И она, эта колдунья, все прекрасно поняла и сразу пустила в ход свои неотразимые чары. Длинные ресницы девушки опустились, отбрасывая тени на алебастрово-белые щеки. А ее пальцы уже осторожно вытаскивали из брюк его мокрую рубашку, затем перешли к пуговицам. Дыхание девушки участилось, груди налились, отливая розовым в отсветах огня.
Руки Шелла взметнулись к ее плечам, то ли для того, чтобы оттолкнуть, то ли чтобы прижать к себе, — он и сам этого не знал. Голова у него шла кругом, мысли путались. Он не мог разобраться, чего хочет, но в это время руки девушки раздвинули полы его рубашки и легли ему на грудь. И тут же все сомнения улетучились.
Он желал эту женщину, и желание это было настолько неуправляемым, что опрокидывало все доводы рассудка. Ему хотелось раствориться в ней, забыть обо всем и наслаждаться волшебством ее власти. Кровь в его жилах закипела, бешеные удары сердца громом отдавались в ушах, когда руки Пат скользнули по его плечам, снимая с них мокрую рубашку.
Девушка судорожно вдохнула и замерла, затаив дыхание. Она не смела пошевелиться, боясь спугнуть невыразимо острые ощущения, которые дарило ей прикосновение к гладкой мужской коже.
Он принял ее извинения холодно и почти равнодушно, а потом и вообще вышел из комнаты, словно ему было неприятно находиться с ней рядом. Зато теперь, когда он прикоснулся к ней, когда в его серебристо-серых глазах горело неприкрытое первобытное желание, может быть, хоть теперь все будет хорошо. Пат придвинулась ближе, скользнув своим гибким телом вдоль тела мужчины и обвила его шею руками.
Теплые губы легко прильнули к ее губам, словно желая ощутить их вкус, его язык легко обвел контуры ее рта и скользнул внутрь. Губы девушки приоткрылись ему навстречу, и она тихонько застонала, сгорая от желания.
Когда поцелуй стал более жадным и настойчивым, тело ее занялось жаром. С силой прильнув к нему, она со страстью отозвалась на поцелуй. Пат любила его, любила всей душой, и пусть даже потом ничего не будет, но эти мгновения навсегда останутся с ней.
Еще!.. Еще!.. Эмоции бушевали в ее теле, она слабела, голова кружилась, дыхание перехватывало, заставляя все отчаяннее цепляться за него. Руки мужчины сжали ее бедра так крепко, что она ощутила всю силу его возбуждения. Коленом он раздвинул ее ноги. Девушка перестала владеть собой. И тем сильнее было ее потрясение, когда он вдруг резко и решительно отстранился и отступил, тяжело дыша.
— Помоги Господи, ты просто сводишь меня с ума!
— Шелл! — выдохнула Пат.
У нее было такое ощущение, словно из мира тепла и света, любви и надежды ее сбросили в бездонную черную пустоту. Так, наверное, чувствовал себя падший ангел, изгнанный из рая. Грудь больно сдавило, глаза жгли непрошеные слезы.
— Мэри может проснуться в любую минуту. — Голос Шелла звучал глухо и хрипло. — Могу тебя поздравить. Еще ни одной женщине не удавалось завести меня до такой степени, чтобы я забыл про своего ребенка.
Он резко отвернулся, подтащил поближе к огню старый диван и повесил на него свою рубашку и топ Патриции, чтобы просушить.
Пат прижала руки к пылающим щекам. Господи, Мэри! Малышка спала каждый день после обеда, но не более часа. А это значило, что она скоро проснется, ей надо будет сменить памперс, дать попить а, может быть, она захочет и сэндвич.
То, что они с Шеллом совсем забыли о том, что ребенок может проснуться в любой момент, лишний раз доказывало, насколько их тянет друг к другу. Девушка взяла свой топ и перевесила поближе к камину, глядя, как от ее юбки поднимается пар. Она почему-то вдруг страшно застеснялась, хотя ее грудь была прикрыта бюстгальтером. Наверное, потому, что возникшее между ними влечение еще не прошло полностью.
— Шелл!
Он отошел к окну и пристально смотрел на улицу. Гроза удалялась, небо стало светлеть, и ливень постепенно слабел.
— Да?
В его голосе послышались нотки нетерпения, и девушка закусила нижнюю губу. Надо же все-таки выяснить отношения. Ей необходимо было знать, есть ли хоть какая-то надежда на то, что у них что-нибудь получится. Разумеется, если он скажет, что нет, она не станет стенать и плакать, примет это с достоинством и смирится. Во всяком случае, постарается...
— Когда мы приезжали сюда в первый раз, — проговорила Патриция тихо, — ты сказал... — Господи, как же это трудно! К тому же Шелл не собирался облегчать ей дело, сурово повернувшись спиной и всем своим видом говоря о том, что не желает больше с ней общаться. — Ты сказал, что, кажется, начал в меня влюбляться, — набравшись храбрости, выпалила девушка. — Ты говорил серьезно? Не потому, что всегда так себя ведешь, когда тебе надо уложить женщину в постель?
— Как правило, чтобы уложить женщину в постель, мне вовсе не требуется заходить так далеко...
Услышав его сухой ответ, девушка почувствовала, как над ее верхней губой выступили капельки пота.
— В это нетрудно поверить.
Неужели этот хриплый голос — ее собственный? Пат ужасно хотелось, чтобы он обернулся к ней, улыбнулся, хоть как-то ободрил ее, чтобы она не чувствовала, что сваляла дурака, признавшись ему в своих чувствах.
— Мне очень хотелось, чтобы ты говорил серьезно. Потому что я... понимаешь, я тоже начала тогда в тебя влюбляться.
Патриция замерла, не смея дышать, не смея надеяться, так как Шелл, наконец, медленно обернулся к ней. Он стоял, слегка покачиваясь на каблуках, резкие черты его лица были непроницаемы.
— Ах, вот как? Это у тебя такая привычка? Влюбляться в женатых мужчин и заниматься с ними любовью?
Осуждение, звучавшее в его голосе, просто сразило девушку. Облизнув кончиком языка пересохшие губы, Пат схватила свой смятый топ и закрылась им, словно защищаясь.
— Но ты же не женат, — с несчастным видом пролепетала она.
— Ты-то этого не знала, считала, что я женат. А это одно и то же, по крайней мере, если посмотреть, как дело обстояло две недели назад.
— Я бы все равно не позволила нам зайти слишком далеко. — Пат натянула почти высохший топ и негнущимися пальцами стала медленно застегивать пуговицы. Она понимала, что возразить ей нечего, и все, что бы она сейчас ни сказала, обернется против нее. — Да, конечно, еще я думала, что таким образом смогу отомстить тебе...
— Ты не только изворотлива, но еще и жестока! — оборвал ее Шелл.
Запустив руки в еще непросохшие волосы, он взъерошил их так, что они встали дыбом. Затем отошел в другой конец комнаты посмотреть, как там Мэри. Малышка уже зашевелилась и дрыгала ножками под одеялом.
— Считаю, тебе пора ехать, — объявил Шелл. — Гроза прошла, дождь почти перестал. Мне сказали, что ты позаимствовала в отеле детское сидение. Я позабочусь о том, чтобы вернуть — будь добра, положи его в мою машину, ладно? Она не заперта.
