Что ж, Эдди Палмера ожидает сюрприз, если он узнает ее получше. Но она не даст ему такой возможности. Ну нет! Ему предстоит самое быстрое кофепитие в жизни!
Джесси включила мигалку поворота и заехала через каменные ворота на освещенную подъездную дорожку, ведущую к скоплению двухэтажных построек псевдоколониальной архитектуры, одну из которых она называла своим домом. Почти в каждом окне светились свечи и елки, но только не у нее.
Эдди припарковался сзади и выбрался из машины. Уперев руки в бока, он оценивающе огляделся.
— Послушай, Джесс, ты в самом деле поселилась здесь?
— Конечно.
— Но мы же давали обет не жить в кооперативах.
— Когда это было, — усмехнулась девушка, направляясь по тропинке к двери. На пороге постучала ногами, стряхивая снег с сапог, открыла замок, включила свет в прихожей и гостиной. — Вот мы и пришли. Давай свою куртку.
— Спасибо. — Эдди внимательно оглядывал тщательно прибранную комнату и традиционную мебель. — Если оставить сарказм, скажи, почему ты выбрала такое место?
— Это все мама. После смерти отца она устала от возни со старым домом. Он был такой огромный, требовал постоянных ремонтов.
— Верно, но у него было собственное лицо. Как у всех домов в нашем квартале.
Девушка пожала плечами.
— Пойдем на кухню. Там мы можем поговорить, пока будет готов кофе.
— Ты скучаешь по старому дому?
Джесси постаралась сохранить бесстрастное выражение лица:
— Здесь современное оборудование и вообще удобно… Быт без всяких хлопот…
— Я по своему скучаю. У родителей сейчас прекрасный дом, но это далеко не одно и то же.
Он взял у нее банку и, пока Джесси наливала воду в стеклянный кофейник, отмерил ароматный порошок.
— Жалею, что не смог приехать на похороны твоей матери.
— Я тебя и не ждала. Ты гастролировал бог знает где.
— И все же. Твоя мать была удивительной женщиной. Я хочу сказать: жаль, что она ушла из жизни.
Джесси молча уставилась в его темные бархатные глаза.
— Тебе, наверное, приходится нелегко и тоскливо, особенно накануне Рождества?
— Иногда. Прошло больше полгода, и все же…
Эдди приподнял ее подбородок, заглянул в лицо:
— Я могу чем-нибудь помочь? Можешь на меня рассчитывать…
Хотелось бы Джесси поверить ему, но не получалось. Если бы даже он не обошелся с ней так паскудно, оставив сердце полным обиды, прошло слишком много времени. Они разбежались в стороны и давно уже не друзья, на что бы он сейчас ни претендовал. А предаваться воспоминаниям — ни к чему, какой в этом смысл?
— Пойдем поговорим, пока варится кофе, — холодно предложила она.
Он последовал за ней в гостиную.
— Так расскажи, как ты живешь, кроме того, что играешь на флейте для старика Эндрюса в Вустерском симфоническом?
Джесси присела в кресло, соображая, как реагировать на сарказм, прозвучавший, как ей показалось, в голосе Эдди.
— Наш симфонический, конечно, не твой Детройтский, но тоже кое-чего стоит. — Гость немного смутился, а она продолжила: — Я в основном преподаю. В средней школе и колледже.
— Вот как? В колледже? Значит, ты получила степень?
— Да, по музыковедению.
— Молодчина. — Расхаживая по комнате, Эдди подошел к полке с книгами. — Хотя, что удивительного? Ты всегда прилежно училась.
И опять ей послышался намек на насмешку, однако она в ответ промолчала.
Гость пересек комнату, заглянул в пустой камин, направился к углу, где стоял музыкальный центр.
— Присядь, — попросила Джесси. — От твоего хождения я нервничаю.
— О, извини. — Но, прежде чем сесть, Эдди нажал кнопку стереосистемы, и в динамике зазвучал легкий рок. — Я слышал, Эндрюс уходит на пенсию после рождественского концерта?
Он сел в кресло напротив нее, положил локти на колени и стал постукивать кончиками пальцев друг о друга.
— В общем… Да. У него с сердцем неважно, с прошлого лета участились приступы.
— Жаль. Трудно будет найти ему замену.
— Да.
У Джесси мелькнула мысль, не сказать ли ему, что надеется получить это место? Но тут она вспомнила намерение не допускать его в свою жизнь. К тому же он вряд ли поймет ее стремление, а главное профессиональную способность занять дирижерский пост.
— Ну как? Тебе здесь нравится?
— Для кооператива — ничего. Вполне солидно. Чувствуется прочность. Хорошо, что ты привезла сюда столько мебели из старого дома!
Джесси удивленно вскинула голову:
— Ты помнишь ее?
— Конечно.
Тронутая таким ответом, девушка едва не предложила Эдди осмотреть весь дом, но вспомнила о своем кабинете — бывшей комнате матери. Там висела афиша с портретом ее любимого дирижера-женщины, и были разбросаны записи, относящиеся к предстоящему весной концерту где, даст бог, Джесси предстанет за дирижерским пультом. И дело вовсе не в смущении, которое она сейчас испытывала. Просто не желала, чтобы Эдди понял ее амбициозные намерения стать во главе оркестра и начал задавать ехидные вопросы.
— Судя по запаху, кофе уже готов.
Это являлось хорошим предлогом сбегать на кухню. Но и тут, пока Джесси готовила поднос, беспокойство не отпускало ее. Ну с какой стати Эдди вернулся в Вустер? Почему я не прогуляла сегодня репетицию? И зачем пригласила его к себе?.. Возникало ощущение, будто она сама подожгла бикфордов шнур и теперь ждет, когда все взорвется.
Вернувшись в гостиную, Джесси поставила серебряный поднос на кофейный столик. В ее отсутствие гость переключился на другую музыкальную волну, но по-прежнему расхаживал по комнате.
— Ты все еще кладешь один кусочек сахара? — спросила она.
— Нет, мне без сахара. А кто это?
Эдди держал маленькую фотографию в рамке. От неожиданности Джесси уронила ложечку.
— Его зовут Евгений Горошко. Он потомок эмигрантов, приехавших в Штаты в двадцатые годы.
Эдди усмехнулся:
— Гений?
— Ев-ге-ний, — произнесла она по слогам. — Или Женя. Тоже преподает в здешнем колледже.
— Похоже, твой очередной ухажер?
— Разве когда-нибудь у меня были, как ты выражаешься, очередные ухажеры?
— А как же? Ты уже в десять лет начала подыскивать подходящую партию. Так это мистер Суженый?
— Пожалуй. В нем есть все, что привлекает в настоящем мужчине. — Джесси попыталась дерзко улыбнуться.
— Гм, я и не подозревал, что тебе может понравиться профессор в твиде.
— Почему бы и нет? У нас много общего: работа, знакомые, взгляды на традиционные семейные ценности и другие важные в жизни вещи… Мы оба любим, например, тихие вечера дома.
