class="p1">В предвкушении я ёрзаю остаток времени, вплоть до начала выступления президента.
И вот мы уже сидим за столом и уплетаем приготовленные яства, а я всё кошусь на Александра, пытаясь угадать, что же задумал мой темноглазый.
Вдруг он встает передо мной на одно колено и улыбается:
— Ксень…
Сердце начинает стучать просто бешено, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Ещё бы, ведь я сотню раз представляла себе этот момент своей жизни… и оказалась совершенно к нему не готова!
— Ксю, — продолжает мой спутник, всё ещё стоя на одном колене: «Я понятия не имею, как произносят такие речи… я очень люблю тебя, и… я хотел бы, чтобы…»
Заметив смущение барабанщика, мама тихонько выходит из комнаты, прикрыв на собой дверь.
Облегченно выдохнув, темноглазый осторожно надевает мне кольцо на безымянный палец. В его взгляде смещались любовь, трепет и волнение от столь важного момента:
— Я очень хочу делать тебя счастливой всю нашу оставшуюся жизнь… скажи, ты станешь моей женой?
От этой импровизации у меня на глазах выступают слезы. Ещё бы! Никто и никогда ранее не делал мне предложение! А тут ещё столько искренности — как не расплакаться?!
Обнимая Александра, прижимаюсь всем телом, чтобы он слышал, как сейчас колотится моё сердце…
— Конечно, стану, любимый…
И мы целуемся под раскаты салютов за окном!
А мама, кажется, уже устроила потоп из слез, пролитых по случаю такого трогательного момента…
***
В этот апрельский день погода на удивление теплая.
И вот мы сидим в зале районного загса в ожидании нашей очереди.
Друзья, родственники, коллеги — всё это будет потом.
А пока есть только я и Александр.
Сегодня он очень взволнован, а я, на удивление, спокойна.
Поправляя полы длинного красного платья, поворачиваюсь к любимому:
— Мне идёт?
Марсин смотрит на меня с восхищением, легонько кивая:
— Ты потрясающая. И почему я…
— Что — почему ты?
— Почему я столько лет ждал? Зачем?
Улыбаюсь, хитро оглядываясь на своего любимого:
— Ну ведь дождался.
Александр блаженно прикрывает глаза и произносит:
— Дождался…
Тут в коридор выходит полноватая женщина в старинной блузке и парике, и называет наши фамилии:
— Вольская, Марсин, давайте документы! Пошустрее, пошустрее давайте, смотрите, какая за вами очередь! Ксения, напомните, фамилию меняете?
— Меняете! — подмигиваю барабанщику, чьё сердце, кажется, сейчас выпрыгнет из груди: «Да ты чего разнервничался, Сань?»
— Ну знаешь, — смотрит на меня чуть обиженно, и всё же — с улыбкой: «Не каждый день выпадает шанс жениться на женщине своей мечты!»
— Ой ты лиса, Саша! — смеюсь в ответ: «Пошли!»
Стоя перед регистраторшей, держу своего любимого барабанщика под руку и вспоминаю нашу первую встречу.
Его глаза и то, как встала, будто вкопанная.
Могла ли я тогда знать, что всё так получится?
Могла, конечно.
— Согласны ли вы… — доносится до моего слуха. Машинально отвечаю: «Согласна», и тут же эхом слышу голос любимого: «Согласен.»
И тут я понимаю очень нужную вещь: очень важно сохранять веру в лучшее даже в самые отчаянные времена.
Даже если в какой-то момент кажется, что выхода нет и не предвидится.
