— У тебя все в порядке? — Глубокий голос Ника, казалось, исходил из ниоткуда, и Абигейл с усилием заставила себя вернуться в настоящее.
— Думаю, да, — напряженно кивнула она.
Ощущение, что она спит, снова захватило ее. И теперь, когда она так себя почувствовала, ей стало легче.
— Тебе скоро будет лучше, ведь похороны позади. Его глаза, устремленные на ее лицо, ободряли.
— Да, — безучастно ответила она.
— Ты выглядишь усталой, Абби. Просто измотанной.
— Так и есть…
— Тогда отдыхай! — решил он. — По крайней мере пока мы не вернемся домой.
Теперь следовало бы дать ему совет заняться своими делами. Эта его привычка все решать за нее!.. Но сейчас он прав, она слишком измотана, и нет сил даже возражать.
Абигейл попыталась откинуть голову назад, но мешала шляпа. Она подняла руку и, отколов булавку, сняла этот черный широкополый и довольно-таки экзотический убор.
Обычно она не носила шляп, находя, что они слишком сковывают. Сегодня же она выбрала эту, потому что Орландо нравились шляпы — чем более вызывающие, тем лучше! А она так виновата перед ним! Самое малое, что можно сделать, — надеть в память о нем причудливую шляпу и сыграть ту роль, какую он хотел бы, чтобы его жена сыграла на его похоронах.
Но снять ее было таким облегчением! Абигейл отбросила это черное чудище на соседнее сиденье и энергично встряхнула головой, позволяя густым волосам цвета меда свободно разлететься по плечам.
Ник взглянул на нее. Когда блестящие волосы рассыпались по черному жакету, его глаза сузились, и прошло несколько мгновений, прежде чем он заговорил:
— Ты не связалась со мной немедленно, как только Орландо погиб. — Это был полувопрос-полуутверждение. И почти обвинение.
Она рассеянно смахнула со щеки прядь волос.
— Не видела смысла. Ты и так узнал бы об этом из газет. Мы же не обязаны были торчать друг у друга на глазах с того момента, как я вышла замуж, правда? Да и до этого тоже… И потом… ты никогда не старался скрывать свою антипатию к Орландо.
— Это чувство было взаимным. Орландо ненавидел меня, даже не делая никакого секрета из этого, ты же знаешь.
Готовая к защите, Абигейл выпрямилась на сиденье.
— У него по крайней мере была причина для ненависти!
— О?.. — Пристальный взгляд зеленых глаз остался невозмутим. — И что же это было? Зависть к моему состоянию? Согласись, если и существовал когда-либо человек, веривший, что жадность к деньгам выходит из моды, то это как раз был Орландо.
— Ты… ты… невыносимо груб! — только и смогла выговорить Абигейл. Как можешь ты так плохо отзываться о покойном?!
— Я говорил то же самое, когда он был жив, и ему в лицо, — холодно возразил Ник. — Причина, по которой Орландо ненавидел меня, заключалась в том, что он был неудачником, а я — нет. И в том, что он знал: если бы я был рядом, то вложил бы хоть немного мозгов в твою хорошенькую, но глупую маленькую головку и отговорил тебя от этого брака.
В синей глубине глаз Абигейл отразилось недоверие.
— Ты действительно думаешь, что смог бы помешать мне выйти за Орландо замуж?
Он пожал плечами.
— Мне лишь жаль, что ему удалось уговорить тебя заключить брак без венчания в церкви и что все произошло слишком быстро.
— Разве это что-то меняло? — вызывающе спросила она.
— Конечно, разница была. — Его глаза сверкнули. Видишь ли, я рассчитывал, что ты придашь большее значение столь важному событию. Ты ведь совсем не похожа на свою мать. И если бы ты выбрала венчание в церкви… Во всяком случае, у меня была бы уйма времени, чтобы повлиять на твое решение.
Абигейл горько рассмеялась.
— И ты еще спрашиваешь, почему я не связалась с тобой, когда умер Орландо? Меня удивляет одно: почему Ник Харрингтон вдруг появился сегодня?
— Потому что я единственный, кто у тебя есть, спокойно объяснил Ник.
— Я знаю. — Абигейл усмехнулась. — Ну разве мне не повезло?
— Вот именно! — насмешливо подтвердил он и вытянул перед собой длинные ноги.
Она старалась не смотреть на него, и ей не хотелось думать — почему. Но это неосознанное мягкое движение заставило Абигейл остро почувствовать его близость.
Даже среди очень красивых мужчин Ник Харрингтон всегда выделялся. В течение нескольких лет Абигейл не раз пробовала разобраться, почему он так привлекателен, и теперь она попыталась быть объективной, украдкой наблюдая за ним сквозь густые темные ресницы.
Да, он превосходно сложен. У него впечатляющее мускулистое тело без грамма лишнего веса, на лице легкий загар.
Но ведь у многих мужчин прекрасные тела. Орландо, например, тоже обладал великолепной фигурой. Он изо всех сил демонстрировал это — носил облегающие и открытые вещи…
В этом, возможно, и состояло различие? Ник никогда не подчеркивал свою фигуру — ему это было не нужно. Самый невнимательный человек непременно заметил бы, что у Ника потрясающее тело, даже если завернуть его в мешковину. И сейчас, под свободным покроем костюма, угадывались линии плоского, подтянутого живота, сильных, мускулистых бедер. У Абигейл возникло неуютное ощущение, что его близость волнует ее.
Но было еще его лицо — лицо, которое всегда притягивало к Нику женщин. И дело заключалось не только в классически правильных, чистых линиях этих черт. И даже не в необычайно чувственном изгибе рта, мягкость которого так странно противоречила волевому, резко очерченному подбородку.
Нет, что-то большее, чем просто красота, было в этом лице.
Его глаза — яркие и зеленые, похожие на траву, обрамленные густыми черными ресницами… И не раз случалось, что тот, кто смотрел прямо в них, чувствовал себя грешником на этой земле.
Но и это еще не все. Глаза Ника были внимательны и осторожны. Иногда их взгляд казался почти оценивающим, хотя понять, что именно они оценивают, было невозможно. Эти глаза хранили свои секреты.
Вот что самое притягательное в нем, неохотно признала Абигейл. Ник Харрингтон — вроде головоломки, и на разгадывание ее вы можете потратить всю свою оставшуюся жизнь.
Чувственные губы изогнулись в медленной невеселой улыбке.
— Ты повзрослела, Абби, — заметил он. — Ты никогда так внимательно не рассматривала меня.
Она слегка поджала губы, встретив любопытный взгляд его зеленых глаз. Повзрослела? Да, он прав!
Брак с Орландо заставил ее повзрослеть, и очень быстро!
— Это тебя нервирует? — спокойно спросила она.
— Что красивая девушка меня рассматривает?
Кто в здравом уме будет возражать против этого?
Хотя, если быть честным до конца, Абби, я должен ответить тем же. Ведь должен?
