Гвидо Барбери не мог слышать слов, но наблюдал этот занимательный спектакль от первого до последнего акта. Его лицо не покидала кривая усмешка.
Он видел, с каким вожделением смотрит на его бывшую жену этот белокурый юнец. Не по возрасту пресыщенный, этот парень пока легко мог скрыть наживной цинизм, который еще не успел стать частью натуры, но сделался необходимой составляющей успешной карьеры.
Гвидо знал, что Сара расщелкивает таких играючи.
Он навел справки после того, как Патриция Смитон поднялась на борт его яхты и пригласила на эту бестолковую вечеринку. Гвидо многое удалось выяснить о Пат и Дэйве, а также об их гостях. Он не любил приходить на встречу неподготовленным, даже если намечался банальный банкет или разудалая вечеринка.
Для Гвидо это был новый опыт. Он наблюдал, а не действовал. В его воображении сложилось много версий присутствия на одном судне Сары Бичем, которая поспешила после развода вернуть девичью фамилию, и этого золотого мальчика из лондонского Сити. Излишне говорить, что все его гипотезы были одна сквернее другой. Ибо Гвидо Барбери не отличался всепрощением подвижника духа.
Долго наблюдать он не смог и решительно двинулся в сторону Сары и Питера.
– Сара, – отчетливо произнес Гвидо, чтобы привлечь к себе ее внимание.
Но вместо этого привлек внимание ее компаньона.
– Я вас знаю! – воскликнул тот с детской непосредственностью. – Вы Гвидо Барбери, легендарный транспортный магнат, финансовый гений, – захлебываясь, частил Питер. – Я Питер Уэллс, – представился он и протянул Гвидо руку.
– Да-да, легендарный… гений… Это все обо мне, – небрежно согласился с блондином Гвидо, но руки не пожал. – Я вообще-то обращался к Саре.
Конечно, Сара ожидала, что Гвидо заявится на эту вечеринку, однако внутри у нее все всколыхнулось, лишь только она услышала его глубокий голос.
Повернувшись к Гвидо Барбери, Сара выдержала долгий взгляд своего бывшего мужа, уставившись на него так, словно была ошеломлена его «внезапным» появлением на борту яхты ее друзей, хотя знала наверняка, что за время их короткого супружества Гвидо успел ознакомиться с полным репертуаром ее притворств и дурачеств.
Гвидо Барбери был одет весьма непринужденно. Свободная рубаха, небрежно заткнутая за пояс, держалась на нижних пуговицах, обнажая столь характерную волосатую итальянскую грудь и широкую шею с выразительным кадыком. Ворот рубахи был залихватски приподнят. Мятые льняные брюки подчеркивали вальяжность его облика. Благообразие вносил только красивый кожаный ремень.
И во всей этой помятости лишь явственней вырисовывалось природное мужское великолепие Гвидо, хоть Сара пристрастным взглядом и углядела намек на первые морщинки в уголках его хитро сощуренных агатовых глаз. Четко прорисованное губы были скептически сложены, скулы напряжены – от него исходила угроза, которую Сара приняла за вызов.
Она продолжала молча взирать на бывшего мужа, неподвижно застывшего напротив.
– Сара, – снова обратился он к ней, – надеюсь, ты еще помнишь, кто я такой?
Взгляд Сары повеселел, она хотела выдать напрашивавшуюся остроту, но мешало соседство молокососа Питера. Она позволила своим щечкам раскраснеться и вдобавок застенчиво улыбнулась. Хоть ей было уже не восемнадцать, а двадцать восемь.
В двадцать пять лет Сара выкупила партнерство в уважаемой гринвичской бухгалтерской фирме «Томпсон и сын». В то время престарелый Сэм Томпсон, тот самый «сын» отца-основателя фирмы, как раз подыскивал себе приемлемого партнера, поскольку сам стремился постепенно отойти от дел и сосредоточиться на игре в гольф на изумрудных полях престижного гольф-клуба с такими же респектабельными пенсионерами, как и он сам.
Сара успешно преодолела все преграды на пути к партнерству и была избрана стариком из числа многих претендентов, потому что была хороша не только внешне. Теперь же, по сути, она и рулила этим бизнесом, сознание чего придавало ей силы свысока смотреть на большинство мужчин, протягивающих к ней свои жадные ручки. Смотреть же свысока на Гвидо Барбери у Сары не получилось бы при всем ее желании. Поэтому она предпочла держаться иной тактики.
– Ну что ты, Гвидо! Как я могла тебя забыть?! Тебя! – воскликнула Сара и подошла чуть ближе. – Гвидо Барбери незабываем! И пусть мы не виделись почти десять лет, для старых друзей это не срок, – назидательно произнесла красавица.
– Моя яхта пришвартована неподалеку, и одна очаровательная блондинка пригласила меня на свою вечеринку, – пояснил Гвидо, наблюдая за реакцией Сары.
Сара лишь кивнула, принимая его объяснение, как единственно возможное. Никогда Гвидо Барбери не игнорировал приглашение красивой женщины.
Когда они впервые встретились, была подобная же ситуация. На студенческую вечеринку Сару привел парень, который учился на выпускном курсе и пытался ухаживать за ней, а Гвидо пришел вот по такому же приглашению, исходившему от очаровательной девушки.
Та девушка, на следующий день, прознав, с кем ушел ее Гвидо, подстерегла Сару с тем, чтобы довести до сведения разлучницы, что Гвидо – коварный обольститель, который встречается одновременно с множеством наивных первокурсниц, завлекая их в паутину своего сластолюбия. Сара так же понимающе кивала, сознавая, что той девушкой движет ревность. Она не придала значения словам предостережения.
Гвидо стал для Сары особенным, первым, единственным. И когда она сообщила любимому, что беременна, он без колебания женился на ней и привез в дом своих родителей в Неаполь. Только тогда Сара узнала, что выиграла джек-пот. Вилла семейства Барбери с видом на море была огромна. Но полоса удачи промелькнула быстро. Семья Барбери обожала своего Гвидо и при этом активно возненавидела Сару – чужую, непокорную. Они в едином порыве начали против англичанки травлю, стоило Гвидо исчезнуть из поля зрения, и притворно ластились, как только тот появлялся. Излишне говорить, что Гвидо отказывался верить в рассказы жены о коварстве некоторых его домочадцев. Даже такой стойкой и хладнокровной женщине, какой всегда была Сара, становилось до слез обидно. Первое время она искала в нем защитника, но Гвидо категорически запретил ей оговаривать его обожаемую многочисленную родню. И Сара осталась один на один со своими переживаниями.
Ей пришлось довольствоваться четвертью миллиона от гигантского пирога и ретироваться во имя спасения своего человеческого достоинства, на которое стремились покуситься некоторые члены клана Барбери.
Как и сказал Питер Уэллс, Гвидо Барбери был финансовым гением – одним из череды финансовых гениев по мужской линии этого рода. От отца к сыну они основывали, укрепляли и расширяли сферы влияния в транспортном бизнесе. Железнодорожные, пассажирские и контейнерные морские перевозки, нефтяные танкеры, грузовой авиатранспорт – нет смысла перечислять все то, что в итоге сплелось в гигантский конгломерат под названием «Барберри-Груп», а на поверку было четко отлаженным механизмом, исправной системой под неусыпным контролем Гвидо. Он действовал под дерзким, но в целом правдивым лозунгом ««Барберри-Груп» движет весь мир».
