— Боже мой! — с досадой хлопнул себя по лбу художник. — Принесло же вас на нашу голову именно сегодня! — Он повернулся к невесте. — Придумай что-нибудь. Мне нет дела до того, знала ты его раньше или нет. Но нужно это уладить.
Он шагнул к двери, но Анжелика вцепилась ему в локоть.
— Постой! Как ты можешь оставлять меня наедине с этим…
— Там, за дверью, больше двухсот человек. — Жан-Луи стряхнул ее руку, начиная терять терпение. — Ну, закричишь в случае чего.
— Нет, я иду с тобой.
Девушка направилась к выходу, но Кейн удержал ее за руку.
— Тебе нужно еще слишком многое мне объяснить. — Он захлопнул дверь и прислонился к ней, отрезая путь к бегству. Анжелика потерла сдавленную кисть, глядя на него как на опасного маньяка.
— Что за игру вы затеяли? — с вызовом спросила она.
— Именно этот вопрос я как раз хотел задать тебе, Пат.
— Не называйте меня так! Это не мое имя.
— Хватит! — В порыве гнева он шагнул к ней. — Ты прекрасно знаешь, как тебя зовут. Так же как и то, что обещала выйти за меня замуж, — проговорил он с металлическими нотками в голосе. — Какого черта было бросаться такими словами? Отвечай! — Анжелика подняла руки, чтобы заткнуть уши, но ее попытка была решительно пресечена. — Неужели ты не понимаешь, каково было мне? Ты исчезла, не сказав никому ни слова, — и всего за неделю до свадьбы! Тебя искали по всей стране, но нашли только твою машину. Я думал, что с тобой…
— Да перестаньте же! — воскликнула Анжелика. — Прекратите на меня орать.
Он отпустил ее, и девушка схватилась за голову, надавив пальцами на виски. После паузы Кейн заговорил уже спокойнее:
— С тобой все в порядке? Может, принести воды?
— Нет, спасибо. Если я успокоюсь, это пройдет.
Англичанин нахмурился, внимательно изучая ее побледневшее лицо.
— И часто у тебя бывают головные боли?
— Теперь уже нет. По крайней мере, днем. Но по ночам порой… — Она запнулась, почувствовав, что взяла слишком доверительный тон в разговоре с незнакомым мужчиной.
— И что же по ночам? — настаивал он.
— Да ничего особенного, — сухо сказала девушка. — Так, скверные сны.
— Что тебе снится? — подался вперед он.
— С какой стати я должна рассказывать вам о своих снах? — презрительно хмыкнула Анжелика.
— Ладно. — Он вдруг перешел на английский. — У меня тут, кстати, твой паспорт, не хочешь посмотреть?
Их взгляды на мгновение встретились, и девушка отвела глаза.
— Я не понимаю.
— А мне так не кажется. — Достав из кармана паспорт в красной обложке, Кейн раскрыл его и продемонстрировал ей фотографию. — Она была сделана всего за несколько недель до твоего бегства. Мы собирались провести медовый месяц в Америке.
Медленно взяв документ, она принялась рассматривать фото. Изображенная на нем юная леди смотрела в объектив без всякого энтузиазма.
— Обрати внимание, что описание соответствует тебе до мельчайших подробностей, даже пресловутый шрам упомянут.
— Я не умею читать по-английски.
— Какой вздор! Бога ради, Патриция, прекрати, наконец, этот идиотский спектакль. — Он решительно шагнул к ней, но Анжелика отпрянула.
— Нет! Пожалуйста! Я не знаю вас. Мне очень жаль, но это так. — Она выставила вперед руки, защищаясь. — Пожалуйста, я вас умоляю, оставьте меня в покое.
Кейн остановился и, уловив в ее словах неподдельное страдание, взял себя в руки. Переходя вновь на французский, он процедил сквозь зубы:
— Извини. Я не хотел напугать тебя. Но почему ты не хочешь признаться, Пат?
— Я говорю чистую правду.
Его серые глаза вновь полыхнули гневом, но он сдержался.
— Хорошо. Допустим. Тогда кто же ты на самом деле?
— Я уже все объяснила. К чему повторяться?
— Ну, имя я слышал. Но мне нужно знать о тебе все. Где ты родилась, сколько тебе лет, кто твои родители, где ты училась, — словом, все о твоей жизни.
— Но зачем? — нахмурилась Анжелика.
— Чтобы убедиться раз и навсегда в своей ошибке.
— Нет уж, поищите себе помощников в другом месте, — зло отчеканила она.
— Послушай, в случае твоего отказа я буду неотступно следовать за тобой по пятам, стану твоей тенью и не оставлю в покое до тех пор, пока не добьюсь признания в том, что ты — действительно Патриция Шандо. — Кейн говорил спокойно, но с явной угрозой в голосе. Смерив его изучающим взглядом, Анжелика пожала плечами.
— Что ж, извольте. Мне двадцать три года, я из Нормандии.
— Что ты говоришь! А точнее?
— Э-э… Лизье.
— Я хорошо знаю эти места. В какой части города ты живешь?
— Уже ни в какой. Я там родилась.
— Но ты должна его помнить. Где был ваш дом? Возле собора? — Он задал этот вопрос небрежным тоном, но при этом впился в нее таким взглядом, что Анжелике стало не по себе. Она покачала головой.
— Меня увезли оттуда очень маленькой. Я мало что помню.
— И ты туда больше не возвращалась?
— Увы.
— И кто же тебя увез?
— Родители, надо полагать.
— «Полагать»? Разве ты сомневаешься?
— Ну, разумеется, — с раздражением перебила она. — Родители, моя семья — кто же еще?
— И где же они теперь?
В серых глазах Анжелики мелькнуло затравленное выражение.
— Их… нет. Да, они умерли.
— А другие родственники? Братья или сестры? Дяди, тети, бабушка, племянники…
Она вновь медленно покачала головой.
— У меня никого нет. Я не пом… — Внезапно осекшись, она вскинула голову. — Теперь я живу в Париже и собираюсь замуж за Жана-Луи.
— Это мне известно. — Кейн пристально смотрел на нее, что-то соображая. — Ты живешь с ним?
— Отнюдь. У меня своя комната в Латинском квартале, — ответила она с холодным достоинством.
Его плечи как будто слегка обмякли.
— Ты ходила в школу здесь, в Париже?
— О, да! — живо закивала Анжелика, ухватившись за подсказку. — Я училась именно здесь.
— Что это за школа? В каком районе?
— Это были разные школы. — Она начала нервно расхаживать по комнате.
— Их названия?
— Не помню, — отрезала Анжелика, резко оборачиваясь и направляясь к дверям. — И посторонитесь, сэр! Меня ждут гости.
Но Кейн не двинулся с места.
— Ты не могла забыть такие вещи.
— Повторяю, я не помню! — гневно воскликнула девушка и вновь с гримасой боли поднесла руку к голове.
— Ладно, оставим это. Расскажи мне о своей работе.
На этот раз последовал уверенный и четкий ответ:
— Я работаю в «Ла Куполь».
— Что это за место?
— Большой ресторан с танцевальным залом на Монпарнасе.
Его лицо вытянулось.
