только получу первую зарплату. Наклевывается комната и как только все утвердится, я не буду тебе мешать жить, – говорит так легко, а мне вдруг становится не по себе.
– Ты не мешаешь мне, – удивляюсь своим словам. – Тим тебя любит, – зачем это говорю, не понимаю.
– Тима заберет Оля. Скоро. А у тебя своя жизнь. Не могу я, в конце концов, просто жить здесь. Поэтому я обещала, что съеду в скором времени, значит съеду. И обещаю, мы больше не увидимся, – улыбается. – Прошу еще немного меня потерпеть, хорошо? – вопросительно заглядывает в глаза.
Такие густые ресницы… я зависаю.
– Хорошо, – автоматом киваю.
– Ну вот и отлично. Тогда спокойной ночи?
– Спокойной, – отвечаю и наблюдаю, как девушка возвращается на свое спальное место и забирается под одеяло.
Непорядок, что она столько времени спит на надувном матрасе. Здесь явно нужно два спальных места. Или… нет, Тим, она же сказала, что скоро съедет. Оставь свое благородство при себе.
Давно я не мучился бессонными ночами. А эта прям вышибла мой мозг. Суббота. Что я бы делал, будь один, как в прошлой жизни? Ладно, не один, с Наташей. Нежился бы в постели в обнимку с девушкой. Хотя нет, не в обнимку. Наташа уже вовсю наводила бы марафет на своем фасаде. Тьфу, простите, лице. А сейчас что? Почти ничего. Разве что слышно, что кто-то есть в квартире. Но стоит практически тишина. Меня не дергают, не будят, мне дают выспаться. Неделя, как моя жизнь изменилась с появлением мальчишки и, честно говоря, я даже этому рад.
Когда до слуха доносится звук открываемой двери, я зажмуриваюсь, прикидываюсь спящим. Слышу, как босые ножки шлепают по полу, затем еле ощутимо проминается матрас. И тихое у самого уха:
– Папка, пола вставать. Стеша блинчики готовит, – шепчет Тимоха.
Блинчики! Это как волшебное слово, заклинание, и я тут же открываю глаза.
– Ага, попался, – хохочет мальчишка.
– Правда блинчики? – переспрашиваю я.
– Да, – кивает.
– Тогда пойдем скорее, – вскакиваю с постели и направляюсь к двери, сын бежит следом.
И правда. По квартире витает запах выпечки. У плиты стоит Стеша в…в шортиках и футболке. Я залипаю на стройных ножках, округлой попке, тонкой талии. Нет, вчера в платье я ее немного разглядел. Тайком, но все же. А вот сейчас, сейчас я сражен.
– Доброе утро, – оборачивается девушка с лопаткой в руках. – Я тут блинов решила испечь. Тим любит.
– Доброе, – еле выдаю. Дыхание сперло, а во рту пересохло.
Брови девушки ползут вверх.
– Наверное, надо было у тебя сначала спросить, как ты относишься к ним, – поджимает губы и веселость, искрящаяся в глазах, куда-то пропадает.
– О нет, – тут же прихожу в себя. – Я люблю блины. Очень.
– О, да? Правда? Тогда супер, у тебя тут в холодильнике банка клубничного варенья, вот я и подумала.
– Это круто, да. Давно не ел блинчиков, – ловлю боковым зрением мальчишку.
Тим стоит, сложив руки на груди и усмехаясь, то и дело смотрит то на меня, то на Стешу.
– Я умываться и с удовольствием завтракать, – проговорил я и отправился умываться.
Тимоха заходит следом.
– Стланные вы взлослые, – с видом умника заявляет сын.
– Почему?
– Вы когда влюбляетесь, ведете себя глупо, – усмехается.
– Что? – не понял я.
– Ну, я же говолю. Глупеете, глохнете, – пожимает плечами и разводит руками. – Я тоже, кстати, умываться. Двигайся, – оттесняет меня в сторону и берется за щетку.
Стеша
Когда Тимур быстро ретируется в ванную, а Тимоха за ним, я продолжаю готовку, но вскоре заканчиваю. Получилась приличная стопка блинов. Нам на троих явно многовато. Но стоит мне об этом подумать, как раздается звонок в дверь.
Кто это может быть?
– В дверь звонят, – говорю как как только слышу, что из ванной вышли мужчины.
– Я открою, – говорит Тимур и я слышу, как щелкает замок входной двери. – Тебе чего не спится в выходной? – снова Тимур.
– Так я на работу мотался, вот решил заехать. Все равно же мы хотели встретиться в субботу, – отвечает уже знакомый мне мужской голос.
Алексей.
– Стеша, у нас гости, – бежит ко мне Тимоша, а за ним следом и мужчины.
Тимур пожимает плечами, а Алексей улыбается во все тридцать два белоснежных зуба.
– Здравствуйте, Стеша, – здоровается. – О, блины, – удивленно смотрит на меня. – Готовите?
– Угу, – мычит Тимур. – Готовит.
– Так это ж здорово, – потирает ладони мужчина.
– Присаживайтесь все за стол, я сейчас чай налью. Или кто-то будет кофе? – интересуюсь.
– Я чай, – с готовностью говорит Тимур.
– И я чай, – говорит Алексей.
– Хорошо, – достаю кружки.
Через пару минут мы дружно пьем чай. Я лишь слышу как мальчики довольно мычат. Забавно за ними наблюдать.
– Очень вкусно, – с набитым ртом говорит Леша.
– Прожуй, деревенщина, – одергивает его Тимур.
Мне смешно. Я еле сдерживаю смех. Мне кажется или это действительно то, что я вижу. Но отгоняю эту шальную мысль подальше, тряхнув головой.
После того как чай выпит, а стопка блинов заметно поуменьшилась, Тимоша задает вопрос:
– А когда мы пойдем в стлоительный магазин?
Взгляд Тимура надо было видеть. В этот момент он жутко был недоволен болтливостью своего ребенка.
– А вы в строительный собрались? – удивленно переспрашивает Леша.
И смотрит то на меня, то на Тимура.
– А зачем? – любопытствует.
– Мы лемонт затеяли, да, пап? – продолжает раскрывать задумки Тимоша. – Будем пелеклашивать стены в желтый.
– В желтый? Ремонт? Серьезно? – сыплет вопросами Алексей.
– Не смотри на меня так, – огрызается Тимур.
– Эй, я тебя не узнаю, – продолжает ржать над другом Леха. – Это вы его надоумили сменить обстановочку? А я говорил, говорил, – поднимается со стула мужчина. – Говорил, что в твоем склепе невозможно жить. Что не хватает яркости. Говорил?
– Да говорил-говорил, – бубнит Тимур.
– Я с вами, – наконец, заявляет Алексей.
– В смысле? – не понимает Тим.
– А в том самом. Я должен это видеть, – усмехается и смотрит на меня. – Этот экземпляр ненавидит магазины.
