— Ну, вот что! — воскликнула возмущенная Карин, обернувшись спиной к барьеру и сердито глядя на него. — Должна сказать, что я понятия не имею, о чем вы говорите, мистер… — от злости она не сразу вспомнила его имя, — мистер Уиллоугби!
— Вот как? — Он посмотрел на нее с такой враждебностью, как будто она внезапно превратилась в отвратительную гадюку, которую следовало сбросить с дороги. — Ну, это не важно… это не имеет ни малейшего значения! Однако могу вам сказать, что мое мнение о вашей хозяйке гораздо выше того, которое может быть о вас или любой другой дерзкой девчонке вашего возраста, и чем меньше я буду вас видеть во время путешествия, тем лучше…
Он решительно двинулся прочь, но Карин выстрелила ему в спину взбешенной тирадой:
— А я, мистер Уиллоугби, буду только счастлива, если буду как можно реже встречаться с вами!
Вечером, когда она помогала миссис Мейкпис втиснуться в слишком узкое вечернее платье и мучилась с молнией на спине, хозяйка задала ей неминуемый вопрос:
— Кстати, дорогая, вы передали мою просьбу мистеру Уиллоугби? Обычно он прогуливается по палубе между ленчем и чаем, и вы должны были его встретить.
— Я его встретила, — ледяным голосом ответила Карин, — но не имела возможности передать ему вашу просьбу.
— Почему же, дитя мое? — Миссис Мейкпис обернулась и с удивлением воззрилась на девушку. — Если вы разговаривали с ним… Ах, вот в чем дело! Вы имеете в виду, что он не дал вам повода заговорить с ним? Да, он действительно ужасно резок с молодыми особами женского пола вашего возраста, и даже с более взрослыми. Со всеми этими скучающими дамами и назойливыми вдовушками. Думаю, это нечто вроде защитного средства, к которому он вынужден прибегать. Но я должна поговорить с ним о вас, потому что вы замечательная девушка и ему нечего вас бояться! Уж вы-то никогда не станете за ним бегать… и я бы сказала, ни за одним мужчиной вообще! Вы просто не того сорта!
— Благодарю вас, миссис Мейкпис, — отвечала Карин, окропив хозяйку дорогими французскими духами, а затем протянув ей браслеты, — но если не возражаете, лучше не упоминайте мое имя при мистере Уиллоугби. Я бы предпочла, чтобы вы вообще не говорили с ним обо мне.
Поредевшие седые брови Антеи, слегка подведенные карандашом, удивленно поднялись.
— Но, дорогая девочка, почему? Если сегодня он был с вами груб, это не значит, что он всегда будет вести себя по отношению к вам подобным образом. Кроме того, это может доставить некоторые неудобства, если я захочу передать ему через вас какую-нибудь просьбу или пикантную новость. В конце концов, вы же знаете, за это я вам и плачу, — улыбнулась она, тем самым лишая свое замечание малейшего оттенка оскорбительности.
— Да, разумеется, и все же, в качестве особой любезности, я попросила бы вас не говорить с ним обо мне.
Миссис Мейкпис беспомощно пожала плечами:
— Хорошо, если вы настаиваете. Сегодня вечером я не буду говорить о вас, но не могу этого обещать на будущее. В конце концов, невозможно иметь компаньонку и ни разу не обмолвиться о ней. Думаю, вы просто до смешного чувствительны. — Она протянула руку к парчовой сумочке, лежащей на кровати. — Пожалуй, мне лучше взять норковую накидку, потому что после захода солнца на палубе довольно холодно. Мне не очень нравится сидеть на палубе ночью, я предпочитаю играть в карты, но… кто может знать! Вдруг меня кто-нибудь пригласит! — И она вдруг улыбнулась, как озорная девчонка. — Вы знаете, дорогая, во время нашего путешествия я чувствую себя с каждым днем все моложе!
— В самом деле, миссис Мейкпис, — машинально пробормотала Карин. — И почему же?
Миссис Мейкпис шутливо ткнула ей локтем в бок:
— Глупое дитя! Что для одного — яд, для другого — лакомство… А мистер Уиллоугби всегда неотразимо мил со мной. Думаю, можно сказать, что мы с ним родственные души!
Карин вздрогнула.
Что за человек этот мистер Уиллоугби? Он не может быть жиголо: ему нет необходимости в этом. И жиголо не бывают такими богатыми и вечно угрюмыми, с жестокими и холодными, как льдинки, зелеными глазами.
Может, он ищет общества пожилых дам, вроде миссис Мейкпис, ради собственной безопасности? Или он действительно находит удовольствие в общении с ними?
Проводив хозяйку, Карин в замешательстве покачала головой. Темы для разговоров миссис Мейкпис обычно быстро истощаются, да и те не могут занимать умного человека весь вечер. Разве только говорить о бридже, все время о нем.
Миссис Мейкпис была состоятельной женщиной и, заказывая билет на лайнер, пожелала обедать за столиком капитана. Так случилось, что на борту оказалось несколько знаменитостей, причем самая важная пара предпочла гордое уединение в своих апартаментах. Благодаря этому миссис Мейкпис смогли предоставить желаемое место за столом, который в первый же вечер стал центром внимания всего салона. Поскольку Карин была компаньонкой миссис Мейкпис, ее также пригласили обедать вместе с капитаном и его гостями.
Карин не очень устраивало находиться под внимательными взглядами публики во время еды. Она также предпочла бы, чтобы ее хозяйка прилагала поменьше усилий, чтобы привлечь внимание окружающих, когда стюард капитана заботливо усаживал ее. Роскошные откровенно безвкусные платья и обилие драгоценностей, навешанных на миссис Мейкпис, вызывали удивление и снисходительные улыбки тех, кому не оказали такой любезности, как этой обрюзгшей вдове. Карин нисколько не удивило бы, если б сидящий напротив Кент Уиллоугби последовал их примеру и смерил бы вдову высокомерным взглядом, когда при представлении друг другу миссис Мейкпис встретила его сдержанный кивок сияющей улыбкой и забросала его вопросами о происхождении и членах семьи, которых она могла встречать в обществе.
Но реакция мистера Уиллоугби оказалась истинно джентльменской, и он не замедлил предоставить миссис Мейкпис всю интересующую ее информацию. Оказалось, его семья была хорошо известна не только в Англии, где у него было богатое поместье, но и в Австралии и даже в некоторых уголках Африки. Многие из его родственников были военными, принимавшими участие в создании Британской империи. Миссис Мейкпис предположила, что ее сестра могла учиться в Париже вместе с его теткой, и одно это уже создавало какую-то связь между ними. Они обнаружили множество общих знакомых, и разговор о них занял все время обеда. Даже капитану некогда было вставить словечко в эти оживленные воспоминания.
После обеда Кент принял приглашение сыграть в бридж. На следующий вечер он изъявил свою готовность снова составить миссис Мейкпис компанию за карточным столом, но она оказалась прикованной к постели одним из своих часто повторяющихся приступов мигрени, осложненных морской болезнью. В тот раз за столом, кроме самого капитана, оказались только два пассажира — Карин и Кент Уиллоугби.
