— Я сжег их. В коттедже.
Эми заглянула в спальню, не удивившись отсутствию цветочного великолепия. Квартира казалась безжизненной, пустой. Роберт уничтожил все признаки своего пребывания в ее доме. Эмили вытащила из комода самую пуританскую ночную рубашку вместе со старым махровым халатом, и направилась в ванную. Скинув одежду и не очень-то беспокоясь, наблюдает за ней Рой или нет, Эми шагнула под душ.
Обжигающе горячая вода притупила раздражение, сняла усталость с мышц. Эми завернулась в одно полотенце, другим обмотала волосы и ступила на циновку. Роберт наклонился над раковиной, смывая пену для бритья. Он тоже разделся. Его спина напоминала дугу лука, а ноги были прямые как стрелы. Эмили поспешила исчезнуть в спальне и высушила волосы перед зеркалом. Затянув потуже пояс халата, она вышла на кухню.
Она ничего не ела даже не сосчитать сколько времени. Да и Рой упомянул голод в списке своих бед. Эми с излишним грохотом поставила сковороду на плиту и услышала голос:
— Что ты делаешь?
— Омлет с овощами, — сообщила она.
На Роберте были только джинсы, подпоясанные ремнем на бедрах, и больше ничего. Эми отвела взгляд.
— Что ты сделал с моими цветами?
— Я их выбросил, — сказал он. — Лучше я выпью пива. Моя тетка готовила омлет каждое утро и именно с овощами. С тех пор я не притрагиваюсь к этой гадости.
Пальцы Эми впились в ручку сковороды.
— Сколько тебе было, когда ты ушел от них, Боб? Я имею в виду твоих тетю и дядю.
— Пятнадцать. Как только получил гражданские права.
Она знала ответ, прежде чем задала вопрос.
— Я люблю тебя, — беспомощно призналась Эми. — Я люблю тебя, а мы ведем себя, словно пара подростков.
Рой приблизился к ней, отвел ее пальцы от сковороды и удержал в плену своей руки. Его ясные глаза проникали сквозь все заслоны, выстроенные Эмили, а голос звучал жестко и требовательно:
— Почему ты не сказала мне, что потеряла работу? Почему ты сбежала?
Эми чувствовала, как важен для Боба ее ответ, поэтому постаралась ответить со всей откровенностью, на которую была способна. Она положила свободную руку на его плечо и позволила прочесть в своих глазах и смущение, и боль.
— Слухи о сокращениях ходили всю неделю, но я никогда по-настоящему не верила, что они как-то коснутся меня. И вдруг в пятницу мне сказали, что я уволена. Вот и все. Пойми, Боб, я выросла в преуспевающей семье музыкантов. Я оказалась первой из Кимбеллов, кто был уволен. Я чувствовала себя оскорбленной и униженной неудачницей, не стоящей и ломаного гроша. И мне стало ясно, что я не смогу жить на твои деньги. Вот почему…
— Я не осудил бы тебя, прячь ты свое богатство под матрацем или не имей ни цента! Это бесспорно. Ты — вот что я люблю. А не твои деньги или карьеру.
— Я была слишком расстроена, чтобы понять это.
— Ты могла бы спросить, — ответил Рой. Его голос стал опасно нежен. — Ты могла бы рассказать мне, что происходит.
— Прости. Я ни о чем не думала. Просто уехала.
— И позвонила Фростам, а не мне. Как ты думаешь, что я почувствовал?
— Я не могла пересилить себя!
— А ты знаешь, что я передумал?! — взревел Роберт. — Я подумал, что ты не хочешь ни жить со мной, ни выходить за меня замуж. Но у тебя не хватило смелости или даже элементарной вежливости сказать мне об этом в лицо. Вместо этого ты сбежала. Вот почему я уничтожил в твоей квартире все следы, оставленные мною, вот почему я хотел уехать в Европу. Я подумал, что с самой первой встречи составил о тебе неверное суждение. Придумал себе сказку и, как дурак, поверил в нее.
Эми на мгновение зажмурила глаза.
— Я сожалею больше, чем могу выразить словами. На протяжении суток я чувствовала себя так, словно потеряла себя как личность, потеряла смысл существования… Только благодаря Батлерам мои мысли пришли в порядок. Я не знаю, куда и зачем я ехала. Я не осознавала, что делаю. Но неужели ты не видишь, Боб? Чем дальше я уезжала от тебя, тем ближе ты мне становился.
Роберт глубоко вздохнул, его мускулы перекатывались под обнаженной кожей.
— Да… — произнес он. — Я всего лишь хотел знать, что происходило.
— А я хотела бы иметь смелость или силы рассказать тебе. — Голос Эми звучал твердо.
Роберт поднес ее руку к губам, прикоснулся ими к нежной впадинке на запястье, где пульсировала тоненькая жилка.
— Значит, ты направилась прямо в Лонгвуд?
Эми кивнула.
— Я никогда не расспрашивала тебя о твоем детстве. О том, что случилось с твоими родителями. И мне стыдно за себя. От стариков я узнала, почему ты всегда кочевал с места на место. Я поняла, как сильно ты должен любить меня, чтобы жить вместе со мной в городской квартире. — И добавила со страстной горячностью: — Я сделаю все от меня зависящее, чтобы не ограничивать твою свободу, родной.
В тишине раздавались лишь глухие удары его сердца.
— Ты проделала долгий путь. — Роберт начал издалека. — Если я и был не слишком приветлив в аэропорту, так это потому, что понял, что свобода для меня — это быть с тобой. Я не смог улететь от тебя. Я отдал тебе все, что у меня было: свой талант, свое сердце, свое тело, наконец. И этого оказалось недостаточно — ты уехала. Когда я увидел тебя в аэропорту, я был так взвинчен, что начал изображать оскорбленного отвергнутого ухажера.
— О нет, — сказала Эмили. — Я все понимаю. — Она взяла его руку и приложила к своей щеке. — Я поняла, что могу жить с тобой где угодно. И что моя музыка всегда будет во мне, если ты будешь со мной.
— Значит, ты все-таки любишь меня?
— А ты действительно хочешь жениться на мне?
Руки Роберта крепко сжали ее талию.
— Да, — ответил он.
В серых глазах блеснули слезы.
— Теперь я не убегу. Клянусь. — Она сдвинула брови. — Я не знаю, почему именно в Лонгвуде я поняла, что люблю тебя. Но зато теперь я точно знаю, что ты — моя самая надежная пристань. Единственный человек, которому я могу рассказать все без утайки… В моих словах есть хоть какой-то смысл?
— Да, ты многому научилась.
— Старики хотели бы получить приглашение на свадьбу.
— Я и не думал жениться без них. — Рой крепко обнял Эми и поцеловал. — Я люблю тебя, дорогая. Ценю и восхищаюсь тобой. Я уверен, наш брак никогда не наскучит нам. А завтра утром я куплю тебе новый халат… И океан цветов. — Он привлек Эми к себе. — Ну а сейчас у тебя есть выбор: или я, или омлет…
Желание, горячее и непреодолимое, охватило Эми:
— Ну, ладно. Я ведь смогу сделать омлет на завтрак.
Роберт развязал пояс ее халата, распахнул его и принялся ласкать нежные выпуклости ее грудей.
— Однажды, очень скоро, я овладею тобой прямо в кухне, — прошептал он. — Но не сегодня. Сейчас нам обоим нужна кровать.
