— Нет, — выдохнула она, — но мне надо домой, надо!
— Если бы я умел водить машину, отвез бы вас, но мы сделаем по-другому, я поеду с вами, буду контролировать и уговаривать остаться вас дома.
Николаев снял халат, под ним был растянутый свитер, такое бывает при неправильно выбранном режиме стирки и судя по неопределенному цвету, когда — то он был серым, но стирался с чем — то красным. Черное пальто, перекочевало с плеч Леры на плечи Николаева. Возможно, если его отгладить, оно выглядело бы и неплохо, а так… Лера подвела врача к раковине и мокрыми руками прошлась по пальто, собрав белую шерсть.
— У вас кошка?
— Да.
— Почему вы в кроссовках? Они совсем не идут к пальто.
— У меня 46 размер ноги, обувь очень сложно купить…
Лера смотрела на неуклюжую, мешковатую, в этом пальто, фигуру врача, задаваясь вопросом: что этот человек делает в отделении нейрохирургии, кажется, что под ним бетонный пол прогибается.
— Андрей Николаевич, вы не обидитесь, если я не приглашу вас домой?
— Абсолютно нет, даже буду рад, если вы останетесь дома. Поверьте, у нас опытный медперсонал.
Николаев вышел из машины, а Лера из подземного паркинга поднялась домой на лифте.
В квартире, первым делом, поставила на зарядку телефон и отключила звук. Заправила постель провела рукой по непримятой подушке мужа. В кухне, развернув мусорный пакет выбрала из холодильника скоропортящиеся продукты. Сделала себе несколько бутербродов, но решила съесть их в больнице. В ванной она потянулась к бритве мужа, и одернула себя: ещё рано думать о бритье.
Собрав баул, поставила его у двери и с тяжелым сердцем набрала номер свекрови, неприятный, но необходимый разговор.
Свекровь плакала, причитала, но как ни странно, ни в чем Леру не обвиняла, просила заботиться о Саше и не волноваться о дочери:
— Агеев звонил, предупредил, чтобы мы не давали никаких интервью, это мы и сами понимаем. Викуле пока ничего не сказали, сейчас каникулы, потом скажу, что в школе карантин. Телевизор не включаем, дед её учит в шахматы играть. Хоть вы с Сашей и не одобряете, но дали ей планшет, она играет, мульты смотрит и про улицу, и про подружек забывает, а там глядишь…
— Телефон я буду отключать, аппаратура реагирует на изучение. Смогу звонить только вечером, а с Викой я завтра поговорю, не смогу сейчас.
Сигнальная кнопка беспрестанно мигала, сообщения приходили на все соцсети. Лера отключила телефон.
Нет сейчас таких слов, которые смогут её утешить, в целом мире она осталась одна.
Уже у порога, скинула кроссовки и прошла на кухню, достала чашку с фотографией дочки и задержалась у стола, приложив ладонь к тому месту, по которому вчера шарахнул Орлов.
— Только выживи, пожалуйста, я клянусь, ни словом, ни взглядом никогда не попрекну и не напомню….
Глава 3
Стремительно проскочив мимо консьержа и охраны во дворе, Валерия оказалась на проспекте. Оглянулась, рассматривая номера машин и опешила, увидев перед собой фигуру Николаева. Он несмело, как-то бочком, отделился от фонарного столба:
- Вот, решил вас подождать, — он будто бы оправдывался и предвидя реплику Леры добавил. — Знал, что не останетесь дома, а в отделение вас без меня не пустят.
Она подбирала слова, а Николаев уже раскачивал баул в своей руке и придерживая ее за локоть провожал до такси.
В отделения, они остановились у его кабинета.
- Свои вещи оставьте здесь, шкаф пустой. Сами понимаете, палату интенсивной терапии нельзя превращать в гостиницу, с собой только книгу.
- Поэтому у вас в кабинете столько книг не по медицине?
- Не поэтому. Выспитесь, — велел ей. — Хоть здесь, хоть в палате. Вам нужны будут силы, когда он придет в себя.
- А….
- Отдохнет и вернется, ему есть за что бороться.
