И этот урок она хорошо усвоила.
Кэрри еще раз взглянула на бывшего мужа.
Да. Пожалуй, слишком хорошо.
Спустя несколько дней Кэрри сидела за стойкой мотеля «Липтон-Лодж», а Гром в это время беседовал с ее родителями в конторе.
Господи, сколько же это может продолжаться! Они отсутствуют уже целую вечность.
Кэрри нервно посмотрела на часы. Оказалось, прошло всего сорок пять минут, но и этого вполне достаточно. Неужели все это время они говорят только о Джулии Алькотт? Родители даже толком ее не знали. Конечно, когда Джулия пропала, Дейзи и Пол Липтон целыми днями смотрели по телевизору новости, беспокоясь за судьбу девушки. Кэрри тоже переживала. Вообще в их городке никогда не происходило ничего подобного.
Кэрри выглянула в окно и задумалась.
Есть такая птичка, которая называется крапивник. Она вьет гнезда в нескольких местах, но птенцов выводит только в одном, а остальные использует, как своего рода прикрытие для отвода глаз.
После развода с мужем Кэрри тоже стала похожа на эту птичку. Не желая более подвергать опасности свои чувства, она научилась легко и непринужденно общаться с мужчинами, но никого из них не принимать всерьез. Вот и Кевин Риверс превратился для нее в такое «прикрытие».
Пару дней назад она призналась Кевину, как ее влечет к бывшему мужу. И что?
Кевин остался верен своим принципам и отпустил ее. Конечно, он предложил остаться друзьями; сказал, что всегда будет рад выслушать и дать дельный совет. Но Кэрри не стало от этого легче. Торнадо в человеческом обличье, Гром ворвался в ее жизнь как ураган, создав хаос в спокойном и уютном мирке, созданным ею с таким трудом. После его внезапного появления Кэрри никак не могла успокоиться: ее так и раздирала на части злоба на Грома Труэно. И кроме всего прочего Кэрри ужасно хотелось закрутить роман с бывшим супругом, а затем выкинуть его из своей постели.
Только с Громом этот номер не пройдет. Кэрри слишком хорошо знала его.
Нет, пожалуй, она не станет с ним спать…
Прервав ее раздумья, открылась дверь, и раздались оживленные голоса.
Наконец-то! Кэрри обернулась и увидела Грома в окружении ее родителей. Вот все и собрались, как одна семья, болезненно отдалось у нее в мозгу.
Дейзи и Пол любили ее бывшего мужа как родного сына.
Мать Кэрри, полноватая миловидная брюнетка, держала Грома под руку и без умолку щебетала.
Пол Липтон, высокий, стройный, с легкой сединой в темных, начинающих редеть волосах, стоял чуть в стороне. Смуглый оттенок кожи Кэрри унаследовала именно от своего отца, который на одну четверть был индейцем чероки.
Гром поднял голову и встретился взглядом с Кэрри. Дейзи по-матерински похлопала его по руке и отошла.
— У тебя есть минутка? — обратился Гром к Кэрри.
— Конечно, есть. Она совершенно свободна, — ответила вместо нее Дейзи.
В этот момент Кэрри не на шутку разозлилась на мать за то, что она вечно сует нос не в свое дело. Да и на отца, который промолчал.
— Мы можем поговорить на улице. — Кэрри указала на стеклянную дверь, ведущую на крыльцо. Шагая рядом с Громом, она знала, что родители наблюдают за ними.
Несмотря на то, что стояла весна, солнце грело довольно сильно.
— Как насчет содовой? — нарушил молчание Гром.
Кэрри почувствовала, что в горле внезапно пересохло, а в ногах появилась слабость, как бывало всегда в те моменты, когда Гром подходил к ней слишком близко. Именно так она описывала свое состояние, когда рассказывала Кевину о своем отношении к бывшему мужу.
— Хорошая мысль, — облизнув губы, ответила она на его предложение.
Они дошли до ближайшего автомата, и Гром выбрал виноградный лимонад для нее и цитрусовый для себя.
Кэрри пристально посмотрела на него.
— В чем дело? — поинтересовался Гром, заметив ее взгляд.
— Ты даже не спросил, что я хочу.
— Я знаю твои вкусы.
— Может, они изменились.
— Тогда возьми мою содовую.
Кэрри взяла протянутую банку и вручила Грому свою, отлично зная, что он терпеть не может лимонад со вкусом винограда. По какой-то непонятной причине он напоминал Грому сироп от кашля. Тем не менее, он сделал глоток и даже не поморщился.
Кэрри тоже открыла свою банку, ожидая, когда Гром допьет содовую и заговорит.
— Я пригласил твоих родителей на ужин, — сообщил он, затем сделал последний глоток, смял банку и бросил в урну.
Кэрри уставилась на него с неподдельным изумлением.
— Зачем?
— Так захотела моя мама. Она решила, что две наши семьи могут отлично провести время вместе.
О господи. Час от часу не легче.
— Когда и где?
— Завтра, на ферме моих родителей. Все мои скучают по твоей семье, — медленно и задумчиво произнес Гром. Его лоб пересекла морщина. — Они хотели поддерживать отношения, но после развода как-то неудобно…
Гром не закончил, но все было понятно и без слов. Ему до сих пор было неудобно. Да и Кэрри тоже. Они поженились на ферме Труэно, где вокруг внутреннего патио, выложенного необожженным кирпичом, росли чудесные высокие деревья…
— Да, наши родители вполне сносная родня. — Кэрри улыбнулась. — Они прекрасно ладили друг с другом.
— Угу. — Гром провел рукой по волосам. — Вообще-то я и тебя приглашаю. Мои родители очень хотят тебя видеть.
У Кэрри защемило сердце. Она тоже любила семью Труэно и скучала по ней.
— Ты-то сам там будешь?
Гром кивнул.
— Мать не простит, если я проигнорирую такое мероприятие.
— А Дилан?
— Да, он как раз вернулся в город.
— Буду рада видеть их всех.
— Тогда я передам маме, что ты придешь. — На его губах заиграла легкая улыбка. — Даже не знаю, как отец справляется с такой упрямой женой.
Кэрри улыбнулась в ответ.
— Так же, как и мой. Они оба умеют держать своих строптивых жен в руках.
Они рассмеялись. Внезапно Кэрри почувствовала на себе тот самый искушающий взгляд Грома, от которого у нее внутри всегда становилось жарко. Схватив свою банку, она сделала большой глоток лимонада, но это не помогло.
Ее безудержно влекло к бывшему мужу.
В понедельник Кэрри подъехала к дому Труэно. На медленной скорости она проехала по усыпанной гравием дорожке и припарковалась за седаном своих родителей.
Неподалеку Кэрри увидела «хаммер» с калифорнийскими номерами, принадлежавший Грому.
Слегка нервничая, Кэрри вышла из машины и поправила на себе одежду. Для сегодняшнего визита она выбрала джинсы и высокие кожаные ботинки, а поверх бирюзового топа накинула легкую белую блузку.
