Подобно Налгитасу, Джаспер был отвоеван у прерии. Главная улица здесь состояла из полудюжины кварталов, застроенных кирпичными и каменными домами. Над входом в магазины висели полотняные навесы от солнца, а вдоль проезжей части были посажены деревца, придававшие городским кварталам уютный и законченный вид. Когда они ехали по улице, Нед указал Эмме на «Юнион-Отель» — выстроенное в два этажа красное кирпичное здание с двойными дверями, и сказал, что они оставят лошадей и фургон в платной конюшне, а потом вернутся к отелю пешком. Только что пришел поезд, и не было никакой необходимости афишировать перед гостиничным клерком то обстоятельство, что они приехали в фургоне. Конечно, в случае расследования этот факт быстро выплыл бы наружу, тем не менее, чтобы его установить, шерифу потребовалось бы какое-то время, а в таком деле, которое они задумали, даже несколько минут отсрочки могли им помочь ускользнуть от преследования. Эмма пришла к выводу, что в словах Неда есть рациональное зерно.
Нед остановил фургон у муниципальной конюшни и пошел договариваться о ночевке для лошадей. После этого они с Эммой достали из фургона свои саквояжи и направились к отелю. Шедшая рядом с Недом Эмма казалась такой же малопривлекательной и бесцветной, как и проходившие мимо жены фермеров и мелких торговцев. Никто ее не замечал — как, впрочем, и Неда. Его потертые брюки и выцветшая, в пятнах пота от долгой езды по жаре рубашка были точно такими же, как и у великого множества приехавших в город по делам фермеров и ковбоев. По счастью, Неду не нужно было слишком стараться, чтобы изменить внешность. Стоило ему только пару дней не побриться, прилизать волосы и мазнуть себя грязью по щеке, как привлекательный молодой человек исчезал, а на его месте появлялся типичный, средних лет обитатель прерий, чье достояние составляли только седло и лошадь. Вряд ли кому-нибудь удалось хотя бы с небольшой степенью достоверности дать его словесный портрет. Даже Эдди — и та редко узнавала его изображение на афишах по розыску преступников.
— Нам нужна комната, — сказал Нед гостиничному клерку, опуская глаза и заглядывая в лежавшую перед служащим книгу регистраций. Единственное, чего не мог изменить Нед в своей внешности, — это цвет глаз, и клерку совершенно необязательно было запоминать, что они у него зеленые.
— Две комнаты, братец, — сказала Эмма.
— Что такое? — удивился Нед. Минуту, не меньше, он не мог взять в толк, чего она хочет.
Клерк ухмыльнулся.
Тогда Эмма, понизив голос — так, чтобы ее могли слышать только эти двое, зашипела:
— Мы же цивилизованные люди, братец. Так что изволь взять мне отдельную комнату. Уж если я переехала к тебе, чтобы помогать по хозяйству, то будь добр держаться приличий. Нам нужны две комнаты, сэр. У вас есть свободные? — Эмма посмотрела на клерка в упор. — Что это вы так развеселились? Разве я сказала что-нибудь смешное?
Появившаяся было на губах клерка улыбка исчезла; он опустил голову и стал листать книгу регистрации.
— У нас достаточно свободных комнат, мэм. Желаете получить две рядом?
— Я хочу, чтобы мне дали комнату на втором этаже в дальнем конце коридора — уж больно я не люблю постороннего шума. Что же касается моего брата, то пусть сам скажет, что ему нужно.
— Поселите меня в комнате напротив, — сказал Нед. Выходка Эммы до такой степени его позабавила, что он едва не рассмеялся. Овладев собой, он потер глаза кулаком и стал смотреть в сторону от клерка, как если бы имевшая место сцена чрезвычайно его смутила.
— Вам необходимо прописаться, — сказал клерк.
«Вот незадача», — подумал Нед, почесав затылок. Они с Эммой забыли придумать себе вымышленные имена, под которыми должны были зарегистрироваться в гостинице. Нед взял перо и, пододвинув к себе регистрационную книгу, стал медленно вписывать туда первую пришедшую ему на ум фамилию. При этом он проговаривал вслух каждый слог, чтобы слышала Эмма.
— У-иль-ям Смит.
Когда он положил ручку, клерк повернулся к Эмме.
— Как вас зовут?
— Мисс Смит, — произнесла она с таким суровым видом, что клерк даже не стал спрашивать ее первое имя.
Клерк вручил Неду две пары ключей, и он, подхватив саквояжи, двинулся по лестнице на второй этаж. Их с Эммой комнаты оказались в дальнем конце коридора — по бокам черной лестницы. Нед отпер обе комнаты разом и предложил Эмме выбрать ту, которая ей больше нравится. Когда Эмма сделала выбор, он поставил ее саквояж на пол и расхохотался.
— Клянусь богом, Эмма, даже я бы не сыграл лучше! Ты у нас просто прирожденная актриса.
Эмма вспыхнула:
— Это как-то само собой получилось…
— За твои таланты я угощу тебя лучшим ужином в Джаспере. Только брошу вещи в своей комнате — и сразу же за тобой вернусь.
— Мне необходимо вымыться и переодеться. Так что зайди за мной через час, — сказала Эмма.
Час — это долго, а у Неда за время поездки так пересохло в горле, что ему срочно требовалось чем-нибудь его промочить. Поэтому он спустился в салун, находившийся на первом этаже отеля рядом с холлом. Из четырех столиков в салуне был занят только один. Еще один посетитель стоял в дальнем конце бара. Он напоминал обыкновенного забулдыгу — из тех, что вечно трутся животами о стойку и рассказывают всем, кто соглашается их слушать, где, сколько и на какую сумму они вчера выпили, напрашиваясь на бесплатное угощение, поскольку бармен давно уже не отпускает им в долг. У Неда не было ни малейшего желания затевать разговор с этим типом, который, по всей видимости, собирался и дальше накачиваться алкоголем — по возможности счет кого-нибудь из клиентов. Облокотившись о стойку на максимально возможном удалении от местного завсегдатая, он заказал себе стаканчик ржаного виски. Едва он успел сделать глоток, как к нему подошел гостиничный клерк и кивком головы потребовал у бармена свою порцию выпивки.
— Думаете обосноваться в Джаспере, мистер Смит? осведомился клерк.
Нед неопределенно пожал плечами:
— Возможно, где-нибудь поблизости…
— Не похоже, чтобы вашу сестру это устраивало.
Нед опустил глаза и посмотрел на свой стакан.
— Мою сестру в этой жизни вообще мало что устраивает.
— Сочувствую вам. — В голосе клерка не было сочувствия ни на грош.
— Я это не к тому, что у нее вздорный характер. Она — женщина хорошая, просто любит поставить на своем. Считает, видите ли, что все на свете постигла и знает, как надо правильно поступать в том или ином случае. — Нед вздохнул. Актерствовать ему было не привыкать. Тем не менее держался он настороженно: хотел понять, с чего это вдруг клерк проникся к нему таким расположением.
