произношу, заходя к девочкам на кухню. – Почему меня раньше не предупреждали, что детский сад – это ад? Громкая, непроходимая психологическая травма на всю жизнь. – Даю краткую характеристику, выпучив глаза от травмы, которую уже получил.
– А как ты думал, – фыркает Вика, нарезая салат. – Ты думаешь, мы, женщины, от хорошей жизни много детей не хотим? Всё наперёд просчитано, голубчик.
– Соседи точно вас возненавидят, Мир, – говорю сестре, опускаясь на стул перед ней. – Колбаску дашь? Я голодный. Уже час ничего не ел.
– Бери, – отрезает мне кусочек от той, что на салат.
Вчера Вадим, наконец, договорился об аренде этой квартиры для Миры. И сегодня мы всей огромной семьёй, даже с мамой, празднуем новоселье.
Детей в доме, к слову, больше, чем взрослых. И они между собой играют. Казалось бы, всё отлично, но визгов и писков больше, чем в школе. У меня скоро мигрень начнётся, хотя я никогда ею прежде не страдал.
Вчера Вика, Сара и Милена помогали Мире обустраиваться. Вещи перевозить, прибираться. И, мне кажется, девчонки сблизились. С Сарой точно. Вечно по телефону без умолку болтают и обсуждают свои мамские штуки.
– Сара не звонила? Скоро будет? – спрашиваю Мирославу.
– В магазин за багетом зашла, – отвечает она, передавая мне ещё кусочек колбаски. – Скоро будет.
– Ой, а скажите ей кто-нибудь, чтобы торт купила. Я забыла, – вспоминает Вика. И я, получив ещё одну колбаску, вызываюсь передать просьбу.
Она меня, как пёсика за колбаску дрессирует, если кто не понял.
Но я, правда, голоден! Сара с утра только кашей, чаем, бутерами и тортиком накормила.
Так и похудеть можно.
Сара
– Торт купить? Сейчас возьму, – выслушиваю просьбу и сбрасываю звонок, возвращаясь к отделу, где продаются тортики. Прохожу мимо алкогольных рядов, когда взгляд цепляется за знакомую фигуру.
Хочу сделать вид, что не заметила и просто пройти мимо, но не могу. Человек выглядит настолько жалостливым и больным, что моё женское сердце просто не выдерживает данной муки.
– Данил Вадимович, всё в порядке? – Вовремя ловлю бутылку из его рук.
О господи! Он пьян!
Надо было пройти мимо. Сейчас точно начнёт свою обычную чушь нести. А ещё и в пьяном состоянии остановиться не сможет. И, не сдерживаясь в эмоциях, скажет всё, что обо мне думает.
– Она меня бросила, – шмыгает он носом и отбирает у меня бутылку со второй попытки. – Сказала, что я её не люблю! Потому что ОНА – это она и её дети! А я её детей обижаю! А я не обижаю! Я люблю их! И её люблю! Так люблю, что не могу жить без неё.
Ксения ушла от Данила Вадимовича? Да нет вроде… Хотя эту ночь она провела у нас. Заснула, пока с Тимуром играла, и мы её оставили, чтобы среди ночи сонная не ездила никуда.
– Мне жаль!
– А, вообще-то, я люблю их. – Находит он во мне свободные уши и начинает чуть ли не петь о любви к своей семье. – И это они меня обижают! Меня променяли на бабу!
– Данил Вадимович…
– А я, может, как лучше хочу. – Не даёт мне и слова сказать. – Со мной любовь вон что сделала! День без неё, и всё! Мир рухнул! Я даже носки не надел! Не нашёл без неё! И завтрак холодный был… – говорит таким голосом, который мне Егора напоминает. Тот тоже без меня ничего найти не может и ноет о том, что голоден. Хотя последнее его привычное состояние. – Я не хотел им того же! Не хотел ему! Моему любимому мальчику! Который так на меня похож! Я не хочу, чтобы он был таким! Чтобы ты из него сделала такого же слюнтяя, как я…
– Он не будет…
– Будет! – восклицает он и чуть бутылку не роняет. – Он страдал, когда ты ушла первый раз! А я страдаю сейчас, когда ушла моя Ксюшенька! Я ходил к Егору, как она хотела! Стучал в дверь, а он не открыл. Он меня не простил. – Сползает по стенке и садится на пол магазина. Люди начинают странно на нас поглядывать. – И к Вадиму ходил! И он не открыл!
– Так мы все у Миры. – Пытаюсь ему сказать, что не всё потеряно.
– Вот почему у неё два сына? – Наконец озвучивает причину, почему его раздражают дети племянницы. – А у меня только один внук? Что за несправедливость? Три сына и всего один внук! И куча мелких красавиц? Почему? Где мои внуки?!
– Мы с Егором вам ещё подарим, – глажу его по плечу и помогаю встать. Благо он поддаётся.
– Правда, подарите?!
– Ага.
– Надо сказать моей Ксюшеньке! – восклицает он и, повернувшись, роняет несколько бутылок.
Так-с, оставлять его здесь точно нельзя. Мало того что за ущерб сейчас платить придётся, так ещё и в полицию его в таком состоянии могут забрать.
Беру его под руку, забывая про торт, и веду на выход. А там совершаю ошибку, за которую Егор меня точно потом отругает.
Но не могу я оставить человека в беде! Не могу! Он же пьяный и в таком состоянии даже под машину попасть может.
Такого я себе точно не прощу.
Какой-никакой, но он их отец.
И мне будущий родственник.
Не хочу потом всю оставшуюся жизнь винить себя в том, что оставила человека, а с ним случилась беда.
Егор
– Папа, мама пришла не одна, – восклицает Тимур и, схватив меня за руку, тащит в коридор.
Нахмуренный от слов сына, иду в коридор и вижу то, чего, а точнее, кого точно не хотел бы сейчас видеть.
– Отец? – Удивлённо округляю глаза и перевожу взгляд на Сару, что держит его за руку и является единственным препятствием, что не даёт папе поцеловаться с полом в коридоре.
– Данил? – мама полностью копирует моё выражение лица. Но папа не реагирует на её призыв.
– Данил Вадимович… – начинает Сара, но отец на неё рявкает.
– Называй меня Даня или папа, – раздражённо бросает он ей и кое-как выпрямившись, хватает её за обе щёки и целует в губы. – Будешь мне дочкой! Любимой! Только другим не говори! Тсс! А то ревновать будут! Тсс… – прикладывает палец к губам.
– Я нашла его таким в магазине, – оправдывается Сара, поймав взгляд всех Громовых на себе.
– Даня! – восклицает мама и, подбежав, перехватывает его у Сары. – Ты чего?!
– Я так соскучился! Я так тебя люблю! – пьяно начинает признаваться он ей в любви. – Не уходи от меня! Я больше не буду злиться! Пусть наши мальчики любят, кого хотят! Я всех любить буду! Только не бросай меня.
