после снятия всех ограничений. Иначе никак.
– Потому что я должен быть уверен в том, что ты не натворишь бед.– Хоуп откашливается и вновь нажимает на клавишу диктофона.– Так как ты себя чувствуешь Кристина? Есть какие-либо изменения?
– Да, – без раздумий отвечаю ему, – я проснулась сегодня и поняла, что судьба подкинула мне стимул для дальнейшей реабилитации. С этого дня я хочу вернуть свою жизнь себе. Это ведь возможно, Джон?
– Все в твоих руках, Кристина.
Глава 24 «После»
Глава написана под трек «Monsters»
Ruelle
Кайл
– Пошел вон, – цежу сквозь зубы и прикрываю глаза.
– Но, сэр… – мямлит помощник, – она обрывает все наши телефоны с самого утра.
– Так пошли ее на х*р, Генри. Напомнить тебе как это делается? – раздражаюсь еще больше.
– Мистер Бэкк, вы же знаете, что это не поможет и она придет к вам под кабинет.
Отпускаю пару отборных ругательств и все же встаю из-за стола. Пару размашистых шагов и вот, я стою почти нос к носу с моим некогда верным помощником, а сейчас куском говна. Он моментально весь съеживается под моим пристальным взглядом и кажется еще никчемнее, чем был несколько минут назад.
– У тебя есть еще какие-нибудь новости, – спрашиваю с расстановкой, – которые бы меня не так огорчили, как звонки Лили Берроу от которых ты не в состоянии отбиться?
Сначала он бледнеет, потом начинает дергать узел галстука, а затем и блеять:
– Н..н.нет… простите.
– Скажи Генри, разве это так трудно не упускать из вида одного человека?
– Сэр…
– Пошел вон отсюда, – грубо отталкиваю его, да так, что он чуть не летит спиной на паркет, но вовремя успевает удержаться на ногах. – И без вестей о Кристине не смей показываться мне на глаза!
– А…
– С ее матерью я разберусь лично, раз уж ты не в состоянии! – Рявкаю в его сторону, чем заставляю Генри в считанные секунды вылететь из моего кабинета.
Но не успеваю выдохнуть, как экран телефона беззвучно зажигается и я вижу это треклятое имя на нем. Что ж, видит всевышний, я старался…
– Кайл, ну что там? Она нашлась? Я здесь места себе не нахожу! – Театрально всхлипывает мать Кристины, но выходит это крайне паршиво и неестественно. Так плачут молодые вдовы по отошедшим девяностолетним мужьям в мир иной. Громко, с надрывом и чуть ли не бросаясь на свежевырытую могилу. Хотя… Лили проделала такой же номер на похоронах Трэвиса, так что здесь не сравнение, здесь полное попадание в яблочко. Правда от этого ничуть не легче, даже наоборот, начинает конкретно тошнить.
Да, мы с ней в одной лодке. Да, мы оба – черти во плоти. Но у меня остались хоть какие-то принципы, а Лили Берроу их попросту игнорирует. За столь непродолжительное сотрудничество с этим человеком я понял, что она не имеет ничего святого. Даже слезливая история о несчастной жизни и потерю сына, которая должна по идее смыть с нее все прегрешения, никогда не отмоет ее имя в моих глазах. Потому что сотворить такие вещи может лишь тот человек, который плевать хотел на все человеческое. Хотя… наверно, я ведь тоже ничем не лучше нее. О, да, я даже хуже. Я тот, чьи руки не боятся быть запятнанными даже кровью. Не говоря уже об обычной грязи, которую обходят все законопослушные жители нашей страны.
– Лили, если я не ошибаюсь, у нас больше нет ничего общего. – Выдерживаю паузу. – Так какого хрена ты обрываешь мне телефоны?
– Как это нет? – возмущенно пыхтит она в ответ. – Как это нет?!
– Я выполнил все условия нашей сделки и ничего тебе больше не должен.
– Послушай меня, мальчик, – едко шипит женщина на том конце провода, – ты даже не представляешь, с кем ты связался. Я найду способы, чтобы…
– Чтобы что? – Обрываю ее фразу, а сам фокусирую взгляд на черно-белой фотографии на столе. На ней Кристина, выходящая из клиники. Короткая стрижка, заостренные из-за худобы черты лица. И этот взгляд… в котором я сгорал. Черт его знает, зачем я поставил ее сюда. Видимо, внутренний садомазохист в какой-то момент возглавил парад жести в моей голове и я не смог ему отказать в такой маленькой мелочи.
– Ты меня вообще слушаешь?!! – завопила Лили и тем самым отвлекла меня от всех мыслей.
– Нет, а должен? – перевожу взгляд на часы. – Кстати, ты не могла бы говорить по делу? У меня очень мало времени и много дел, которые нужно успеть переделать до начала банкета.
– Между прочим, я записываю этот разговор, – выкидывает Лили свой основной козырь, чем вообще меня не удивляет.
– Ну конечно, это ведь единственное, что могло прийти тебе в голову, – усмехаюсь, – именно поэтому ты так отчаянно пытаешься вывести меня на разговор. Но я ведь не дурак, Лили. И с твоей стороны это досадное упущение, если ты надеялась повесить на меня все свои грешки. Это ведь не мое имя на документах, по которым твою дочь упекли в психушку. И не моя подпись на чеках, которыми ты расплачивалась с тем продажным докторишкой. Постой, а что ты скажешь на то, что у меня есть доказательства твоей виновности в смерти мужа? Мы же оба знаем, что ты давала Трэвису не те лекарства, которые поддерживали бы его борьбу с болезнью. Наоборот, ты ослабляла организм, отравляя его совершенно другими таблетками.
– Ты не посмеешь….
– О, еще как посмею. – Понижаю голос. – Ты, видимо, не совсем поняла, с кем связывалась, да? Так вот, послушай меня, дорогая Лили Берроу… если ты еще хоть раз пикнешь в мою сторону или мне просто покажется, что ты проявляешь какую-то нездоровую активность…окажешься либо за решеткой, либо рядом с мужем. Выбирать тебе, это понятно?
На том конце молчание, которое прерывается глухими всхлипами. И теперь я чувствую, что эмоции неподдельные. Как бы она не старалась, ее страх стал осязаем.
– Можешь не удалять эту запись, я разрешаю, – медленно добиваю свою «напарницу», – прослушивай ее каждый раз, когда в твоей тупой голове возникнет мысль что-либо сотворить. И, Лили, прошу тебя, не забывай, что я могу с легкостью превратить твою жизнь в ад. Всего. Одним. Звонком.
Позволяю себе еще секунду насладиться ее мычанием, где из-за истерики едва слышны проклятия, а затем нажимаю отбой и падаю в мягкое кресло. Внезапное и такое редкое чувство усталости сначала маячит на периферии сознания, а потом накатывает все сильнее и сильней. Да, чертям вроде меня не чуждо это ощущение. Но хуже было то, что следом всегда приходила апатия вперемешку со злостью. Эта подруга со мной с того момента, когда я собственными руками вытолкнул Кристину с балкона. Чего я добивался??? Ах,да… половина меня молила о том, чтобы она не выжила и тем самым прекратила свои и мои
