Грейс глубоко втянула воздух. До чего же все-таки интересный мужчина!
Фред вытаскивал из багажника видавший виды маленький чемоданчик, внушительный ящик с инструментами и потертый рюкзак; его мускулы напрягались под футболкой. Грейс просто глаз не могла оторвать от его торса, узких бедер и длинных ног под джинсами в обтяжку.
Линда уехала, Фред поднял голову. Его взгляд встретился с взглядом Грейс. Он удивленно улыбнулся. Наверное, сообразил, что она наблюдала за ним.
Пульс Грейс понесся вскачь, бабочки забили крыльями. Ни один мужчина не действовал на нее так. Одна лишь мысль об этом беспокоила. Физическое притяжение доставляет женщинам сплошные проблемы — это вечная истина.
Она отвернулась от окна и пошла открывать.
Губы вдруг пересохли, и Грейс провела по ним языком. Но ведь это же глупо! Почему она разнервничалась? В конце концов, он лишь постоялец. Она еще раз глубоко вздохнула, изобразила приветливую улыбку и открыла дверь.
— Все в порядке, мистер Рейлидж?
— Фред, — поправил он.
На нее смотрели глаза, золотисто-карие, цвета выдержанного виски. Почему она подумала, что они темные?
— Фред, — повторила она так, будто попробовала его имя на вкус.
Его лицо смягчилось и потеплело. Кажется, ему понравилось, как она произнесла «Фред». Но ей-то почему радостно от этого? Неужели она так истосковалась по мужскому участию?
Грейс пригласила его войти и поинтересовалась:
— На какой срок вы предполагаете остаться?
Он снова посерьезнел.
— До утра вторника, как починят машину. Я хотел бы заплатить вперед. — Из заднего кармана он достал свой тощий кошелек и протянул несколько купюр. — Вот, за четыре ночи, за меня и за пса. Этого достаточно?
— Да. Спасибо. — Грейс взяла деньги и, не пересчитывая, положила их в карман. — Если починка затянется, вы можете жить и дольше. — Она попыталась улыбнуться, но вышло не очень убедительно.
— Надеюсь, не придется.
Опять мрачное лицо.
Грейс поджала губы. Ясно же, что его вовсе не радует перспектива торчать здесь. Но он — ее первый жилец, и она должна сделать его пребывание максимально приятным. Она опять продемонстрировала свою самую приветливую улыбку.
— Вы, наверное, хотите распаковать вещи и умыться. Идемте, я покажу вам вашу комнату.
Он стал подниматься за ней по старой деревянной лестнице. Она чувствовала его взгляды.
Одному Богу известно, о чем он думает. Конечно, разве ему охота торчать здесь. Не важно, она сделает все, чтобы у нее ему было хорошо.
Через полчаса Фред надел чистую рубаху и засучил рукава. Он только что принял душ, побрился и чувствовал себя более свежим. Теперь нужно только поспать, много и долго. Сегодня ночью кошмаров не будет. Для этого он слишком устал. Сегодня ночью он будет спать мертвецки.
Он спустился по лестнице. Гремели сковороды и кастрюли, пахло горячим земляничным пирогом. Даже слюнки потекли. Судя по аромату, Грейс готовит отлично. Интересно, а есть в ее жизни мужчина? Ну не то чтобы ему уж, вправду, было так интересно…
Фред вспомнил, как она вела его в комнату, а он шел за ней по лестнице. Стройные бедра и славная задорная попка, невероятно аппетитные. И ее ноги… Он замотал головой. Слишком долго у него не было секса. Впрочем, на его вкус, она все равно слишком тощая. Он любил женщин с располагающими округлостями. Но что-то такое в ней есть…
— Накрываю я на стол, на стол, на столик, — запел радостный голосок, оборвав его думы.
Голос ребенка.
Фред замер на ступеньке. В столовой хозяйничала маленькая девочка. Откуда она взялась?
Веснушки и косички — того же самого красного золота, как волосы Грейс. Годика четыре. Столько же, сколько сейчас должно было бы быть Клер.
Но Клер мертва.
Боль подступила мгновенно. Рука вцепилась в перила. Стоило усилий, чтобы не метнуться за вещами и не удрать отсюда без оглядки.
Малышка заметила его и заулыбалась.
— Ты тот дяденька, который теперь живет у нас! Я Дженни. Мне скоро пять. Я накрываю на стол для тебя, для меня и для мамочки!
Ни Грейс, ни Линда ничего не сказали ему о ребенке. Тогда бы он точно не остался здесь. Фред кашлянул, но промолчал.
По счастью, в этот момент из кухни появилась Грейс. В одной руке — миска с салатом, в другой — поднос с дымящимися кукурузными початками. Она улыбалась.
— Я даже не заметила, как вы вошли, Фред. — Ее глаза скользнули от него к Дженни. — Как вижу, вы уже познакомились с моей дочкой.
— Да.
При других обстоятельствах теплая улыбка Грейс тронула бы его. Сейчас же от этой улыбки муки Фреда только усилились. Он взял у нее поднос и поставил на стол.
Дженни обиженно поджала губки.
— Я ему не нравлюсь, мамочка…
— Уверена, ты ошибаешься, мое солнышко. — Голос Грейс звучал приветливо, но улыбку бесследно стерли с ее лица. — Ты всем нравишься, и мистеру Рейлиджу тоже.
Ее взгляд предостерегал: извольте полюбезнее обращаться с моей дочерью!
Он знал, что его реакция нелепа и необоснованна. Дженни вовсе не виновата, что своим присутствием будит в нем болезненные воспоминания о Клер. Он медленно повернулся к девочке.
— Ты мне очень нравишься, Дженни. Извини, что я сразу не сказал.
Он виновато протянул ей руку.
Дженни помялась, потом взяла его правую руку, но Фред заметил, что ее внимание приковано к его левой руке.
— Ну и шрамы у тебя! — Она отпустила его правую руку и пальчиком потрогала пальцы его левой руки. — У меня тоже есть. Хочешь посмотреть?
Не дожидаясь ответа, она задрала футболку. Длинный шрам тянулся от середины груди до пупка.
Фреда полоснуло по сердцу.
— Что с тобой случилось?
— В моем сердце была дырка. Но теперь оно снова целое. Правда, мамочка?
Грейс кивнула. По ее лицу было видно, как она взволнована.
— Да, мое солнышко. Доктора вылечили тебя.
Дженни кивнула и серьезно посмотрела на Фреда.
— Тебя тоже оперировали? В твоей руке тоже была дырка?
Он кашлянул.
— Нет. Я просто обжег руку.
Фред чувствовал взгляд Грейс. Слава богу, сейчас она не задавала вопросов.
Не то что Дженни:
— Как? Когда? Чем? Очень больно?
Она опять касалась пальчиками его левой руки и изучала ее с большим любопытством.
— Обжег огнем.
Фреду было тяжело дышать — прикосновения маленьких пальчиков словно тоже обжигали.
— Но огонь горячий! Его нельзя трогать!
— Конечно. Ты права.
— Идем, мое солнышко, ты поможешь мне с мясом. — Грейс повела дочурку в кухню. — Присаживайтесь, Фред. Мы сейчас.
Он смотрел им вслед. Лучше бы ему подняться наверх, собрать свои манатки и покинуть этот дом. Но хозяйке дома нужны его деньги. Что ему делать? Он не может оставаться под одной крышей с маленькой девочкой. Она будет постоянно напоминать о том, что могло бы быть. Ее милое личико и невинная болтовня причиняют совершенно жуткую боль.
