Оторвавшись от газеты, Рафик поднял глаза:
— Ты наконец-то приехал.
Слишком уж свободно брат чувствует себя в этой обстановке.
— А ты уже на постоянной основе поселился в королевском кабинете?
Рафик аккуратно сложил газету и бросил ее на стол.
— Вопрос не в этом, вопрос в том, надолго ли ты к нам приехал?
Зейн уже всерьез начал злиться.
— К несчастью для тебя, я — законный наследник престола, и я готов занять по праву причитающееся мне место, к чему готовился не один год.
— Соблазняя женщин по всему миру?
Зейну становилось все сложнее и сложнее держать себя в руках.
— Только не делай вид, что хорошо меня знаешь.
— Ну куда уж мне, тебя не было целых семь лет. Я знаю о тебе лишь то, что мне удалось почерпнуть из газет.
Даже не верится, что когда-то они с братом были очень близки.
— Я уехал, потому что отец не оставил мне выбора.
— Он всего лишь хотел, чтобы ты следовал установленным правилам.
Давно устаревшие допотопные порядки всегда бесили Зейна, но из-за такой ерунды он никогда не бросил бы отчий дом. Если бы Рафик знал всю правду, он вряд ли стал бы так опрометчиво судить.
— Вместо того чтобы идти в ногу со временем, он пытался вырастить из меня свою жалкую копию, свято чтящую старинные кодексы.
Рафик медленно поднялся и подошел к окну:
— У ворот уже собралась порядочная толпа. Люди хотят знать, почему их будущий король столько лет не показывался в родной стране и чем занимался все эти годы.
— В свое время я отвечу на все вопросы. — Или, по крайней мере, на те вопросы, которые заслуживают ответов.
Нахмурившись, Рафик обернулся:
— А ты уверен, что выдержишь давление?
— Даже обидно, что ты в меня совсем не веришь. По-твоему, я хоть раз не смог добиться расположения народа?
— Зейн, мы уже давно не дети. Улыбка и уверенный вид тебя сейчас не спасут.
Зейн судорожно сжал кулаки:
— Возможно, но почему-то отец именно меня назначил своим наследником.
— Он считал, что так ты рано или поздно обязательно вернешься домой. Но, как бы там ни было, официальная коронация тебе еще только предстоит.
Неужели братец надеется, что он добровольно отречется от престола? Зря.
— Да, и весьма скоро. — Если бы он был так же уверен в своих словах, как пытался казаться!
— Не забывай, что у тебя есть серьезные соперники. Отец много лет трудился, чтобы наша страна осталась независимой державой, охранял границы и избегал ненужных политических конфликтов.
— В этом я всячески готов поддерживать его начинания.
— Если сможешь убедить своих подданных, что действуешь в их интересах. Не забывай, у тебя всегда найдутся враги, готовые воспользоваться любым предлогом, чтобы оспорить законность твоей власти. Именно поэтому я и советую тебе обратиться за помощью к Мэдисон Фостер.
И почему это предложение его совсем не удивляет? А ведь он так старался выкинуть ее из головы…
— Почему ты считаешь, что мне нужна именно ее помощь?
— Потому что у нее весьма богатый и плодотворный опыт работы с политиками с запятнанной репутацией.
Зейн уже начал уставать от этого бессмысленного разговора.
— Так, по-твоему, у меня запятнанная репутация?
— В некоторой степени, — заявил Рафик, вновь усаживаясь в кресло. — Так почему бы тебе не воспользоваться ее услугами? И, честно говоря, мне просто не верится, что ты добровольно отказываешься от общества такой привлекательной женщины.
Ну вот, опять. Почему все вокруг твердо уверены, что его не волнует ничего, кроме симпатичных мордашек и округлых форм? Нет, ему, конечно, было бы весьма приятно каждый день встречаться с Мэдисон, но в длительной перспективе постоянный соблазн мог обернуться ненужными сложностями.
— Как я уже сказал, мне не нужна ее помощь.
Рафик театрально выдохнул:
— Зейн, если ты сейчас ошибешься с выбором пути, второго шанса у тебя уже не будет. Если народ тебя не поддержит, нашей слабостью мгновенно воспользуются радикально настроенные фракции. Неужели в угоду собственной гордости ты готов пожертвовать Баджулом?
Зейн задумался. Все эти выкрики, что он слышал всего пару минут назад… Может, все-таки стоит прислушаться к словам брата? Наверняка должен быть способ сотрудничать с Мэдисон, не поступившись гордостью. Разумеется, если она не начнет забываться.
А если так, он еще временно сумеет избавиться от общения с самим Рафиком…
— Ладно, я обдумаю твое предложение, но сразу хочу подчеркнуть, что даже если и соглашусь терпеть ее присутствие, то лишь до тех пор, пока она не превратится в обузу.
— Вообще-то мы с ней уже заключили договор, согласно которому она может быть уволена лишь за очень серьезные проступки. И только по моему решению.
Договор?
— И когда вы успели его подписать?
— После вашей встречи. Согласно договору, она будет работать на тебя до самой коронации, если только не сочтет свое положение невыносимым. Тогда она может покинуть тебя.
Отлично, родной брат навязал ему постоянный источник искушений. Вот только это еще не значит, что он обязан идти у них на поводу.
— Ладно, раз уж ты не оставил мне выбора, то, по крайней мере, сам потрудись ее сюда доставить.
— Можешь считать, что она уже здесь, — улыбнулся Рафик.
Чувствуя, как накатывает усталость, Зейн развязал галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
— Давай потом договорим. Кстати, а Адан к нам не присоединится? — Он только сейчас понял, что еще не видел младшего брата.
— Нет, он сейчас в Великобритании, разбирается с самолетами, но к коронации обязательно вернется.
— А я так по нему соскучился. — Зейн не смог скрыть разочарования. — Но, с другой стороны, даже хорошо, что я не буду на него отвлекаться, пока ты вводишь меня в курс дела.
Рафик кашлянул и отвел взгляд:
— Вообще-то мы ужинаем не совсем одни.
— К нам присоединится кто-нибудь из советников?
— Нет, к нам присоединится женщина.
У Зейна появилось нехорошее предчувствие.
— Если это одна из кандидаток на роль моей будущей королевы…
— Нет, на роль твоей жены она совершенно не претендует.
Тогда к чему такая секретность?
— И кто же это тогда?
— Мэдисон Фостер.
— Всегда готова настоять на своем?
Вздрогнув от неожиданности, Мэдисон обернулась и увидела застывшего на пороге Зейна Мехди.
— А ты всегда врываешься без стука?
— Дверь была приоткрыта.
— Да неужели? — Мэдисон потуже затянула поясок халата. — Готова поклясться, что заперла ее, прежде чем пойти в душ. Но будем считать, что я попала в восточную сказку, где возможны любые чудеса, а двери по волшебству открываются сами собой.
