Она отказала Марио, но юноша упрямо не желал оставить ее в покое и наконец дошел до того, что в доказательство своей преданности предложил открыть объединенный счет в банке на них обоих, если Норма согласится выйти за него замуж. Соблазн оказался слишком велик. Именно тогда она и подумала, что если украсть чье-нибудь свидетельство о рождении, то ей удастся вступить в брак под чужим именем. Неудивительно, что она выбрала Дору, которую не раз видела с детьми на площадке для игр. Та была незамужней и одних лет с ней, а ее личное дело хранилось в кабинете, куда Норма могла свободно заходить как уборщица.
Мошенница спланировала свой побег, будучи уверенной, что у Марио не останется ни времени, ни денег на ее поиски, что он будет скрывать удар, нанесенный его самолюбию, и переживет финансовые потери. Признаваясь в своих преступлениях, она досадливо пожала плечами: разве можно было предвидеть, что Марио попадет в аварию, а вслед за этим в Штаты прилетит его братец, полный решимости раскрыть преступление!
Несмотря на все неприятности, которые причинила Норма, Дора не могла не испытывать к ней жалости. Полиция обнаружила все деньги, украденные у Марио. Они были спрятаны до того времени, когда ее муж выйдет из тюрьмы. Кажется, несмотря на пристрастие к удовольствиям и прожиганию жизни, она действительно любила своего законного супруга…
Дора вздохнула и прислушалась к музыке, доносившейся из зала, где собрались гости. Скоро позовут к столу, а она забыла спросить у Сесиль, который из мужчин предназначен ей в кавалеры. Наверняка не Вилли. На губах девушки мелькнула пренебрежительная улыбка. Очевидно, этот зануда понял, что у него нет никаких шансов…
Бедный Марио! Ее мысли приняли прежнее направление. Дора вспомнила лицо молодого человека, каким она видела его в больнице около двух недель назад, — бледное, с выражением полного раскаяния. Ну что ж, по крайней мере физически он оправился. Конечно, гордость его уязвлена, но он может утешаться хотя бы тем, что получил обратно доверенные ему деньги.
Дора закрыла глаза и опустила голову на колени, восстанавливая в памяти тот день, когда Хуан позвонил ей, чтобы сообщить, что Марио полностью пришел в себя и теперь, когда ему разрешили принимать посетителей, желает с ней поговорить. Конечно, она согласилась, хотя ей вовсе не хотелось видеть его.
Фламинг-старший заехал за ней, и при виде надменного красавца сердце Доры затрепетало. Она ожидала дружелюбия, но столкнулась лишь с холодной вежливостью; хотела, чтобы Хуан восхищался ею, но пришлось довольствоваться его простой учтивостью. Они шли по коридору к палате Марио, как люди малознакомые.
— Дора, брат нашел тебя! — Марио встретил девушку теми же словами, что и в тот ужасный день, когда едва не рухнула вся ее жизнь. Дора присела на стул, отметив присутствие в комнате элегантной женщины с голубыми глазами, сидевшей на стуле у окна.
— Вы знаете, кто я? — удивленно спросила девушка, уверенная, что ни разу в жизни не видела Марио до жуткой встречи в этой палате.
— Конечно, — дружелюбно улыбнулся он — не в пример Хуану, который стоял рядом с ледяным выражением лица и крепко стиснутыми губами. — Когда я вернулся в квартиру и обнаружил, что жена бросила меня, я начал писать письмо брату, в котором хотел рассказать, какого свалял дурака. Но это не помогло. Мне нужно было что-то немедленно предпринять. Поэтому я отправился на побережье, надеясь, что нападу там на след супруги через служащих лагеря, где, по ее словам, она работала.
Марио помолчал, прикрыв глаза, как будто ему было больно.
— Едва я вошел в приемную, как понял, что произошло нечто ужасное. Там была молодая женщина. Она раскладывала объявления и афишки, и вдруг среди них мелькнуло имя девушки, на которой я женился. «Дора Эллисон — лучший сотрудник лагеря». Имя и фамилия были те же, но лицо!..
— Ох! — вскрикнула Дора, представив, какое потрясение он должен был пережить. А она радовалась, когда удостоилась персональной афишки с подписью под портретом, сделанным лагерным фотографом!
— Тогда я и понял, что меня одурачили… — Марио открыл глаза и внимательно посмотрел на девушку. — Я надеялся, что, если разыщу настоящую Дору Эллисон, она сможет мне помочь найти мошенницу. Я считал, что если она так хорошо тебя знала, что присвоила себе твое имя, то и ты обязательно знаешь, кто она. Я взял у регистратора твой адрес, поехал к тебе и попал в аварию.
— Значит, когда вы услышали женский голос и открыли глаза…
— Я знал, кто ты, — кивнул Марио. — Я подумал, что ты и Хуан вместе разыскиваете авантюристку, чтобы помочь мне, и что теперь-то все будет хорошо.
— Какая трогательная вера! — язвительно произнес Хуан, но в его голосе была грубоватая ласка, которая выдавала любовь и нежность к младшему брату. Он простил ему его безответственность.
Марио горько усмехнулся.
— Потом я понял, что он думает, будто ты моя жена, и попытался сказать ему, что это не так, да только сил не хватило… — Молодой человек поднял глаза, взглянув в суровое лицо старшего брата, и нашелся: — Но в конечном итоге это не имело значения. Он и сам все выяснил.
— Спасибо вам, что пришли, моя дорогая. — Женщина, до сих пор молчавшая, поднялась со стула и сердечно обняла Дору. — Кажется, оба моих сына приложили руку к тому, чтобы заставить вас глубоко страдать. Я могу лишь молиться о том, чтобы вы нашли в своем сердце достаточно доброты, чтобы простить их за мучения, которые вам пришлось пережить.
Неужели Хуан все рассказал своей матери? Ничто в его бесстрастном лице не говорило об этом, но сеньора Фламинг продолжала свою трогательную речь:
— Вы должны приехать и погостить у нас в Мехико. Вы всегда будете желанной гостьей и в моем доме, и в доме моего сына. — И тут, к великому изумлению Доры, почтенная сеньора поцеловала ее в обе щеки.
Некоторое время спустя Хуан отвез ее домой. Какое-то время Дора ничего о нем не слышала, пока около недели назад не получила коротенькую открытку, в которой он сообщал, что возвращается с семьей в Мехико и желает ей всего хорошего.
Вот так прозаически закончилась драма, горестно думала Дора, чувствуя, что глаза слегка пощипывает. И в это время услышала настойчивую трель дверного звонка. Опять запоздалый гость?
Она осторожно спустилась с лестницы, помня о своих высоких каблуках и развевающейся длинной юбке.
— Хуан! — Дора прижала руки к груди, где сильно застучало сердце, и почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Должно быть, у нее начались галлюцинации… — Вы же в Мехико! — Не веря своим глазам, она часто-часто заморгала, словно хотела прогнать призрак.
