— ...И ты знала, что мужчинам верить нельзя? — настойчиво поинтересовался он.
Она заглянула в бездонную глубину его глаз и отчетливо вспомнила, как он говорил о настоящей любви, предполагающей доверие друг к другу.
— Что-то в этом роде,— безжизненным тоном произнесла Аврора.
Она также вспомнила слова Эвелин о том, что сколько бы женщин ни вешалось на шею Дону, он до сих пор в глубине сердца считает себя женатым на Розе. Она же, Аврора, вероятно, была для него мимолетным увлечением. Вряд ли он испытывал к ней серьезные чувства — просто очередная женщина, поддавшаяся его чарам. Если бы только все это не значило так много для нее самой!
— Как бы то ни было, я просто хотела попросить у тебя прощение. — Аврора решила было подняться из-за стола, не в силах больше видеть его перед собой.
— И что теперь? — негромко спросил он. — Опять убегаешь?
— Я возвращаюсь на свою работу.— Голос Авроры дрожал.
— Я предложил тебе работу здесь,— спокойно заметил он.
Ее горло сжал спазм, мешая говорить.
— Но не можешь же ты всерьез предполагать, что мы сработаемся друг с другом после... после...
— После нашего эпизода? — грубо спросил
Она вздрогнула. Так вот чем это было для него. Аврора даже не заметила, что он фактически повторил ее слова. В объятиях Дона она чувствовала, что будто возносится на небеса. Он указал ей путь к блаженству, и именно поэтому боль от его слов была просто нестерпимой.
— Что ж, надо смотреть правде в глаза: в ту ночь мы совершили ошибку.
Дон медлил с ответом. Его взгляд задумчиво скользнул по красиво очерченному лицу Авроры и остановился на мягких, трепещущих губах.
— Будет ли тебе безразлично, если я скажу, что не считаю это ошибкой?— тихо спросил он.
— Не надо, Дон. — Она отвернулась. — Не надо обманывать меня. Не совсем же я дура. Будем, по крайней мере, честны друг с другом.
— Мне кажется, я достаточно честен.— Его голос звучал язвительно, почти на грани раздражения.
— Нет. Правда вот в чем.— Она снова повернулась и устремила на него взгляд зеленых глаз.— В ту ночь меня потянуло к тебе. Ты принял предложение.
— Отлично. Рад, что ты объяснила мне, как все случилось,— с сарказмом в голосе ответил он. — Для меня было бы очень огорчительно, если бы выяснилось, что я сделал что-то не то.
— Чтобы издеваться, много ума не надо.
— Если уж на то пошло, никакого ума не хватит, чтобы попытаться понять женскую логику,— возразил он, откинувшись на спинку кресла и буквально пожирая Аврору взглядом.— Знаешь, когда я увидел тебя сидящей на террасе моего отеля и спокойно попивающей лимонад, моей первой мыслью было: «Боже мой, да она просто бесстыжая женщина и действительно имела в виду то, что сказала мне тогда в больнице. Она меня ненавидит».— Аврора, затаив дыхание, с беспокойством ожидала продолжения.— Но потом я сел напротив тебя, увидел это прекрасное лицо, манящие губы, выражение беззащитности в изумрудных глазах и подумал: «Нет, Аврора никогда не легла бы со мной в ту ночь, если бы не любила меня».— С выражением триумфа в проницательных глазах Дон смотрел на ее вдруг вспыхнувшее лицо, и на губах его играла легкая улыбка.— Ну как, прав я или нет?
Ошеломленная столь неожиданным заявлением, Аврора несколько мгновений не могла найти слов, чтобы ответить.
— Ты... ты просто наглец,— пролепетала она, когда наконец обрела дар речи.
— Ты любишь меня?— продолжал допытываться Дон, как будто Аврора только что сказала ему, что он самый чудесный и удивительный из всех мужчин, живущих на свете.
Внезапно ей стало страшно. Не отрывая от него глаз, стараясь не обращать внимания на привлекательность Дона, она заглушала в себе рвущийся наружу, крик: «Да, да, да!..»
— Я... я завтра улетаю в Манчестер. Дон, и хотела просто попрощаться.— Голос Авроры предательски дрожал. Она так и не смогла сказать о своей любви, слишком боясь, что ее могут отвергнуть, посмеяться над ней. Поднявшись, она устремилась прочь, ничего не видя вокруг себя.
— Аврора, не уходи от меня.— Низкий, ровный голос Дона остановил ее.
Повернувшись, Аврора взглянула на него затуманенными от слез глазами. Она любила его, но не могла дать ему того, чего он заслуживал, полного, абсолютного доверия.
— Почему ты не сказал мне, что был женат? — вырвалось у нее, помимо ее воли.
Лицо Дона на мгновение потемнело.
— Некоторые вещи слишком болезненны, о них даже не хочется начинать говорить. Надеюсь, ты понимаешь это?
Аврора кивнула, и ее вдруг неудержимо потянуло к нему в объятия.
Она взглянула Дону прямо в глаза. Он нетерпеливо встал.
— Мы не можем разговаривать здесь,— сказал он, подходя к ней и беря за руку. Затем быстро провел ее через пустынную террасу в охлаждаемый кондиционерами холл.
Она только успела заметить на двери комнаты, в которую они вошли, надпись «Посторонним вход воспрещен». Сама комната была просто великолепна. Белые кожаные диваны и белые ковры прекрасно сочетались с виднеющейся за окном пышной тропической растительностью и сверкающим на солнце Карибским морем.
Дон обернулся к ней, и она почти физически ощутила его взгляд на своем лице.
— Аврора, я любил свою жену... и продолжал любить ее все годы, прошедшие со дня ее смерти.
Глаза Авроры затуманились.
— Не надо, — прошептала она, — видя, что воспоминанием доставляет ему страдания. — Ты не обязан мне это рассказывать.
— Нет, обязан.— Он взял ее за плечи. — Ведь до тех пор, пока ты не вернулась на Ямайку, я думал, что никогда снова не испытаю чувства любви. — Она молча, с бешено бьющимся сердцем, смотрела на него. — Я люблю тебя, Аврора, люблю. Мне кажется, я полюбил тебя с первого взгляда, только был настолько глуп, что не признавался в этом даже самому себе до тех пор, пока вновь не увидел тебя. А потом, когда в ту ночь ты так охотно, так доверчиво пришла в мои объятия, я окончательно и бесповоротно понял, что люблю тебя всем сердцем.
От нахлынувших на нее чувств у Авроры слезы подступили к глазам.
— Ты ведь поверила мне в ту ночь, правда? — хрипло прошептал он.
— Да. О да!
— Я знаю, ты боишься, что тебя могут вновь обидеть...— В голосе его появилась гневная нотка.— Бирн за многое должен ответить. Если он еще хоть раз появится возле тебя, то я...
— Он не стоит этого, Дон. — Аврора закрыла ему рот рукой.— Он не стоит моей ненависти или твоего гнева. Только теперь я поняла это. Впервые за это время я могу смело взглянуть в лицо ему и своему прошлому, взглянуть и понять, что мне не в чем винить себя.
Он нежно поцеловал ее руку.
— Я знаю, что должен обращаться с тобой бережно, осторожно, но, поверь мне, Аврора, я никогда, никогда ни в мыслях, ни в поступках не сделаю ничего, что могло бы причинить тебе боль.
