Я чертовски без ума от тебя.
Это удручающее осознание, не то, что я готов признать вслух. Но дело в том, что иногда вам не нужно искать правду. Иногда оно находит тебя.
Я бы не стал убивать Годфри и Себастьяна. Но она просила, и что она просит, то и получит. По крайней мере от меня.
— Ты мне нравишься, — тихо заканчиваю я, не настолько глупый, чтобы развлекать себя возможностью рассказать ей всю правду. — Ты мне нравишься.
— Ты мне тоже нравишься. — Ее нос касается моего взад и вперед в эскимосском поцелуе.
Дыши, клоун. Чертовски дыши.
Я отъезжаю и оглядываюсь на шоссе, в то же время увеличивая обороты двигателя.
— Но я не говорил, что я бракованный товар.
— Ты так думаешь. Что еще хуже. А теперь повторяй за мной: я не жертва, я черт возьми выжившая.
— Я не жертва, я черт возьми выжившая. — Она закатывает глаза. Я нажимаю на педаль газа и несусь на юг, решив добраться до места назначения до наступления ночи.
— Выше голову, кексик. Не позволяй твоей короне упасть. И просто для протокола: я не кончил, потому что ты использовала свои зубы, как будто мой член был зубной нитью. Поверь мне, я так сильно хочу тебя, что мысль о том, чтобы поселиться сегодня вечером в мотеле, заставляет меня работать сверхурочно.
— Кто сказал, что мы будем жить в одной комнате? — спрашивает она с хитрой улыбкой.
Это моя Прескотт.
— Мы делим комнату. И я вылизываю твою киску. Ты мне должна за битмобиль и за потерю Стеллы.
— Нейт Вела, ты мерзкий человек.
— И сегодня вечером я собираюсь изнасиловать каждую дырку в твоем теле.
ПРЕСКОТТ
Замечательно. Я плакала перед ним.
Я плакса. Во время моего плена я плакала, когда никто не видел, потому что я помню, что Кэмден сказал мне много лет назад. Никогда не позволяй своим врагам увидеть, как ты сломаешься. Твое равнодушие лишает их победы . Так что к тому времени, когда Бит приходил за мной, мои глаза всегда были сухими.
Нейт ошибается. Я не неприкасаемая. Меня трогали слишком много раз. Каждый отпечаток руки оставил шрам. Потребуются годы, чтобы стереть следы и снова откопать свое истинное «я».
Я засыпаю, свернувшись калачиком, рядом с ним, пока он с абсурдной скоростью поглащает остаток пути до Лос-Анджелеса. В ту минуту, когда мы попали в Ла-Ла Ленд, мы заходим в первый торговый центр, который мы посетили, делаем фотографии на паспорт и выходим, переплетя пальцы. Я не уверена, кто делает первый шаг, такое ощущение, что наши руки просто магнитно связаны. Молчание между нами комфортное и принимающее, а главное — содержательное. Но я храню от него секреты, по крайней мере два, которые заставят его отказаться от этой договоренности, и я надеюсь, что он не узнает до того, как мы расстанемся.
У Нейта на голове толстовка, чтобы скрыть татуировки — хотя трудно остаться незамеченным, когда ты — груда мускулов и сексуальности ростом шесть футов пять дюймов — и я ношу свое самое невинное выражение лица.
Пришло время заняться делом.
Брайан.
На самом деле является горячей шишкой в Государственном департаменте. Сорокалетний возраст. Аккуратная прическа. Реальный Уолтер Уайт, только менее родственный. Вы никогда не догадаетесь, что делает этот респектабельный мужчина, чтобы заработать дополнительные деньги. Но дополнительные деньги нужны, чтобы заплатить за его маленькую темную кокаиновую зависимость.
Никто не знает.
Даже его жена и трое идеальных детей.
Но я? Я продала ему два фунта кокаина, когда он был в командировке в Сан-Франциско, и снизила цену на шестьдесят процентов при условии, что он будет мне должен. Долгое время. Пришло время нажиться на его долге.
Пришло время всем расплатиться по своим долгам.
Мы встречаем Брайана за кошерной пекарней на Фэрфакс-авеню. Я поглощаю шоколадную бабку, делаю большие глотки из своего американо и наблюдаю за Брайаном и Нейтом сквозь большие темные очки. Я протягиваю Брайану наши фотографии покрытыми шоколадом кончиками пальцев, и он говорит нам, что к завтрашнему полудню у нас обоих будут паспорта на разные имена.
