меня носом в желанное и, махнув хвостом перед моим лицом, растворилась в толпе. Сука. Знала, что я не смогу броситься вслед за ней здесь, при всём этом скоплении народа, созванного мной и моей будущей супругой для демонстрации нашего будущего успешного брака. Поманила и растаяла без следа. Вообще. Почти на целый месяц. Пропала из города…
Нет, я не верил, что она на самом деле хотела избавиться от меня. Если ты хочешь порвать с кем-то, навряд ли будешь дарить ему свои миниатюрные трусики, еще пахнущие твоим особым ароматом. Нет, для меня это был как сигнал: обижена, но не прочь позабавиться позднее, нужно лишь выждать время и наша с ней игра будет выведена на новый уровень. А пока – приходилось довольствоваться тем, что имею – Анька, целиком и полностью в моём распоряжении, и прочие однодневные шлюхи, по большей части белобрысые. Почему-то тянуло именно на них, было приятно видеть склоненную головку, усердно насасывающую член, и представлять, что на месте той шалавы находится именно Таська, и никто другой. Вот только не помогало – секундная судорога прокатывалась по всему телу и выплёскивалась жидкостью, тут же послушно ею заглатываемой, а на меня смотрели подобострастно другие глаза, немного мутные от поволоки страсти и желания, не вызывающего у меня ничего в ответ.
Меня злило и бесило в этот месяц абсолютно всё – и навряд ли я отдавал себе отчёт, что именно отсутствие этой золотой девочки рядом было тому причиной, списывал всё на то, что она вновь оставила меня в дураках, кинув. В очередной раз. Она. Не я, а она. Утёрла мне нос с высокомерным видом и испарилась, покинув столицу на время. Без особых затруднений разузнал, что она вовсю колесит по Европе. И начал ждать её возвращения. Запасся терпением, напомнив самому себе, что игра в карты не любит горячей головы и дрожащих рук. Ничего, девочка, стоит тебе только появиться на моём горизонте, и я возьму реванш, переведу наши отношения в ту плоскость, которая нравится и выгодна мне, а ты примешь и мои условия, и правила игры, стоит только напеть тебе о невозможном и рассказать о том, чего ты так сильно жаждешь.
В моей голове проворачивались планы один другого грандиознее, выстраивались целые словесные конструкции, призванные вскружить ей голову, я расписывал мысленно все те непреодолимые обстоятельства, вынудившие меня пойти на сделку с Анисенко, намереваясь сразить девчонку, не забывая подсластить пилюлю. Знал, что она буквально вчера вернулась и едва сдержался от того, чтобы не рвануть ей навстречу. Нееет, пусть почувствует себя еще немного свободной, а потом я украду у нее возможность даже дышать по своему желанию.
Я так упивался своими мыслями, что когда увидел её буквально в нескольких метрах от себя, бездумно прогуливающуюся по столице, едва не обварился горячим кофе. Все мои планы рухнули в тот же миг, я судорожно вскочил из-за столика кафе и не глядя, кинул на стол пару крупных купюр, понимая, что переплатил, но было плевать. Вот она – в пределах моей видимости и досягаемости. Невероятная удача, толкавшая её прямо в мои объятия. Не сдержался и пошёл следом, едва ли не бегом настиг её и понял, что не могу ни слова вспомнить из того, что готовил накануне, несу бессвязную ересь, жадным, оголодавшим взглядом всматриваясь в её лицо. Словил отчетливо промелькнувший ответный интерес и меня накрыло слепой жаждой обладания. Прямо здесь и сейчас. Пофиг, что ясный весенний день, что в этом парке гуляют люди и могут увидеть, как я буду жадно вколачиваться в неё. Пофиг на всё – лишь бы поскорее прикоснуться к желанному телу, дотащив её до ближайших кустов. А тащить пришлось, потому что следом за едва промелькнувшим желанием, меня словно окатило ледяной волной её презрения, а всё тело напряглось, как струна. И в каждом её движении читалось только одно – убраться от меня подальше, не видеть и не слышать. Но меня уже вело и уносило куда-то в сторону от её запаха и близости, не имело никакого значения, хочется ли ей того же самого, нужно было взять своё немедля, а некое сопротивление с её стороны лишь подстёгивало и обостряло чувства.
Я так и не понял, откуда взялся этот странный мужик, одного единственного взгляда, брошенного на него, мне хватило, чтобы определить – он мне не ровня. Один из праздно шатающихся, тех, кому есть дело до всего, кроме самих себя, иначе не выглядел бы так, будто беспробудно пьянствовал и отирался по дешевым кабакам неделю. Однако он, похоже, так не считал. И едва я обернулся, чтобы послать его куда подальше, как оказался лежащим на земле, с ноющим от боли лицом. Ощущение было таким, что он впечатал в меня кирпич, а не свой кулак. Я уже забыл, каково это, участвовать в уличных потасовках или поднимать на кого-то руку, кроме шлюх, предпочитающих погорячее. Оттого позорно валялся на траве сквера, не в силах вдохнуть, корчился от сильной боли в области живота и мог лишь внутри своей головы поносить его матом. В то время как он мне врезал ещё и по почкам. Аккуратно, будто знал, куда и как следует бить. Перед глазами всё расплывалось, и лишь в ушах отчётливо раздавался торопливый стук её каблучков, уходящей куда-то, под руку поддерживаемой им.
Облажался. По полной программе. Вот как это называется. Я приполз в наше с Аней "уютное семейное гнёздышко" и под её вопрошающим взглядом кинул прямо с порога, чтобы эта сука и слова не посмела вымолвить в мою сторону, проворачивал в голове события прошедшего дня, кляня себя за несдержанность. Теперь подобраться к красотке будет сложнее, потому что ей не понравилось моё поведение в сквере, и придётся долго унижаться, вымаливая прощение, напяливая на лицо маску подлинного раскаяния, потому что я не чувствовал себя неправым. Внутри меня всё клокотало от ярости и желания немедленно кинуться к ней, схватить и выбить из неё всю дурь и высокомерие, вернуть сторицей унизительную пощёчину и заставить захлёбываться в слезах. Едва сдержался на месте, завалившись на кровать с бутылкой любимого коньяка и беспрестанно курил одну сигарету за другой, пытаясь успокоиться. Завтра… Да, надо будет наведаться к ней завтра. Спокойным и сдержанным, не выказывая того, как дико меня трясёт от неё. А на следующее утро я имел удовольствие лицезреть в зеркале свою опухшую физиономию и потрясающе фиолетово-синий цвет, расползшийся на нос и под глаза. Подходящий видок для того,
