— Ник, поговори со мной, — попросила, когда мы подошли к машине. — Я ведь не чужая тебе…
Его взгляд потеплел, и он подошел ближе, а затем прижал к себе и поцеловал в макушку.
— Конечно, не чужая, — прошептал едва слышно. — Просто не хочу тебя втягивать во все это.
— Но я ведь уже не ребенок! Я имею право знать, что происходит!
— Не ребенок, — усмехнулся он с какой-то странной горечью. — Ладно, ты права. С этим Костомаровым не все так просто.
— Что это значит?
— Дядя Лео что-то нашел про него, сказал, что, возможно, за ним стоит кто-то из конкурентов отца. И их цель — получить долю в компании.
— А у них может получиться? — растерялась я от новой информации.
— Не знаю. Возможно. Иначе бы не стали так суетиться.
— И какой у тебя план?
— Ты даже не сомневаешься, что он у меня есть? — насмешливо фыркнул он.
— Я вообще в тебе не сомневаюсь, — искренне ответила я.
— Рад слышать. Но, в общем-то, ты права — только план есть не у меня, а у дяди Лео. Мы же пока будем просто тянуть время.
— Чтобы узнать, кто стоит за Костомаровым?
— Именно. Прежде всего, мы должны обезопасить компанию.
— Знаешь, мне кажется, Витя и правда не в курсе игр своего дяди. Он сказал, что узнал про то, что неродной, совсем недавно. И они с ним приехали, как только Олег закончил какие-то свои дела.
— Ты ему веришь? — задумчиво спросил Ник.
— Его слова звучали убедительно. Мне кажется, его и правда волнуют не деньги, а возможность обрести родных.
— Если это правда так, то мы вскоре узнаем об этом. А теперь — нам пора. Мне еще в офис надо успеть.
Я послушно села в машину и всю дорогу размышляла над тем, мог ли быть неискренним Витя.
Следующие пару дней я почти не видела Никаса. Он приезжал довольно поздно, ближе к полуночи. Злой и уставший. Конечно, он не ругался со мной, но я видела, что его лучше не трогать. И чем больше времени проходило, тем сильнее во мне крепло понимание, что я не хочу уезжать. Что мое место — здесь.
И сегодня я собиралась сообщить об этом Нику. Предвкушала его удивление и радость. В своих мечтах я уже зашла довольно далеко и даже представляла, что мы будем куда-то ездить только вдвоем, возможно, ходить на свидания. Конечно, не в людные места, но… Но я, кажется, была согласна уже и на тайные встречи. Настолько прониклась нашими отношениями, что уже не могла представить, как это быть без них. Пусть между нами и был всего лишь один поцелуй.
Витя все это время не пытался со мной связаться, и, наверное, это было хорошо. Что я могла ему сказать? Я по-прежнему не верила ему. Оставалось только дождаться результатов теста.
Ужин был почти готов, когда на пороге появился Ник. Он выглядел отстраненным и уставшим.
— Привет, — улыбнулась я. — Ты рано. Но это даже хорошо. Я вот ужин нам приготовила…
— Вижу, — кивнул он. — Что за повод?
— Я… в общем, я подумала и решила, что не поеду никуда.
— То есть? — он хмуро окинул меня взглядом, и мне стало от этого не по себе.
— Ну, ты же хотел, чтобы я осталась, — нервно пояснила я, не зная, куда деть руки. Появилось странное чувство, что я на экзамене и не знаю правильных ответов. — Вот и решила, что… Ты же говорил, что хочешь быть вместе…
— Ты улетаешь, Ева, — прервал мое бормотание Ник.
— Улетаю?
— Именно. Прямо сейчас. Собирай вещи — у тебя полчаса.
— Что? Ты шутишь? — ошарашенно спросила я. — Но почему?
— Так нужно. Ты все равно хотела доучиться. Так что мы просто чуть ускорим события.
— Но я же передумала! — с отчаяние возразила я. — Ты же слышал!
— Слишком поздно. Теперь это уже неактуально, — мотнул он головой.
Наверное, даже если бы он меня ударил, мне бы не было так больно, как от этих слов.
