– А у вас места хватит? – поинтересовалась дама в шарфе. – У вас большой дом?
– Не маленький. Он летний, его придется, конечно, протопить как следует, но отдельную комнату каждому из пассажиров я обещаю. Разумеется, вам – на двоих.
– Но как же вы бросили машину? – не унимался Жак.
– Да с ней ничего не будет! В такой глуши и в такую погоду… Разве что, как я сказал, – она уплывет или останется под водой. Кстати, вы хотели провести мелкий ремонт, так вот: завтра утром вы сможете как следует осмотреть ваш автобус в теплом светлом гараже. Разве это – не аргумент?
– Ну если вы не маньяк и не вампир, – почему-то разочарованно вздохнул захмелевший Себастьян, – я лично согласен.
– Мы тоже! – захихикала дама с шарфом, который она уже стянула с головы, открыв примятые коротко стриженые волосы, заложенные за уши. Муж нашептывал ей что-то на ухо, и она кокетливо хохотала, как школьница.
– А вы, Жозе? – спросил Шарль, повернувшись к ней, и тут она впервые увидела его лицо целиком… и его глаза. Они были глубокие-глубокие, как ночь за окном. Ей всегда хотелось узнать, что прячется в душе у людей с такими глазами.
– Мне все равно. Лишь бы у вас было тепло, иначе мне придется всю ночь пить коньяк. А это уж никуда не годится.
– Да! – добавил Себастьян. – Не годится. Мне хочется довезти немного и до дома.
– Я обещаю вам, что вы не замерзнете сегодня ночью.
Это звучало многозначительно, и Жозе не сдержала смешок.
– Жозе! – К ней, как черт из табакерки, подскочил Жак, видимо, почувствовав соперника в этой, еще только предполагаемой, игре. Ему очень хотелось провести ночь с этой красивой девчонкой, каких он никогда еще не встречал у себя в деревне. Она такая испуганная, такая беззащитная, а глаза, как у дикой кошки… Уж он бы согрел ее, с ним бы она не грустила… – Я могу дать вам свою куртку, а если хотите, просижу всю ночь рядом с вами, обнимая вот так… – Он победоносно посмотрел на Шарля и пропустил момент, когда Жозе высвободилась и встала.
– Вот что, дружок! – вдруг властно сказал муж дамы без шарфа. – Давай-ка ты обнимешь руль и повезешь нас к этому малому спать. Время – второй час ночи. А вы, молодые, делайте что хотите, когда допьете коньяк.
– Я и не пил почти! – обиделся Жак. – А если будете так со мной говорить, вообще никуда не поеду. И есть больше не дам!
– Поедемте, прошу вас, – сказала Жозе, которая поняла, что ее слова будут решающими для раскапризничавшегося Жака. – Мне кажется, так всем будет лучше.
– Ну если ты… если вы лично просите меня, я поеду. Только ради вас…
– Да, Жак, пожалуйста.
– Ну хорошо. – Он вызывающе поглядел на Шарля и пошел к своему сиденью.
Жозе вздохнула с облегчением и прислонилась лбом к запотевшему окну. Она умела производить впечатление на мужчин и знала, как этим можно пользоваться. Но сейчас ей хотелось только в тепло и безопасность, а еще позвонить Марку и предупредить его, что все хорошо, завтра она будет дома. Ей все равно, пусть даже этот глупый Жак подерется с загадочным Шарлем из-за нее, если они еще чего-нибудь выпьют. Она не придаст этому значения, будет просто спать – и все!
…После того, как автобус миновал лужу, которая растянулась чуть ли не на целую милю, он чихнул, застрекотал и наотрез отказался идти дальше. До дома Шарля оставалось пятьсот метров. Естественным образом встал вопрос: как туда добираться?
– Может быть, просто пойдем пешком? – бодро предложил Себастьян.
– Вы в своем уме?! – пронзительно прокричала дама без шарфа. – Как я туда пойду: у меня туфли на низкой подошве!
– Милая моя, даже если б ваши подошвы были высотой с автобусное колесо, они все равно промокнут! Сухим никто не доберется: стоит нам только высунуть нос на улицу, мы промокнем с верху до низу, и с низу до верху, уж и не знаю, откуда получится быстрее.
– Я! Никуда! Не пойду! – резюмировала дама.
– А я не брошу свой автобус!
Шарль накинул плащ:
– Ночуйте здесь. Я предложил вам выход, ваше дело – выбирать.
Жак негодовал:
– И зачем я только послушал тебя! Сломал автобус! Ведь мы могли сейчас точно так же стоять, только при этом – на основной дороге! А завтра придется снова переплывать через эту лужу в обратную сторону!
– Но это будет завтра. И неизвестно, в какой луже мы проснулись бы, оставшись на основной дороге, – отбивался Шарль.
Жозе зевнула, встала, застегнув куртку так громко, что все вздрогнули. Обернувшись к Шарлю, она бросила через плечо:
– Ну так мы идем или нет? – Все замолчали, уставившись на нее. – Я лично готова добираться вплавь, чтобы только не ночевать в сыром холодном автобусе.
– Вот уж спасибо вам! – окончательно обиделся Жак.
– Я тоже иду, – сказал муж дамы без шарфа, – и тебе советую, дорогая!
– Давайте уже двигаться, потому что время полтретьего. А кто не хочет, пусть остается. Дорога одна: передумают – сами придут! – заключил Себастьян и встал у двери.
На это возразить было абсолютно нечего, и Жак послушно, хотя и с сожалением глядя вслед Жозе, открыл дверь.
То, что она испытала, выйдя под дождь, было не похоже ни на ледяной душ, ни на купание зимой в заливе, которое они шутки ради устроили однажды с Марком, ни на американские горки в дождливую погоду. Едва они оказались на улице, ветер подхватил их, как насекомых, начал швырять и закручивать; ледяной дождь колол лицо так, что Жозе показалось, будто начали кровоточить скулы. Она не знала, куда надо идти, не видела ничего перед глазами, а точнее, просто старалась их не открывать. Голова ее была туго затянута хлястиками капюшона, на улицу торчал только нос и часть щек. Ее любимая новая куртка, которая «в воде – не тонет, в огне – не горит», купленная в магазине для экстремалов-горнолыжников, оправдывала, конечно, свою баснословную цену, но от удара молнией и падающих деревьев вряд ли могла спасти.
Внезапно на Жозе обрушилось что-то темное и довольно тяжелое, отчего она невольно присела и решила: вот он конец. И тут же увидела над собой лицо Шарля, который накрывал ее своим плащом. Он помог ей подняться и, придерживая одной рукой накидку у них над головами, а другой – Жозе, у которой совершенно не слушались ноги, повел ее к дому. Жозе не помнила, как они преодолели эти пятьсот метров, о чем она думала и что видела; как она дышала и что ощущала. Но, когда открылась дверь и из дома на нее дохнуло теплым сухим воздухом, она тут же села на пол, привалившись к дверному косяку, и с блаженным стоном закрыла глаза.
– Ну и дыра! – резюмировал Жак.
– На вашем месте я бы не выражался столь категорично.
– Как ни выражайся, а все равно дыра!
– О! – простонал голос дамы без шарфа и теперь уже без туфель, – как же хорошо в доме! Я как будто сошла с корабля на сушу. Все-таки в автобусе оставаться было бы опасно!
