– Я так от усталости превращаюсь в маразматика. Сижу, злой на весь мир, и дуюсь.
– Ты никогда не бываешь маразматиком. Ты же плюшевый мишка.
– Кто – я? Я покажу тебе плюшевого мишку. – Он поиграл мускулами, схватил коробку и швырнул ее на пол, грозно ткнув в нее ножом. – Никто еще ни разу не назвал агента Барта Кромвеля плюшевым мишкой и при этом остался в живых.
Миган снова глупо захихикала.
Барт покачал головой и разрезал ленту на коробке. На этой коробке не было никаких ярлыков, но она, судя по всему, была доверху набита старым тряпьем. Он вытащил первую вещь и показал ей. Это была солдатская форма, вероятно дедушкина, времен Второй мировой войны.
Барт просунул руки в рукава мундира.
– Мне нравится. Тебе это что-нибудь напоминает?
– Ничего.
– Напрягите ваши мозги, леди, не то мне придется взяться за вас.
– Слова, слова.
– Я тебе покажу слова. – Барт сбросил китель и извлек из коробки французский берет. Ударив им по колену, надел его. – Вуаля, мадемуазель, а это вам, – сказал он, протягивая ей широкополую шляпку с цветочками.
– Мерси, месье. – Она спародировала его акцент и взяла шляпу. Цветы завяли и сыпались, вуаль была порвана. Миган надела ее. – Что поделываешь вечерком, солдатик? А то развлечемся?
– Прости, но я здесь с хихикающей женщиной на сносях. Дай телефончик, я потом звякну.
Миган игриво хлопнула его по руке.
– А что там еще? – Она сама наклонилась над коробкой и стала копаться в содержимом. Потянув за лоскут красного шелка, она вытянула длинное, до пят, вечернее платье с кружевной отделкой на глубоком декольте.
– Готов спорить, его выбирал твой дедушка.
– Несомненно. Жаль, я его никогда не видела. У бабушки всегда глаза были на мокром месте, стоило ей вспомнить о нем. Они, говорят, очень любили друг друга.
– Как это водится между супругами.
– Наверное. – Она запустила руку в коробку, пытаясь найти какую-нибудь интересную вещичку. Ей уже не верилось, что они найдут что-то полезное для расследования. – Боже мой, ты только посмотри на это.
Барт помог ей извлечь из коробки еще одно платье.
– Свадебное платье!
– Это бабушкино. Я видела ее старые фотографии. Если бы я знала, что оно здесь, давно достала бы.
Она приложила платье к себе и тут же остановилась. Барт смотрел на нее так, будто видел впервые.
– Ты прямо как неземное видение. Вся в белом, в кружевах, чистая.
Он сказал это таким глухим голосом, что ей даже стало не по себе. Словно магия платья позволила ему увидеть в ней что-то такое, чего в ней нет.
– Не думаю, что это платье предназначалось женщине на девятом месяце, – ответила она как можно более беззаботно. – Придется найти кого-нибудь, чтобы шел передо мной, прикрывая мой живот.
– Ты и беременная выглядишь прекрасной невестой.
– Кто из нас плеснул хмельного в чай? – Она бросила платье в коробку, затем сняла шляпу и отправила ее туда же. – Время просить Барта дать нам передышку – проговорила она, положив руки на живот. – Хорошенького помаленьку. Верно, малышка?
Странное выражение на лице Барта не изменилось, а скорее усилилось.
– Ты подумала о том, чтобы оставить ребенка?
Вопрос ошеломил ее.
– С какой стати ты спрашиваешь?
– Мне так показалось. Это, конечно, не моего ума дело, но ты явно привязана к ребенку и из тебя вышла бы дивная мать.
– Дивная мать? Да откуда мне быть дивной матерью? – На секунду ей стало не по себе, и она поспешно отвернулась.
– Ты не твоя мать, Миган.
– Я и без тебя знаю. Я – это я, только от этого не легче, когда дело касается брака и материнства.
Барт подошел к ней и взял ее за руки.
– Это пустые слова, ты сама знаешь.
– Я не могу оставить ребенка. У меня слишком серьезная работа. Мне приходится постоянно ездить. Какой тут грудной ребенок. Я и не знаю, как их кормят.
И вдруг как гром с ясного неба на нее обрушилось то, от чего она все время отмахивалась. Она хочет этого ребенка больше всего на свете. Отдать его – значит оторвать что-то живое от сердца. Но она боится, боится, что у нее ничего не выйдет, что она не далеко ушла от своей матери.
– Прости, Миган. Я действительно лезу не в свое дело.
– Ты прав. Это не твое дело, Барт. Продолжай здесь ковыряться, если хочешь, а я пошла вниз.
– Я с тобой. Не хочу, чтобы ты спускалась одна.
Он взял ее за руку, и они пошли к лестнице. Больше они не говорили о Джеки и ребенке. Только у Миган на сердце кошки скребли, хотя она уже смирилась с болью, смирилась с мыслью, что ей не суждено иметь и любить этого ребенка. Точно так же она когда-то смирилась с мыслью, что ее мать не такая, как все. Что ей не суждено говорить с ней по душам и делиться своими горестями и радостями.
Надо сделать то, что надо. Позвонить в агентство, и пусть все идет своим чередом.
Барт перелистывал свои записи. Это были сплошные колонки цифр, примечаний, дат. Он растопил камин для Миган и вот уже два часа сидел со своими схемами, но ни на шаг не продвинулся к разрешению загадки.
А может, никакого убийцы и не было? Так, вышел на охоту какой-то безумный тип, снайпер, которому только дай пострелять, и все. Или у этого придурка патологическая ненависть к беременным женщинам и он выжидает в темноте, когда кто-нибудь из них появится на мушке.
Что же касается перил, так они, в конце концов, могли рухнуть от старости, а на вид кажется, будто они умышленно подпилены. Просто так все совпало, и мать ребенка, которого вынашивает Миган, погибла от взрыва, причину которого никто до сих пор не сумел удовлетворительно объяснить.
И может, Санта-Клаус и впрямь объезжает на своем северном олене весь мир и развозит подарки, приготовленные эльфами за полярным кругом.
Нет, убийца существует. И он обязательно вернется. Это определенно. Так же определенно, как и то, что он по уши влюбился в Миган, хотя и совершенно не понимает ее. Вся его интуиция подсказывает ему: Миган страдает от одной мысли, что ей придется расстаться с ребенком, и тем не менее она не собирается оставлять его себе.
Она самая умная, успешная и цельная женщина из всех, кого ему приходилось встречать, и вместе с тем ее собственное представление о себе не соответствует действительности. Она не из нытиков. Он, конечно, лучше разбирается в уголовных делах, чем в женщинах, но даже ему видно, что из нее выйдет замечательная мать, если все дело в этом.
Что же касается другого, то можно позавидовать мужчине, который станет ее мужем. Это ясно как день.
На кухне зазвонил телефон. Самое время для Люка Пауэлла. Так оно и оказалось.
Люк с места в карьер стал излагать новости Бюро.
– Мы проверили добрую часть из твоего списка. У Марка Кокса были кое-какие грешки и один арест за хранение наркотиков. Прошло больше трех лет. А как он связан с Миган?