Нейт Вела умрет, и из пепла его проклятого имени восстанет феникс по имени Кристофер Делавэр.
Что касается Прескотт Берлингтон-Смита — если вы думаете, что мои родители обременяли меня неудачной фамилией, вы будете удивлены, потому что единственное имя, которое Брайану удалось зацепить и которое соответствует моему физическому профилю, — Танака Кокберн. А пока Танака - красивое имя. . .
Кокберн.
Нейт брызгает кофе на белую рубашку Брайана, когда слышит мое новое имя, затем отворачивается, идет к углу переулка и кладет руки на колени, а его массивная спина содрогается от дикого, безудержного смеха.
— Я не должна платить за такое имя, — бормочу я в пенопластовую чашку.
Но чего Нейт не знает, так это того, что я едва плачу за эту услугу. Я оплачиваю счет только за фактическое изготовление паспортов, что в сумме составляет несколько сотен баксов.
Ему не нужно знать, что я на мели и ничем не смогу помочь ему пересечь границу. Пятьдесят штук? У меня нет даже пяти тысяч. Эй, не судите меня. Вы бы сделали то же самое, чтобы спасти свою жизнь. Ложь своему похитителю включена. А его вопрос о том, что я мать? Ну, это тоже не его дело.
Увидев, что в Лос-Анджелесе у нас есть 24 часа, Нейт предлагает остановиться в мотеле и использовать это время, чтобы спланировать наш следующий шаг против Годфри и Себастьяна.
Я все еще хочу, чтобы он страстно желал меня, хотя я не должна. Соблазнять его больше не должно быть частью плана — я уже свободна. Но правда в том, что я жажду его.
Пытаясь напомнить себе, что он преступник, убийца и парень, который еще несколько часов назад имел полное намерение вернуть меня моему безжалостному врагу, чтобы с него содрали кожу заживо и скормили его извращенному сыну, я разъединяю наши руки и держу при себе, пока мы не прибудем на нашу следующую остановку.
Мы останавливаемся в захудалом мотеле в суровом районе в центре города. Одноэтажный комплекс неравномерно окрашен в нежно-голубой цвет с розовыми буквами, обозначающими апартаменты Palm Spring . Когда мы заходим, нас встречает мексиканская поп-станция, ее мелодии поглощает громкий портативный вентилятор, направленный на грузную даму с ирисовой помадой на стойке регистрации. Ее вьющиеся волосы были сильно выпрямлены, цветочное платье едва прикрывает ее огромное декольте, а слой пота на 100% покрывает ее тело.
— Нет кондиционера, — кашляю я в кулак, когда мы с Нейтом заходим внутрь.
— Эй, Дороти, я не думаю, что мы больше в Блэкхоке. Если только ты не хочешь тратить деньги на гребаное Шато Мармон. Твой звонок.
Я морщусь. На данный момент у него, вероятно, больше денег на банковском счету, чем у меня.
Женщина игнорирует нас, несмотря на то, что я несколько раз нажимаю кнопку звонка на ее прилавке. Когда она, наконец, поднимает взгляд от эротической книги в мягкой обложке, это происходит потому, что она видит Нейта, приближающегося ко мне сзади. Когда он кладет локти на ее стол в приемной, она выпускает облако сигаретного дыма ему в лицо. Ее синяя тушь такая комковатая, что моргание должно быть для нее упражнением.
Она издает первобытный рык. — Ну, ты прелесть, правда, красавчик?
Я прозрачная? Нейт и я явно вместе. Я не уверена, почему меня это волнует. Он не мой парень, и он не собирается сбегать с этой женщиной средних лет. Кроме того, этот ублюдок, вероятно, привык к этому. Я еще не видела, чтобы он взаимодействовал с внешним миром. Я знаю мужчину в темном подвале, похитителя, который причинит мне боль, если я ослушаюсь, но что-то подсказывает мне, что это не первый раз, когда женщина выбалтывает что-то неловкое в адрес реального Нейта.
Он похож на причину, по которой женщины покупают Pocket Rockets. Наверное, это происходит с ним постоянно.
Нейт опирается талией на стойку и просматривает помятый журнал о путешествиях, жуя свою персиковую жвачку с характерным вкусом во рту. Совершенно равнодушный к тому вниманию, которое она привлекает.
