Она стала замкнутой, ни с кем не хотела общаться, а когда кто-нибудь пытался узнать, в чем дело, требовала, чтобы ее оставили в покое. Теперь, перебирая воспоминания, Элис неожиданно для себя поняла, что послужило тому причиной. И как это она раньше не догадалась?
У нее тогда уже появились многочисленные друзья, в гости стали заходить молодые люди. И Кэтрин влюбилась в одного из них, Ричи Блэкмора. А он, как нарочно, был без ума от Элис и обращал на ее младшую сестру не больше внимания, чем на комнатную собачку Элизабет. Тогда-то, наверное, в душе Кэтрин и родилась зависть: то, чего она так старательно добивалась, уплывало из рук и доставалось Элис. Вовсе не потому, что Кэтрин была хуже сестры или менее красивой, просто она была еще ребенком. По крайней мере так ее воспринимали друзья Элис. Но она не могла этого понять и, как оказалось, затаила обиду на всю жизнь.
Машина въехала в пригород Лондона, потянулись невысокие кирпичные дома. Питеру пришлось снизить скорость, Джоан и Элизабет с тревогой переглянулись. Всю дорогу они старались подавить растущее беспокойство, но чем ближе подъезжали к больнице, тем страшней им становилось. Полицейский, позвонивший им домой, толком ничего объяснить не смог. И воображение рисовало самые ужасные картины.
В палату их не пустили, и вся семья разместилась в коридоре на узеньких диванчиках.
— Когда мы узнаем, что с нашей дочерью? — напряженно спросила Джоан.
— Сейчас к вам выйдет доктор и все расскажет. — Медсестра в крахмальном белом халате скрылась за дверью кабинета.
— Это невыносимо, — простонал Питер. — Сколько можно ждать?
Элис обняла Джоан за плечи.
— Мамочка, не волнуйся. Кэтрин очень сильная, она выдержит.
В конце коридора послышались шаги, и все одновременно повернулись туда. Элис первая узнала спешившего к ним человека и не поверила глазам. Нет, такого просто быть не могло! Похоже, судьба стала повторяться в выборе места для их встреч.
— Мистер Дэймон? — в один голом воскликнули Элизабет и Джоан.
— Да, это я. — Он казался немного смущенным. — С Кэтрин все будет хорошо. У нее легкое сотрясение мозга и перелом ключицы, ничего страшного. Сейчас мы дали ей успокоительное, и она уснула.
Элис не слышала облегченных вздохов родителей. Не отрываясь, она смотрела на Мэтью. Он совсем не изменился, только немного похудел и выглядел усталым.
— Здравствуй. — Он, казалось, тоже забыл об окружающих. — Как ты?
— Отлично, — ответила она и не услышала собственного голоса. — А ты?
— Нормально. Вот, снова работаю. — Мэтью помолчал, теребя в руках какую-то бумажку. — Как ребенок?
— Замечательно.
— Мы подождем в машине, — громко объявила Элизабет. — Вы давно не виделись…
— Нет, я тоже иду, — поспешно сказала Элис. — До свидания, Мэтью. Рада была тебя увидеть.
Она торопливо, не оглядываясь, последовала за Питером и Джоан, все еще пребывая в состоянии шока. Ну кто бы мог подумать, что Мэтью все это время, пока она тайно мечтала о нем, был здесь, совсем рядом, всего в нескольких сотнях километров.
— Почему ты не хочешь поговорить с ним? — сердито спросила Элизабет. — Что за капризы? Это просто неприлично, в конце концов.
Элис только покачала головой: от волнения она не сумела бы вымолвить ни слова. Сердце буквально вырывалось из груди, на глазах закипали горячие слезы — то ли от радости, то ли от боли. Он здесь — звенело в висках, в душе, во всем теле. Он здесь…
Когда они добрались до лондонского дома, Элис, не обращая внимания на оклики Джоан и Элизабет, быстро прошла в комнату, раньше служившую детской, и заперлась там. Ей сейчас никого не хотелось видеть: пережитый шок совершенно потряс ее. И до сих пор не верилось, что это возможно. Два раза попасть практически в одну и ту же ситуацию, с одним и тем же человеком. И еще: как Мэтью оказался в больнице? Ведь его, судя по рассказу Кэтрин, изгнали оттуда.
Элис совершенно запуталась в собственных чувствах. Ей одновременно хотелось и спрятаться от всех, и немедленно броситься обратно, найти Мэтью, прижаться к нему, ощутить его дыхание на коже, просто побыть рядом, вслушиваясь в такой знакомый, чуть хриплый голос…
— Элис, открой дверь! Что ты делаешь?
— Ничего, не волнуйтесь.
— Ты в порядке?
Она раздраженно тряхнула головой: скрываться от Элизабет бесполезно, проще впустить ее и выслушать все, что та найдет нужным сказать.
— Ну, что тебя так расстроило? — Элизабет вошла и подозрительно осмотрела внучку. — Радоваться надо: с Кэтрин ничего страшного не случилось, а ты нашла своего потерянного принца.
— Бабушка!
— Что — бабушка? Судьба оказалась справедливой: Кэтрин вас разлучила — она же вас и свела снова вместе. И это замечательно. — Элизабет погладила Элис по голове, как когда-то в детстве, утешая и ободряя одновременно. — Вы договорились о встрече?
— Нет.
— Ну ничего, теперь мы знаем, где искать мистера Дэймона.
— А вдруг он… — Элис запнулась и робко продолжила: — Вдруг он не захочет меня видеть? Мне показалось, он не слишком обрадовался…
— Глупости. — Элизабет решительно отмахнулась от этих слов. — Он точно так же боится тебя, как и ты его. Вы как два диких зверька, запертых в одной клетке. Просто смешно в вашем возрасте так себя вести.
— Тебе легко говорить…
— Девочка моя, я прожила долгую жизнь. И поняла главное: нет ничего в мире важнее любви, на ней все держится. Поэтому перестань ребячиться, выспись как следует, а утром поезжай к своему принцу.
Элис последовала совету бабушки. Сегодня уже все равно ничего нельзя было предпринять, да она и не знала, что ей надо делать. В глубине души она понимала, что должна попросить у Мэтью прощения за незаслуженную обиду. Она вспомнила, какое лицо было у него тогда в Риме — побледневшее, со сжатыми губами, с потухшими глазами, в которых уже не было прежнего блеска.
Да, она тоже причинила ему боль. Все в мире взаимосвязано. Если ты совершаешь предательство, то когда-нибудь предадут и тебя. Если совершаешь добро, оно обязательно вернется к тебе. Эти простые истины, над которыми многие теперь смеялись, Элис запомнила с детства.
Они с Мэтью обменялись уже достаточным количеством ударов, пора покончить с затянувшейся войной. Ей так хочется покоя! Забравшись в постель, она натянула на себя одеяло, поправила подушку, но сон не шел. Элис лежала, глядя в темное окно, где качались ветви деревьев, словно махали руками, пытаясь что-то объяснить.
Она вдруг вспомнила о почти забытом дневнике: за три месяца там не появилось ни одной новой строчки. И правильно, ведь Элис думала, что история ее любви подошла к своему несчастливому концу и больше писать не о чем. Но оказалось, что еще не все завершилось: последняя глава не дописана. И она пока не знала, каким будет финал.
