Она закончила колледж, и ее родители устроили в честь этого события праздник. Пригласили и меня. Идти страшно не хотелось, ведь я уже сказал ей, что между нами все кончено. Но Долли не могла примириться, считала, что мы хорошая пара и со временем я с этим соглашусь. Тогда казалось, что действительно я вскружил ей голову и ею движут самые лучшие побуждения. Но на самом деле она просто не могла смириться с мыслью, что ее бросили. Как я только посмел?! Никто еще не бросал Долли Коуссон!
Наступил день праздника. Мы не виделись несколько месяцев, и правда очень не хотелось туда идти. Но мать настояла, говорила, что Коуссоны обидятся, ну и так далее. Как потом выяснилось, предчувствия меня не обманули.
С самого начала вечера Долли вертелась возле меня, как будто у нас все давным-давно решено. И родители начали недвусмысленно намекать, что теперь можно подумать о нашем будущем. Потом меня вдруг развезло, хотя, клянусь тебе, Фло, я выпил всего два коктейля. Наверное, не стоило пить совсем. Я очень устал, был тяжелый семестр, и еще не успел отдохнуть. Вообще в те дни чувствовал себя очень плохо и даже обращался к врачу. Но врач ничего у меня не нашел — только переутомление.
Я попросил аспирин, но после него лучше не стало, только хуже. И больше я ничего не помню. На следующее утро я проснулся в комнате для гостей, Долли лежала рядом. Я сразу поднялся и ушел.
В следующий раз я увидел ее только на Маунте. Я совершенно не помнил, что происходило той ночью в комнате для гостей. Но это меня и не беспокоило, я тогда просто не был ни на что способен. Когда тем вечером она сказала, что забеременела от меня, я ответил, что она, наверное, сошла с ума. Ведь я был совершенно пьян и просто не мог заниматься любовью. Этот ребенок никак не мог быть моим. Но никто не поверил мне. На самом деле никто просто не хотел верить. Наконец я не выдержал и ушел, хлопнув дверью. И провел всю ночь на берегу.
На следующее утро я снова пришел к Долли вне себя от ярости, решив сказать, чтобы она искала какой-нибудь другой предлог для замужества. На берегу я вспомнил, что проснулся тогда полностью одетым. Идти к ним еще раз было большой глупостью. Надо было принять во внимание характер ее отца. Но я был молод и неосмотрителен. Мы поссорились, и непонятно каким образом, но я опомнился лишь в гостиной от боли, уже со сломанным носом.
