Запинаясь, Пенни произнесла:
— А есть ли еще какое-нибудь доказательство, кроме его собственных слов, что он станет теперь скрываться в лесах? Как он там сможет выжить в одиночку?
— Его видели там некоторые из наших рабочих, он сделал себе маленький шалашик возле старого святилища. У него там всегда будет вода, и он сможет выращивать себе овощи. А время от времени кто-нибудь из его многочисленных родственников будет подниматься к нему и приносить еще что-нибудь, чтобы он не голодал.
— Ясно. — Пенни почувствовала облегчение. Ее очень огорчала мысль, что старый сумасшедший слуга станет постепенно умирать в полном одиночестве от голода и холода.
— Мне еще надо вам кое-что рассказать, — произнес Стивен. — Айзек просил меня принести ему Библию, а когда я принес, он на ней торжественно поклялся, что навсегда покидает каши края. А после этого он принес еще одну клятву, для чего ему пришлось сделать небольшой надрез на запястье и пролить немного крови, — это клятва вуду. Все это было довольно страшно, у меня мурашки по спине поползли. Так что, я думаю, такую клятву он никогда не сможет преступить.
Роберт отодвинул свой стул и встал.
— Я рад, что все закончилось, но последнее слово остается, конечно, за Глорией. Я почти уверен, что она разрешит оставить его в покое. — Он распрямил плечи. — У нее немало недостатков, у моей дочери, но трусость к ним не относится. Хотя бы за это я вполне могу ею гордиться. А теперь нам всем пора возвращаться к работе.
Стивен и Пенни вышли из его кабинета, но Стивен не сразу пошел к выходу, как ожидала Пенни. Он тихонько спросил ее, нельзя ли поговорить с ней минутку на улице.
Как это ни абсурдно, но сердце ее забилось чаще. Когда они вышли во внутренний дворик, где в тени большого саманового дерева он оставил свою машину, его манеры стали натянутыми и довольно неловкими.
— Мне очень неудобно тебя беспокоить, Пенни, — сразу же начал он. — Но мне ужасно не хочется снова пережевывать всю эту историю с Айзеком и Глорией.
— Ну и что? — Она вопросительно приподняла брови. — Какое мне до этого дело?
Он покраснел:
— Я хотел бы забрать Ларри, как только вам будет удобно, но если я за ним заеду, то, скорее всего, столкнусь с ней.
— Тогда пришли за ним слугу!
— К сожалению, наш новый слуга, Лалуйи, боится собак, особенно таких больших и шустрых, как Ларри. Я не знаю, можно ли мне попросить тебя саму отвезти его ко мне, конечно, когда у тебя будет свободное время. Может быть, меня не будет дома, но тогда будет Лалуйи, он очень приятный парень. И если он увидит, что ты не боишься Ларри, то и сам осмелеет. — Он смущенно улыбнулся. — Совершенно нормальный парень, хотя так, как Айзек, он готовить не умеет.
— Зато ему можно доверить варить кофе, я надеюсь! — И она невольно усмехнулась.
— Ах, Пенни, как мы с тобой смеялись когда-то! — На мгновение его голос и выражение лица изменились так, что ей в голову вдруг пришла дичайшая мысль — что он сейчас наклонится и обнимет ее.
Однако очень скоро Стивен снова обрел свою обычную прохладную манеру общения, и теперь уже Пенни была уверена, что эта внезапная перемена в нем была лишь иллюзией, порожденной ее собственным разгоряченным воображением.
И это трезвое размышление немедленно подтвердилось, когда он вежливо сказал:
— Кстати, я рад был слышать, что надежды твоего Эрика на блестящую карьеру в конце концов оправдались. Надеюсь, пройдет немного времени, и ты сможешь приехать к нему в Рио и остаться там с ним — или где там вы захотите свить свое гнездышко. — И он радостно добавил: — Уверен, вы с ним будете очень счастливы.
— Ты считаешь, что мы будем счастливы, Стив?
— Безусловно, еще как. Судя по тому, как пылко вы недавно обнимались. Естественно, я желаю вам всяческого добра. Но пожалуй, со стороны Эрика было бы гораздо осмотрительней, если бы он поставил машину чуть подальше от основного шоссе. Но что поделать, — его тон стал насмешливым, — молодость, любовь и все такое!
Пенни повернулась к нему, лицо ее горело. Но она смогла только произнести:
— Пусть другой кто-нибудь будет у тебя на побегушках! Я не намерена! — И с этими словами кинулась обратно в магазин.
За обедом Глория, ко всеобщему облегчению, твердо заявила, что совершенно не боится повторных попыток со стороны Айзека лишить ее жизни. Фанатики такого сорта, как он, уверяла она, боятся нарушить клятву.
— Они ведь не только суеверны, но и ужасно безграмотны, — с презрением продолжила она. — Вуду пришло из Африки, вместе с рабами-неграми, три или четыре века назад. И у них все это смешалось с культом древних аравакских божеств, которым здесь поклонялись. — Потом она прибавила: — Я узнала много всяких таких глупостей от моей няни, которая приходила ко мне какое-то время. Папа, ты ее помнишь! Тебе еще пришлось ее уволить, потому что из-за нее у меня начались ночные кошмары.
— Да, да, точно, я ее помню, но давайте не отвлекаться от нашего разговора, — ответил ей Роберт, слегка ерзая от нетерпения. — Я так понял тебя, Глория, что я могу сообщить Стивену о твоем желании предать дело Айзека забвению. Раз так, я могу отвезти ему назад его собаку, что и сделаю сегодня после обеда.
— Зачем тебе самому беспокоиться, папочка? — произнесла Глория. — И если уж на то пошло, почему Стивен не обратился ко мне напрямую? Скажи ему, чтобы впредь не был так отчаянно ленив!
— Позволь мне заметить! — Роберт явно испытывал сильный прилив гнева. — Я не могу сказать тебе всего, что я думаю по этому поводу, потому что мы не одни. Я скажу тебе вот что — не смей больше пытаться командовать своим отцом. Я буду делать так, как считаю нужным.
С этими словами он закурил сигару и вышел в сад; десять минут спустя, свистом подозвав к себе Ларри, он сел в машину и выехал в направлении холмов.
— Да, с возрастом характер у папы не улучшается, — заметила Глория, откидываясь назад в удобном кресле, пока Бренда и Пенни убирали со стола. — Если он был таким, когда был молод и когда был женат на моей матери, то ничего удивительного, что она его бросила!
Горечь, которая была в ее голосе, поразила и Бренду, и Пенни. Но никто из них ничего на это не сказал, и Глория холодно продолжала:
— Что ж. Тогда мне остается одно — снова уехать.
— Ты хочешь сказать, в Калифорнию? — Как ни старалась, Бренда не смогла изобразить ничего хотя бы отдаленно похожего на сожаление.
— Пока еще нет — как ни жаль вам это будет услышать! А всего лишь к миссис О'Брайен. Она без меня скучает. Хочет, чтобы я вернулась. К тому же я снова возвращаюсь на работу в салон. Уже совсем скоро люди начнут приводить себя в порядок перед Рождеством.
