— Да, — спокойно ответила Мей. — Я не смогу жить здесь без него.
— Не слишком ли ты спешишь, принимая такое важное решение?
Мей покачала головой. Теперь, когда ее мир рассыпался как песок, одно она знала точно.
— Нет, я не передумаю.
— Значит, на вырученные деньги ты купишь что-нибудь другое, если все дело в том, что ты не можешь жить здесь без Саида?
— Нет, я не хочу быть ничем ему обязанной. Меня не будет покидать ощущение, что от меня откупились.
— Я уверена, что это не так!
— Тогда я отдам деньги на благотворительность! — заявила Мей.
Сухими глазами Мей смотрела тем же вечером и на экран телевизора. В новостях сообщили о смерти отца Саида и показали короткий сюжет о прибытии наследника в аэропорт Эль-Джара. Толпы людей бурно приветствовали его и выражали преданность новому господину.
Каким суровым он выглядит в этих белоснежных одеждах, с тоской подумала Мей. Каким холодным и совершенно чужим! Глядя на него, трудно было поверить, что всего несколько часов назад они занимались любовью в соседней комнате.
Не было у нее слез на глазах и когда, уже около полуночи, она вернулась в свою квартиру. Та была совершенно неузнаваемой, а на диване в гостиной храпел Бен.
Подавив возмущение, Мей подошла и тряхнула его за плечо.
— Эй! — Он приоткрыл опухшие веки и заморгал. — Что такое?
Мей задержала дыхание, когда на нее повеяло перегаром.
— Где Мона?
— Уехала в командировку. Что ты здесь делаешь?
— Я вернулась к себе домой. Понимаю, я не предупредила заранее, но не мог бы ты подыскать себе другое жилье, Бен? И если это возможно, немедленно.
Бен кряхтя сел.
— Что случилось? Тебя вышвырнули? Ты надоела своему прекрасному принцу?
— Сегодня умер отец Саида, — срывающимся голосом сказала Мей.
Бен прищурился.
— Значит, теперь у руля он, а? Ух ты! — Он не удосужился хотя бы из приличия изобразить печаль.
— Уходи, Бен, — устало проговорила Мей. — Пожалуйста.
— Хорошо, хорошо, я переберусь к брату.
Как только он ушел, Мей начала приводить в порядок квартиру — это позволило ей хотя бы немного отвлечься. Добившись часам к двум удовлетворительных результатов, она приняла ванну и упала на кровать.
Но спать Мей не могла. Слишком долго она засыпала в блаженно теплых объятиях Саида. Теперь же ей было холодно. И одиноко.
Покупатель отыскался быстро. Люди, оказывается, просто мечтают купить дом в этой части Лонг-Айленда, и Мей посчастливилось найти молодого процветающего банкира, который готов был заплатить сразу же всю сумму.
Мей попыталась с головой уйти в работу. Как только деньги поступили на ее счет, она отправилась в посольство Эль-Джара и после некоторых сложностей и неувязок вручила их в качестве пожертвования атташе, который минут двадцать восхищался ее поступком и благодарил. Уходя, Мей еще раз взглянула на стоящий в холле траурный портрет правителя, так похожего на Саида, и, едва не разрыдавшись, выскочила на улицу. Итак, она прервала все связи с Саидом. Теперь предстояло отстраивать жизнь заново.
Но оказалось, что легче решить, чем сделать. Работа, которую она раньше любила, совершенно не увлекала ее. Я должна взять себя в руки, твердила Мей, иначе потеряю и работу, как потеряла своего мужчину! Однако, как ни старалась, то и дело ловила себя на том, что смотрит невидящим взглядом в окно. Прекрасные образы былого неотступно преследовали и терзали ее.
Однажды вечером, возвращаясь из агентства, Мей увидела у своего подъезда длинный черный лимузин, и ее сердце замерло. Она пыталась разглядеть, кто скрывается за тонированными стеклами, но дверца открылась, и ей навстречу вышел Клайв Дорсет.
— Здравствуйте, Мей, — натянуто улыбаясь, сказал он.
Она приветствовала его кивком. Глаза Клайва казались еще зеленее на фоне загоревшей под щедрым солнцем кожи. Солнцем Эль-Джара, с болью сказала она себе.
— Клайв, — выдавила Мей.
— Нельзя ли войти и поговорить с вами?
Она хотела сказать, что это не имеет смысла, но любопытство все же победило. И кроме того ей хотелось узнать новости о Саиде.
— Да, конечно.
— Спасибо.
Мона еще не вернулась из командировки, поэтому квартира была пуста и прибрана. Мей невольно вспомнила, какой, вернувшись из Эль-Джара с Саидом, застала здесь хаос. Вспомнила и выражение ужаса, мелькнувшее на его красивом лице, и возникшее в результате решение подыскать для них другое жилье. Перестань вспоминать! — одернула себя Мей. Перестань!
— Хотите кофе, Клайв? Или, может быть, чая?
Он покачала головой.
— Спасибо, нет.
Он словно испытывает некоторую неловкость. Зачем он пришел? — гадала Мей.
— Чем могу быть вам полезна, Клайв? — вежливо спросила она.
— Меня прислал Саид.
Ей не сразу удалось спросить:
— К-как он?
— Печален, конечно, но справляется великолепно, как нетрудно было бы предположить.
— Да. — Конечно, справляется. Проглотив болезненный комок в горле, Мей спросила: — И какова же цель вашего визита, Клайв?
Тот задумчиво кивнул, словно ее реакция была вовсе не той, на которую он рассчитывал.
— Саид просил передать вам это. — Клайв открыл портфель, достал узкую коробку, обтянутую черной кожей, и протянул ей.
— Что это?
— Почему бы вам не открыть и не посмотреть самой?
Здравый смысл требовал сразу же вернуть ее обратно, но бес под названием любопытство, казалось, руководил сегодня всеми действиями Мей. На удивление твердой рукой она открыла коробку.
Внутри на синем бархате лежало колье — настоящее произведение ювелирного искусства. Жемчуга ласкали, а бриллианты слепили глаз, а в центре находился великолепно ограненный сапфир величиной с крупный каштан.
Мей подняла взгляд на Клайва. Ее лицо было бледно, а голос, когда она заговорила, дрожал.
— 3-зачем это?..
— Разве не очевидно?
— Для меня — нет. Почему Саид посылает ко мне своего секретаря с дорогими безделушками? Чтобы смягчить, да? Заставить пойти навстречу его желаниям?
— Он не хочет, чтобы это кончалось, Мей.
— Но это уже кончилось, — упрямо произнесла она. — Я ясно дала понять, что не собираюсь становиться его временной любовницей, Клайв, я прямо ему это сказала. Поэтому не могли бы вы вернуть ему колье и сказать, что драгоценности, какими бы роскошными они ни были, не заставят меня изменить решение. — Она захлопнула футляр и протянула его Клайву.
Тот долго смотрел на коробку, прежде чем взять ее.
— Вы не передумаете? — медленно спросил он.
Мей покачала головой, но вместе с новой болью к ней пришли и чувство освобождения и собственного достоинства.
