В течение четверти часа Дикси красиво хлопала ресницами, охала и вскрикивала, даже закусила безупречно накрашенные губки пару раз, а потом, когда обессиленная рассказом Вивиана мрачно припала к бокалу с коктейлем, выдохнула потрясенным шепотом:
– Ви, это же кошмар! Я бы удавилась на твоем месте. Или отравилась. Даже не представляю, как можно жить на восемьдесят баксов… хоть полчаса! То есть ты с нами не едешь? Я имею в виду, мы же собирались на Мальорку…
Вивиана застонала. Все ее друзья поедут на райский остров, будут пить шампанское и купаться в лагунах, кататься в шикарных тачках вокруг острова… А Вивиана Олшот будет… мыть посуду в какой-нибудь забегаловке!
Официант неслышно материализовался за спиной.
– Простите, мисс Олшот, вам звонят.
Она потащилась к стойке бара, ощущая себя глубоко несчастной и до смерти уставшей посудомойкой.
– Вивиана? Это Колин Фаррелл. У меня неожиданное сообщение…
– Что еще? Марго догадалась, что ты дал мне денег, и ты хочешь их забрать?
– Слушай меня, юная Вивиана!
В течение нескольких минут юная Вивиана ошеломленно выслушивала то, что говорил ей Колин, а потом осторожно поинтересовалась:
– Это ты так шутишь, что ли? Или это еще один дьявольский план Марго?
Через некоторое время Дикси забеспокоилась и отправилась на поиски подруги. Вивиану она обнаружила все там же, у стойки. Девушка смотрела на телефонную трубку, которую сжимала в руках, и сильно вздрогнула, когда Дикси тронула ее за плечо.
– Господи! Я должна ехать, Дикси. Мне позвонил Колин Фаррелл. Либо он сошел с ума, либо я помешалась от горя.
– Плохие новости?
– Скорее, хорошие, если иметь в виду мою ситуацию. Он нашел мне работу.
– Так быстро? Вот душечка! И что ты будешь делать?
– Если все это не бред сумасшедшего… Сегодня в офисе я наткнулась на гориллу в джинсовом костюме. Сейчас Колин сообщил мне, что горилла выиграла в лотерею бешеные деньги и хочет, чтобы ее научили вести себя за столом, пользоваться носовыми платками и все прочее…
– Много выиграла?
– Кто?
– Горилла.
– Ах, этот… Колин сказал, пятьдесят миллионов.
Теперь окаменела Дикси Сеймур. Вивиана этого даже не заметила. Она сердито вернула трубку на рычажки и пробурчала:
– Ерунда какая-то. Из него Элиза Дулитл, как из меня… профессор Хиггинс!
– Клево! Потрясно! Офигительно! А главное – прикольно!
– Дикси, я терпеть не могу этих новоявленных Рокфеллеров! Он хочет стать настоящим джентльменом! Да этому же нельзя научиться за неделю!
– Ви, он же будет платить, так какая разница…
– Большая! Я не фея-крестная, а он не Золушка. Трох-тибидох – и ты джентльмен. Танцуешь менуэт, шпаришь по-французски и знаешь, зачем в ресторане слева от тарелки номер семь кладут нож номер пять.
– Ну, положим, по-французски из наших никто не говорит…
– А он хочет!
– Ви, я знаю, почему ты злишься. Это все фортуна. Ты в один миг стала бедной, а он в это время нежданно-негаданно огреб джек-пот. Кстати, я не ослышалась? Пятьдесят миллионов?
Вивиана мрачно посмотрела на подругу.
– Не ослышалась. Это и есть самое противное. Ладно. Поеду к Колину. Нам, пролетариям, выбирать не приходится.
Шейн Кримсон в семнадцатый раз выглянул из-за «Спортивного обозрения», надеясь, что хоть в этот раз секретарша его не заметит, но она заметила и опять приветливо улыбнулась. Шейн мучительно оскалился в ответ, искренне полагая, что выглядит спокойно и независимо. Дружелюбно. Располагающе. На пятьдесят миллионов, одним словом.
Ерунда. Он испуганно скалится, и это самое слабое определение. Он испуган, он смущен, он не в своей тарелке, и выглядит он центов на десять, да и то вряд ли.
Мечтать о миллионах куда проще, чем владеть ими.
Шейн в отчаянии подергал себя за усы. Странно, еще несколько дней назад он искренне гордился этими кавалерийскими усами, подмигивал себе по утрам в зеркало и точно знал, что неотразим. Сейчас, сидя в шикарной до невозможности приемной Колина Фаррелла, Шейн Кримсон ощущал себя непроходимой стоеросовой дубиной, деревенщиной в самом первозданном смысле этого слова. Что с того, что эта секретарша улыбается ему? В душе она наверняка смеется над ним. Нет, уроки положительно необходимы. Все уроки. Иначе он даже кофе не сможет выпить, как сегодня. Секретарша предложила ему чашечку, и он едва не брякнул, что, мол, с удовольствием, но вовремя разглядел крошечные чашечки за стеклом зеркального буфета и прикусил язык. Размером чашечки были с его ноготь, может, чуть побольше. Как их взять? Как из них пить? Куда их потом девать?
И та девчонка, которая налетела на него этим утром в этой же самой приемной… Да, на ней была простая футболка, джинсовые шорты, довольно пыльные кроссовки, но секретарша мистера Фаррелла при ее появлении вытянулась в струнку, а уж какие у девчонки были руки! Длинные, холеные пальчики, совершенно невообразимый лак на миндалевидных ноготках, длинных и ухоженных, золотая цепочка на тонком запястье. А еще она так посмотрела на Шейна… словно он был мокрицей, на которую она по рассеянности наступила, и это при том, что ростом она была совсем невелика.
Шейн как-то сразу понял, что она птица совсем иного полета. Ах ты, дьявол! Плюнуть на все, пригласить секретаршу пообедать в какое-нибудь кафе. Не зря же она ему так улыбалась. Или зря? Или просто уже знает о его миллионах?
Миллионы! Смешно сказать.
Сегодня утром, в отеле, он долго стоял перед зеркалом в ванной и беззвучно шевелил губами, произнося про себя: «Я миллионер. У меня есть пятьдесят миллионов долларов». Вид был абсолютно дурацкий, надо сказать.
По правде говоря, миллионов было уже не пятьдесят, потому что государство при выплате выигрыша себя не обидело, но все равно Шейн Кримсон мог с полным правом называть себя миллионером.
Он подошел к выигрышу ответственно. Навел нужные справки, выяснил все о Колине Фаррелле и пришел к выводу, что этот человек позаботится о его, Шейна, деньгах гораздо лучше самого Шейна. Ежели Колин Фаррелл устраивает саму Марго Олшот, то уж Шейну Кримсону всяко подойдет.
Он и подошел. Вел себя прилично, смотрел не свысока, а даже с некоторым сочувствием, и искренне обрадовался такому разумному решению мистера Кримсона. Насчет учителя. Потом началось нечто невообразимое. В течение четверти часа выяснилось, что златокудрая коротышка с ледяным взглядом – внучка и наследница Марго Олшот, Вивиана Олшот, – будет этим самым учителем, потому что – внимание! – очень нуждается в деньгах. Шейн даже вдумываться не стал в это сообщение, таким бредовым оно ему показалось.
Однако вот уже полчаса назад коротышка, успевшая переодеться в стильное платье и немного подросшая благодаря высоченным шпилькам, вошла в кабинет Колина Фаррелла, одарив Шейна по дороге еще одним ледяным взглядом, и вот они там совещаются, а сам Шейн томится в приемной.
