Она была плотно укрыта одеялом, полоска света падала в слегка приоткрытую дверь спальни. Полли-Энн лежала в ее ногах, не сводя глаз с хозяйки и нерешительно помахивая хвостом.
Застонав, Келли попыталась приподняться на локте, но тут же рухнула на подушку. Она не могла отчетливо вспомнить происшедшее, только чувствовала, что пропустила что-то важное, то, что не смогла уловить и что теперь уже не вернуть.
– Неужели вы подаете признаки жизни? Или мне послышалось?
Келли смутилась. Зейн! Вот о чем она забыла: он держал ее в объятиях, а теперь ушел. Постель без него казалась холодной и пустой.
– Так вы ожили?
Она натянула одеяло до подбородка.
– Вряд ли.
Полоса света из гостиной стала шире, как только открылась дверь.
– Плохо. Я уже начал к вам привязываться.
Келли взглянула на стоящего на пороге Зейна.
Потом вновь застонала и отвернулась. Должно быть, она ужасно выглядит, подумала Келли и с головой нырнула под подушку.
Зейн присел на край кровати.
– Почему вы прячетесь?
– Я чувствую себя так, что мне хочется провалиться сквозь землю.
– Что за детские хитрости!
Он осторожно разжал ее пальцы и убрал подушку. Потом бережно провел ладонью по ее спутанным волосам, приглаживая их.
– Как вы себя чувствуете?
– Глупо, – пробормотала Келли, крепко зажмурив глаза. – Невероятно глупо.
Как чудесно чувствовать прикосновение этой руки! Как уютно от присутствия рядом Зейна!
Его пальцы пробежали по затылку, а затем спустились к шее.
– Я имел в виду – в физическом смысле.
– Чувствую себя продрогшей, мокрой, больной. И глупой.
– Понятно, – произнес Зейн, взяв ее за плечи и заставив повернуться. Взглянув на него, Келли замигала. На лицо Зейна, подчеркивая выразительность черт, падал свет от двери. – Вам необходима горячая ванна. И что-нибудь горячее внутрь. А потом – сухая, чистая постель. Сейчас что-нибудь придумаем. Где ваш халат? Тот самый, который закрывает каждый дюйм вашего тела?
– В шкафу, – со вздохом ответила Келли.
Зейн успокаивающим жестом положил ей руку на лоб.
– У вас нет лихорадки, – произнес он. – Ну-ка, вставайте, изнеженное существо.
Зейн приподнял ее, задержав на плечах руки чуть дольше, чем было необходимо. Это продолжалось всего один миг, но он наполнил Келли странным приятным теплом, постепенно разгоравшимся внутри. Она с трудом поборола желание обвить руками его шею и прижаться к сильной груди. Внезапно захотелось, чтобы Зейн обнимал ее всегда, целовал так, как в ту памятную ночь на берегу.
Но он отпустил ее и поднялся.
– Вы имеете какое-нибудь представление о том, что с вами случилось? – спросил он, подходя к шкафу. Вытащив халат, протянул его девушке.
Келли взяла халат, но при этом коснулась руки Зейна; ее до глубины души поразило, что столь простое прикосновение вызвало в ней такую бурю желания.
– Нет. Кажется, это была судорога. Я читала о подобных случаях. Но ни со мной, ни с моими знакомыми этого еще не случалось.
– Но теперь все в порядке? – Зейн обхватил ее за плечи и поставил на ноги так, что Келли оказалась всего в нескольких дюймах от него. На сей раз он убрал руки слишком поспешно.
Келли испустила долгий, прерывистый вздох.
– Со мной все хорошо. Что бы там ни случилось на озере, сейчас уже все прошло.
– Вот и отлично, – кивнул он. – Тогда примите ванну. А я пока займусь яичницей.
Взявшись рукой за ее плечо, Зейн подтолкнул девушку в сторону ванной.
У Келли от слабости подкашивались ноги, к тому же ей было неловко раздеваться догола и чувствовать себя такой беспомощной, когда в соседней комнате находится малознакомый мужчина. Однако теплая вода оживила ее и заставила вновь почувствовать вкус к жизни. Завернувшись в просторный халат и вытерев волосы, Келли побрела в гостиную.
Зейн стоял у плиты, помешивая на сковородке яичницу-болтунью. Со сдержанным любопытством взглянув на Келли, он промолчал.
Так же молча он положил яичницу на тарелку, подхватил выскочивший из тостера тост и поставил тарелки на стол.
– Садитесь, – приказал он, – и ешьте. Келли села.
– Из вас вышел бы чудесный муж, – заметила Келли. Яичница выглядела аппетитно, и даже растворимый кофе в чашке стал пахнуть ароматнее, чем обычно.
– Это точно, – пробормотал он, садясь напротив. – Я перестелил вашу постель. Полагаю, в дальнейшем мне придется отмывать здесь полы и всерьез заняться посудой. Но разве кто-нибудь способен оценить мои мучения у раскаленной плиты и стертые до костей пальцы? Нет – никто и никогда.
Келли с жадностью накинулась на еду: в ней проснулся волчий аппетит.
– Только я способна вас оценить. Вы спасли мне жизнь, избавили меня от голодной смерти – как же я могу этого не оценить?
Зейн пожал плечами.
– Не знаю; уж какой-нибудь повод вы непременно найдете.
– Послушайте, – начала Келли – согревшаяся, насытившаяся, испытывавшая удовольствие от присутствия Зейна, – я должна извиниться перед вами. Я прочитала вашу книгу, «Ее демон-любовник», и должна признаться: она замечательна.
Хотелось увидеть, как Зейн отреагирует на ее слова. Вероятно, будет доволен, польщен, а может, отнесется к ее словам скептически или же, наоборот, проявит скромность. Зейн же просто подпер подбородок ладонью и молвил:
– «Замечательна» – это явное преуменьшение.
Келли пожалела о своем комплименте, заставившем глаза Зейна вновь зажечься насмешливым огоньком.
– А вам ведь не чуждо тщеславие, верно?
– Мне нравится, когда вы напускаете на себя строгий учительский вид. Нет, я не тщеславен. Иногда, выполняя работу, надо просто чувствовать, что делаешь то, что надо. Этого мне достаточно.
Келли вздохнула и отпила глоток кофе. Она была слишком слаба, чтобы опять вступать в спор.
– Все верно, – нехотя признала она. – Мне всего лишь хотелось, чтобы вы знали: я напрасно осудила вас. Я была не права.
– Тогда почему же, – спокойно спросил Зейн, оглядывая ее холодными серыми глазами, – мне кажется, что вы по-прежнему не одобряете меня? Боже милостивый, да на вашем лице опять появилась маска учительницы! И это в два часа утра!
– Как? В два часа? – воскликнула Келли. – Сейчас уже два часа?
– Вы проспали почти пять часов. А я остался здесь, чтобы убедиться, что с вами все в порядке. А в чем, собственно, дело? Боитесь за свою репутацию?
Келли покраснела и уставилась на полупустую чашку с кофе.
– Я просто не знала, что уже так поздно.
– Да, еще заходила ваша соседка и настойчиво справлялась, кто я такой. Мэвис, или как ее там. Она видела, как я нес вас в дом. Мне она, между прочим, не понравилась – слишком навязчивая особа. И потом, есть в ней что-то отталкивающее, фальшивое.
