– "Выйди за меня", сказал он. Боже, он гадок, но мы так богаты, – начала Лиз второй куплет, – чтобы, бегая по садам, наслаждаться мужчинами, женщинами и цветами.
– Но, о, сколько прекрасных вещей я буду носить. Какие красивые платья и причёски! – звучал припев.
Энн пела вместе с сестрами, пусть и без микрофона. При этом она еще и со всей страстностью человека, желающего забыться в веселье, играла на рояле. Сначала сидя, а потом и вовсе, увлеченная нарастающим ритмом песни, вскочив на ноги.
Когда они закончили, гостиная гудела от восторженных криков и аплодисментов.
Энн присоединилась к сестрам, они с довольными улыбками поклонились публике и стали сходить с подиума, чтобы вернуться к танцам. Переводя дух, Энн окинула собравшихся победным взглядом и увидела Доминик у противоположной стены. Ее синие глаза смотрели прямо на Энн. Поняв, что ее застигли с поличным, Доминик не сразу отвернулась. Энн же тряхнула светлыми волосами, выхватила за руку из толпы Уильяма и с головой окунулась в танцы.
– Я обязательно должен познакомить тебя со своей семьей! – говорил Джереми, стоя на пороге дома Мидлтонов ранним утром. Он держал ладонь Джейн в своих руках, прощаясь с ней. – Будьте с Энн моими гостями!
Они уезжали. Доминик скользила взглядом по дымчато-зеленым холмам, погруженным в туман.
– Я приеду за вами на следующей неделе! В Лондоне начинается кинофестиваль независимого кино, и мы могли бы съездить туда все вместе! От нашего дома в Сюррее до Лондона не больше часа езды. Доминик составит нам компанию.
Доминик повернулась к другу при этих словах и остановила на нем свой удивленный взгляд. Ее надменные брови исчезли под длинной темной челкой. Джереми посмотрел на нее с просьбой в глазах. Доминик пожала плечами:
– Как тебе будет угодно, – ответила она другу, потом добавила, обращаясь уже к стоявшим на пороге Джейн и Энн, – До скорой встречи, – и направилась к стоящему рядом с домом черному автомобилю.
Джереми сжал ладонь Джейн на прощание и ушел вслед за Доминик.
Энн проводила высокую фигуру де Бург долгим взглядом, удивившись тому факту, что оба их гостя открыли задние дверцы автомобиля. Черный седан незамедлительно тронулся, как только они оказались внутри. Неужели кто-то ждал их всю ночь?
***
– Сегодня к ужину у нас гости, – предупредил мистер Мидлтон, вошедших в дом дочерей.
– Из-за этого у тебя такой довольный вид? – спросила Лиз, забегая на кухню. Она схватила яблоко из корзины с фруктами.
– Папа, появилась надежда? – спросила Энн, подходя к отцу и целуя его в лоб.
Мистер Мидлтон сидел за обеденным столом. Перед ним лежала раскрытая книга.
– Надежда всегда есть, – ответил он дочери.
– Как бы было хорошо, если бы эта женщина стала партнером вашего отца! – миссис Мидлтон семенила по кухне от стола к плите с кастрюлей в руках.
– Папа, ты нашел инвестора? – осторожно спросила Джейн, появившись из гостиной. Она сняла с головы прогулочный платок, и длинные светлые волосы упали ей на плечи.
Надеждой семьи Мидлтонов на спасение семейного бизнеса оказалась очаровательная женщина средних лет с выразительными карими глазами, решительно очерченными губами и огромной копной каштановых кудрей, забранных наверх. Ее звали Мелисса Милн. За ужином в доме Мидлтонов она вела себя совершенно свободно, общаясь со всеми, смеясь над шутками Лиз, соглашаясь с матерью семейства в вопросах роста цен на электричество, обсуждая с Энн последние события на Ближнем Востоке и покоряя Джейн своими познаниями в области истории древнего мира. Мистер Мидлтон взирал на нее с некоторой осторожностью, будто боялся поверить своему счастью. Женщины же были сражены ее обаянием и открытостью.
Разговор зашел об августейшем семействе, и Лиз не удержалась от хвастовства.
– Несколько дней назад у нас в гостях была сама Доминик де Бург, – значительно произнесла она и выжидающе посмотрела на Мелиссу, ожидая ее реакции, должной, по мнению Лиз, быть определенно восторженной.
Но Мелисса вдруг стала серьезной. Улыбка исчезла с ее миловидного лица, заостряя и так тонкие черты. Она выпрямилась, опустила вилку на тарелку и сказала:
– Это очень опасный человек, Лиз! Я бы никому не посоветовала с ней связываться.
– Вы знакомы? – спросила Энн, чувствуя, что вопрос «опасности» Доминик де Бург волнует ее больше, чем следует.
– Ближе, чем мне бы хотелось, – ответила Мелисса, остановив на Энн свой взгляд, в котором смешалась теплота и горечь.
Энн опустила голову.
– Мы знаем друг друга с детства. Мой отец работал на семью де Бургов. Но когда он умер, то Доминик приложила все усилия, чтобы отнять у меня оставленный мне отцом в наследство бизнес на том основании, что дело принадлежит ее семье.
За столом повисло молчание.
– Адвокаты и судебные разбирательства дорого мне обошлись, но я отвоевала свое право на то, что принадлежало мне, а не ей.
Мелисса напряженно улыбнулась и продолжила другим тоном:
– Давайте не будем о грустном. К счастью, все сложилось самым благоприятным образом.
***
Джейн и Энн стояли около серебристого кабриолета, ожидая, пока Джереми уложит их дорожные сумки в багажник. За рулем была Доминик. Она приветствовала сестер едва уловимым прикосновением к белоснежному козырьку кепки в морском стиле, в которую были собраны ее волосы. Кепка набухла от их тяжести. Ветер ласково тревожил короткие нежные волоски на ее затылке. На глазах Доминик красовались солнцезащитные очки. Энн старалась не смотреть на нее. Ей совершенно не хотелось портить себе прекрасное настроение мыслями о бессердечности этой женщины. Этой не в меру надменной и не в меру красивой женщины.
Джереми предложил Энн переднее сиденье рядом с водителем. Энн не стала отказываться. Ради Джейн она готова была выдержать столь близкое общество Доминик в течение полутора часов, которые занимала дорога до Гилфорда, где обосновалось семейство Киссингеров.
Когда они отъехали от дома, Энн заметила в боковое зеркало, как за ними тронулся черный седан. Она узнала в нем тот автомобиль, на котором Джереми и Доминик приезжали в прошлый раз. Скорее всего, это был телохранитель Доминик.
– Опасаетесь мести? – не удержалась Энн от колкого вопроса.
Доминик повернулась к ней. Очки мешали Энн видеть выражение ее глаз, но девушка и без того могла представить их холодный блеск.
– Чьей? – спросила Доминик.
– Обиженных Вами!
– Вы даже знаете их имена?
– Мелисса Милн, например!
