остаться.
Иначе, все уже изменилось бы, правда?
Спарроу предпочитает не обращать внимание на звук, который издал брат, и внести свои пять копеек:
— Ларк, это самая дерьмовая идея, которая когда-либо у тебя рождалась, с учетом того лета, когда тебе было восемь, и ты думал, что сможешь заманить в ловушку настоящего эльфа Киблера [9], чтобы допросить их и выяснить, действительно ли наши родители связаны с ними.
— Это был отличный план!
— Это было глупо, — вздыхает Спарроу, — так же, как и то, что ты сказал родителям.
Он качает головой, показывая явное неодобрение, одновременно дергая ручку двери.
— Не говори, что я тебя не предупреждал, братишка.
— Не стану.
— Дядя Ларк! — Орен визжит со своего автомобильного сидения.
— Привет, приятель! — Ларк быстро приветствует и бросается от меня к своему брату. — Я скучал по тебе!
— Я тоже по тебе скучал! — эхом повторяет Орен, переходя из рук отца в руки дяди. — Ты не видел Санту!
Для меня важнее сохранить его детскую наивность и этот разговор, а не продолжить обсуждение, на котором мы остановились, что ничуть меня не беспокоит. Полностью понимаю это. Я точно такая же, когда дело доходит до Камми.
— Я знаю, большой парень. Знаю. У меня была работа. Почему бы тебе не рассказать мне и Да’Нике обо всем?
— Да’Ника!
Он радостно щебечет при виде меня.
— Привет, мой любимый человечек!
Дав ему пять, я прошу его продолжить то, что он хотел сказать.
— Я определенно хочу услышать все подробности твоей встречи с Сантой!
Наше внимание полностью приковано к трехлетнему ребенку, четвертый день рождения которого всего через неделю. Я знаю об этом благодаря его взволнованному дяде и беспокойной лучшей подруге, которую я взяла с собой в магазин за «идеальным» подарком, потому что ее мама должна была разобраться с какой-то фигней с бухгалтерией.
Само собой разумеется, я думаю, что притворяться фальшивой невестой его дяди будет гораздо менее болезненным опытом, чем нерешительные споры о том, что Супермен лучше Шазама.
Переход от болтливого дошкольника к болтливой фальшивой свекрови проходит довольно легко. В одну минуту я слушаю, как он готовил еду из оленины на мероприятии по пути домой, а в следующую, как его бабушка описывает гирлянды, которыми они хотят украсить деревья снаружи дома, чем-то, что, как она настаивает, они будут заниматься, после того как съедят блестящую овсянку, которую он приготовил раньше в тот день.
Глубокие тарелки с клюквой, веревками и попкорном, свежими и засохшими, разбросаны по паркетному полу гостиной Ларка, месте, где мне не нужно притворяться, что я чувствую себя в своей тарелке, потому что мне действительно комфортно. Мы сидим бок о бок с Ореном и Спарроу, которые находятся между нами и его родителями. По телевизору орет Гринч, пока мы вшестером ищем части, которые должны собрать. К сожалению, у меня с этим больше проблем, чем у малыша, сидящего по другую сторону от меня, который собирает все в единую гирлянду, словно его снимают для эпизода шоу проекта «Подиум» версии детских вундеркиндов.
— Почему ты так плохо нанизываешь попкорн? — Ларк игриво подзуживает. — И как я не знал об этом раньше?
Я указываю иглой прямо на него.
— Не заставляй меня использовать эту штуку не по назначению.
Он наклоняется вперед, чтобы прошептать:
— Ты… хочешь, чтобы это звучало пугающе или сексуально? Или может… все вместе?
Недоумение лишь на мгновение отражается на моем лице, прежде чем в разговор вмешивается его мама:
— Ты очень плохой жених, Ларк. Ты видишь, что твоя будущая невеста пытается собрать гирлянду, и твоя задача помочь ей, а не кидать в нее снежок, когда она и так не справляется… Хотя, сладкая слива, он поднял очень важный вопрос, почему ты не можешь собрать это? Разве твоя мама не научила тебя таким вещам?
— Нет, — невзначай признаюсь я. — Мы не очень близки. И Рождество никогда не было связано с такими вещами, как это, пока я росла, до того момента, как я переехала сюда чуть больше года назад. Все, что связано с Рождеством, всегда было немного трудным, но… я полюбила это.
— Ты можешь сказать то же самое о моем сыне, верно? — сладко вздыхает она.
На самом деле… да. Поначалу Ларк был немного напряжен и определенно заслуживал звания самого сварливого из братьев Веллингтонов. Однако, как только ты узнаешь его поближе, легко понять, что с ним легко поладить, если приложить немного усилий.
Румянец, заливший мои щеки, стал таким же неожиданным, как и ответ, сорвавшийся с губ:
— Определенно.
Спарроу бросает на меня скептический взгляд, заставивший меня вспомнить то, что я проигрываю в сборке гирлянды.
— Может, мне пора прекратить и просто съесть попкорн?
— Помоги бедной девочке, сынок, — быстро подбадривает Уолтер. — Покажи ей, что она выбрала хорошего мужчину, который может сделать больше, чем просто прочирикать красивую песню.
Его очевидная отсылка к птицам заставила меня встретиться с ним взглядом.
— У тебя отличный голос. Я имею в виду, что никто не поет лучше алфавитную песню с буквой «Х» или «Рудольф — красноносый олененок» как ты.
— Они сильно отличаются, малышка, но я ценю комплимент.
Мы одновременно удивляемся нашему общению, а затем делаем вид, что всегда так разговариваем.
Хотя это определенно необычно.
Но я все больше и больше мечтаю, чтобы это стало реальностью.
— Позволь мне, эм… позволь мне показать, как это делать.
Он бросает свою гирлянду, стремительно приблизившись и сев так, что его тело оказывается позади меня, и хватает новый кусок нити.
— Почему бы нам не начать делать все заново?
Как только нить оказывается в его руках, Ларк помогает завязать узел, замирая так, что его лицо оказывается у меня за плечом.
— Не забудь завязать на этом конце толстый узел.
Его дыхание щекочет мою шею, посылая дрожь по позвоночнику.
— И затем осторожно натяни это…
Ощущения его крепкого тела, так сильно прижатого к моему, выбивает из легких воздух и лишает меня возможности говорить.
— Сначала мы начнем с клюквы, — продолжает он, держа мои руки своими и нанизывая ягоды на нитку, вызывая мурашки по коже.
Я искусно протыкаю ягоду, прежде чем медленно продвигаю ее до противоположного конца. Это дело успешно крадет мой слабый вздох, который мне удалось вобрать в легкие, и Ларк ухмыляется, будто понимает, что происходит.
— Затем мы нанизываем кусочек попкорна, который немного… тверже, чем ожидалось.
Именно так бы я описала ситуацию, из-за которой отшатываюсь от паха компаньона.
Мы проталкиваем иглу сквозь упрямую твердую несвежую еду и скользим ею в том же направлении и с