***
- "Есть за что бороться", с кем и за что тебе бороться? — Лера гладила ладонь мужа. — В каких закоулках сейчас бродит твоя душа? Твой внутренний демон всегда раздирал тебя противоречиями, беспричинным беспокойством, ревностью, только я всегда находила способ усмирить его. Может быть я не права, но сейчас хочу, чтобы он терзал тебя, не давая покоя, рисуя картины моего одинокого горя, удручающей пустоты в душе. Услышь меня, очнись! Потом, я сумею успокоить тебя, буду любить в сто, в тысячу раз сильнее…
Всего в своей жизни Саша достиг сам. Настойчиво и упорно шел к цели. Будь то спортивная вершина или любовь, в которую он бросился напропалую, как в омут с головой. Добивался взаимности, сокрушая крепости и преграды. Вихрем ворвался в жизнь любимой женщины, стал причиной ее постоянных мыслей о нем, вызывая, зажигая ответный огонь в ее сердце.
Они любили, не представляли жизни друг без друга. Общая работа, друзья, заботы, радости и горести. Их чувство вызывало умиление, зависть, раздражение, только весь негатив разбивался о прочные узы, связывающие их помимо любви: долг, доверие, обязательства, их дочь…
Какое счастье спать до двенадцати, никуда не торопясь позавтракать и снова удобно, насколько позволял девятый месяц, устроиться в постели и включить телевизор. Уже несколько дней Лера находилась в раю, первый раз команда уехала без нее. Спасибо Агееву и Томилину, второму врачу команды, уговорили Сашу, оставить жену дома. Тренер так и сказал:
- Если роды начнутся в автобусе, я снимаю с себя ответственность.
Томилин вставил свои пять копеек, заявив, что свою принцессу Орлов будет являть миру сам:
- Это вам не кости на место вправлять, это родовспоможение!
Указательный палец перед носом или длинное пугающее слово, но Саша согласился с доводами, взяв с жены слово, честно рассказывать о своем самочувствии.
Что Лера и сделала, отрапортовав о прекрасном состоянии и настроении и пообещав смотреть матч по телевизору.
После истории с фотографией, Валерию негласно стали называть Символом команды. Перед матчем, обязательно пару напутственных слов, на табло ее лицо крупным планом и болельщики с плакатами и в майках, с принтами, с ее изображением.
И ей и Саше излишнее внимание было в тягость, им было хорошо вдвоем. Только когда Лера была рядом, он чувствовал себя спокойно, объясняя, что с ним она в безопасности.
- От кого меня защищать, ты себя то послушай, — возмущалась жена после каждой поездки. — Признайся без меня тебе скучно, никто не согреет тебе постельку, — он кивал, улыбаясь. — И еще ты меня ревнуешь…
- И люблю, ты забыла добавить.
- Тебе просто повезло, что я не капризная и беременность протекает легко.
- Мне вообще с женой повезло!
Он любил ее, любил, как никогда не надеялся. Любил, даже не зная ее. Во всех отношениях он искал, верил, суетился, торопился, и разочарованно отступал. А встретив ее, не сразу понял, что она та, единственная, о встрече с которой мечтал, голова была одурманена воспоминаниями о другой. Но каждым взглядом, как порывом ветра, Лера раздувала в его сердце тлеющую искру пламени его надежды, завладевая его душой, вытесняя все и всех до нее.
Глава 3.1
Не придав значение дискомфорту, Лера отправила сообщение о своем прекрасном самочувствии, ответ не ждала, знала, что в лучшем случае, Саша прочтет его после игры.
Все началось совсем не так, как много раз рассказывали на курсах.
Внезапная боль пронзила тело, в глазах потемнело, из-за мучительной тошноты Лера не могла поднять голову с подушки, кое-как позвонила в скорую. Пересиливая скручивающую в узел, боль внизу живота, держась за стену, дошла до прихожей и открыла дверь.
Пытаясь отвлечься от раздирающей боли, с ужасом заметила на крыльце роддома горстку репортеров, встречающих машину скорой и, хотя санитары, прикрывая ее, разгоняли журналистов, несколько вспышек все же мелькнуло.
Стремительные роды вымотали, лишили сил, но душа переполнялась блаженной радостью, рядом лежала новорожденная девочка, точная копия своего папы. Устало открывая глаза, Лера следила за временем, ожидая окончания игры, ощущая невероятную потребность поделиться волнующей новостью с мужем, услышать его голос, в предчувствии реакции сердце сладко замирало. Но даже такой малости она была лишена. Саша позвонил первым, радовался как ребенок, в трубке отчетливо были слышны крики поздравления от команды, но не было уже сокровенности, таинства. Сдерживая охватившую ее жгучую смесь обиды и разочарования, поблагодарив всех, Лера положила трубку и заревела. Впервые за четыре года их супружества сердце сжалось от болезненного укола, она чувствовала себя обворованной, у нее украли счастливые мгновения их душевной близости.
