а он улыбнулся приветливо и как бы снисходительно. Он рад, что я здесь. Вижу, рад. Но мне всё равно как-то не по себе. Не такое я представляла своё будущее. Странно, что я его вообще представляла.
Нужно остановиться и не пытается заглядывать туда. Не пытаться понять, что будет дальше. Нужно жить сегодня и сейчас. Тогда будет легче, а когда придёт роковой момент, смириться, покорится его воле. Он неизбежен, это нужно знать.
— Привет, — Андрей вошел в кухню, подошел ко мне, обхватил мощными руками, прижал к себе.
Запах улицы и костра ударил в нос.
— От тебя пахнет дымом, — сказала я.
— Да? — он понюхал рукав своей куртки, — Есть немного. Что ты делала без меня?
— Готовила тебе покушать. Подумала, ты придешь уставший от глобальных дел, — съязвила я.
— Это ты хорошо подумала, — он положил ладонь мне на шею, обхватил пальцами подбородок и потянул к себе.
Я подчинилась, повернула голову. Глянула Андрею в глаза, а он жадно смотрит на мои губы.
— Я соскучился, — улыбается, рассматривает моё лицо.
Довольный. Чему?
Неужели тому, как он скучал. Тут явно что-то другое.
Тянется губами, накрывает мои губы, и я уже ни о чем не могу думать. Всё откидываю, забываю.
Андрей хватает футболку, которую я натянула, когда проснулась. Стягивает. Накрывает ладонями мою грудь. Я выдохнула от удовольствия. Подмышки он приподнимает меня и сажает на столешницу.
Поцелуй наш заставляет меня обхватить руками Андрея за шею. Прижимать его сильнее.
Он впился в мой рот, сминает губы.
Ладонь проникает между ног, раздвигает, я подчиняюсь и рывками стягиваю с него куртку.
От удовольствия забыла, что там у меня на плите. Резко вспомнила, заерзала, потянулась.
Андрей выключил плиту, не отрываясь от меня.
Губы его уже на моей шее, целуют. Ласкают. Ладони трогают грудь. Андрей наклоняется и обхватывает губами сосок. Я пропадаю в этих ласках. От удовольствия закусываю губу. Выгибаюсь и подрагиваю от того, как чувствительно он целует мою грудь, как водит языком по соскам. Мягко и требовательно обхватывает губами и сосёт.
— Андрей, — проговариваю медленно, лениво, кладу ладонь ему на голову, ворошу волосы, показываю как хорошо мне и как сладко.
Не могу больше ждать вцепляюсь пальцами в его брюки, тяну ремень. Расстегиваю пуговицы на джинсах. Чувствую, как он хочет меня. Доверяет мне, открыть и выпустить на свободу его возбужденный член. Как только я потянула с него брюки, Андрей подхватывает меня за ягодицы, прижимается, и я чувствую, как проникает в меня вместе с членом безумное наслаждение.
Ощущение горького, ненасытного, ограниченного счастья заставляет накатиться слезу. Одно движение и я закатываю глаза от блаженства. Судорожно хватаюсь за голову Андрея, чтобы снова прижаться, и не отпустить. Никуда не отпустить.
Вместе с удовольствием в меня врывается осознание моей к нему любви. С каждым его движением, и вдохом. Это удовольствие с толикой горечи, с привкусом крови.
Как быть, чтобы не расстаться никогда, чтобы эти объятья длились вечность. Что мне сделать, какую ленту отмотать назад?
Ничего нельзя вернуть, ничего. Только сильнее раздвигать ноги и впускать его в себя. Получать сегодня сейчас. А там уже, будь что будет.
Этот секс, перемешанный с болью не физической, кажется ещё более совершенным. Уникальным. Таким, который никогда больше не повторится. Как в последний раз.
Ладони Андрея вдавливают мои бёдра. Требовательно хватают, даже больно. Но мне всё равно. Я хочу этого, хочу.
Андрей склонился надо мной, я держу его за шею и мы исступлённо трахаемся на кухонной столешнице.
Но, вдруг он замирает, останавливается.
Я не понимаю почему, что его остановило?
Поворачиваю голову, смотрю в экран телевизора и вижу здание бизнес-центра, куда я ходила к Николаеву. Несколько секунд его показывают, а потом огненный взрыв разорвал тёмное пятно ночи.
Не сразу, а через секунду, я понимаю, что это значит.
***
— Это ты?… Это сделал ты? — она проговорила это с возмущением и укоризной, как будто я провинился, а она меня ругает.
— Да, — я выпрямился, отступил и наш приятный секс закончился.
— Но это… это… подло, — тычет пальцев экран.
Смотрю туда и ощущаю невероятное удовольствие. Глядя на то, как вырываются языки пламени с тридцать второго этажа, с кабинета, в котором когда-то я сидел и создавал своё светлое будущее. Для себя для своей жены и для Николаева Степана. Он взял то, что хотел, поиграл со мной как хотел, а теперь пусть поиграет в мою игру.
— А что тебе не нравится? — вернулся мыслями в комнату, где всё ещё стоит, уперев взгляд в экран Лиза.
Её реакция не понравилась мне. Она природная. Для неё, но мне не нравится.
Отошел в сторону. Отстранился.
Пусть видит Лиза, что мне плевать. Никакие попытки призвать к моей совести или человеколюбию тут не прокатят.
— Как это что, Андрей, ты взорвал офис Николаева! А если там были люди?
— Там никого не было, я проверил, — я сел, открыл крышку на салатнике и начал есть.
— Ну и что, а сколько людей лишилась работы, из-за тебя, — Лиза подошла, взяла крышку и резко закрыла салат.
Я встал. Лиза, скрестив на груди руки, отвернулась к окну. Я глянул и пошел из кухни. Плевать.
— Андрей, ты слышишь?
Я вернулся. Окинул её взглядом и сказал:
— Если хочешь тут быть, чтобы я не слышал этого. Это не твоё дело. Сюда не лезь, — указал пальцем в телевизор.
Она затихла, изумлённо и обижено глядя на меня. Не испуганно хотя бы, но всё равно в этот момент, наверное, точно подумала, что я маньяк подрывник.
Пусть думает что захочет. Мне всё равно. Моя жизнь уже катится под откос и пока она ещё катится, я хочу сделать как можно больше. И мне совершенно безразлично нравится это кому-то или нет.
Я пошел в спальню, скинул куртку, потом штаны, трусы и пошел в душ. Крутанул кран, встал под холодные