— Ты вернешься к Кате? — сдавленно прошептала я.
— Ева, у тебя полчаса. Машина уже ждет.
Перед глазами все расплывалось, но я стиснула зубы и вышла в коридор. Внутри, казалось, все умирало. Медленно — шаг за шагом.
Удивительно, но мне хватило и двадцати минут, чтобы сгрести в чемодан все, что нужно.
Никас ждал внизу, и на краткий миг мне показалось, что он вот-вот скажет, что это все дурацкая шутка, что он проверял меня или что-то еще. И я готова была простить ему все, что угодно. Лишь бы все вернулось обратно, лишь бы он не произносил этих страшных слов.
Но вместо этого Ник взял чемодан и понес к двери. Он не сказал ни слова до самой машины. Кроме водителя, там сидел еще и охранник.
— Тебя проводят до трапа. Так что не дури, — холодно произнес тот, кого я еще совсем недавно считала самым главным человеком.
Нужно было садиться, но я не могла. Стояла и ждала, что он хоть как-то объяснит свое поведение.
— И это все? Ты просто выгоняешь меня?
— Отправляю обратно, в твою жизнь. Ты была права, когда настаивала на том, чтобы вернуться. Мне жаль, что я не сразу это понял.
— А теперь вдруг осознал?!
— Именно.
— Но ты же говорил, что хочешь быть со мной!
— Это в прошлом. Между нами ничего не может быть.
Я зажмурилась, чтобы не расплакаться.
— А как же Витя? Как же тест? Завтра мы должны были узнать результат. Ты говорил, нужно будет подписать какие-то бумаги насчет наследства…
Я, как дура, цеплялась за любую возможность, чтобы остаться. Глупо унижалась, но ничего не могла с собой поделать.
— Официально я твой опекун до двадцати одного года. Либо до замужества. Так что вполне справлюсь и сам с формальной стороной.
Еще один холодный ответ, который ударил по больному.
— Тогда прощай?
Никас не ответил. Только шире раскрыл дверь и нетерпеливо кивнул.
Я в последний раз оглянулась на дом. Почему-то я не сомневалась — сюда я больше не вернусь. Молча села в машину и даже не взглянула на брата, когда тот закрыл дверь.
Всю дорогу я плакала. Тихо, беззвучно. И мне было наплевать, что рядом был охранник.
Здесь и сейчас я медленно умирала, теряя часть себя. Сегодня я узнала, что такое настоящее предательство. И не была уверена, что когда-нибудь смогу стать прежней.
Глава 26. Никас
План дяди Лео был хорош. Хотя бы потому, что мы вовремя поняли, кто стоял за Костомаровым. И когда я узнал, то едва не поседел.
— Ты понимаешь, что это значит? — спросил дядя, когда я приехал к нему в офис. — С этими людьми не шутят.
— Но ведь отец смог выйти тогда без потерь, — возразил я.
— Ты так уверен?
— Это не так? — стало доходить до меня.
— Думаешь, он просто так тогда отправил и тебя, и Еву подальше?
— Отец просто перестраховался, — возразил я уже не так уверенно.
— Тогда и тебе стоит.
— Что ты имеешь в виду? — Дядя многозначительно посмотрел на меня. — Ты про Еву?
— Именно.
— Считаешь, ей что-то грозит? Ты же говорил, мы успеем.
— А если нет? Готов рискнуть ее жизнью?
Он мог бы не спрашивать. Потому что я не был готов ставить под удар любимую девушку. Ни за что.
— То есть ей лучше отойти в сторону? Она ведь уже засветилась. И Виктор этот с ней выходил на связь заранее. Наверняка Костомаров уже про это в курсе.
— Тем более. Она же учится не в России. Пусть возвращается обратно. Пока все не утрясется.
Это было правильно. Но учитывая, что между нами началось потепление, и то, как остро она воспринимала, если я не рассказывал ей новости, вряд ли она согласится улететь. Особенно после того, как узнала, что однажды отец ее уже отослал ровно так же.
— Она может не послушаться, — покачал я головой. — Что если охрану удвоить? Посадить дома и запретить выезжать?
— Как вариант. Но знаешь, Ник, я бы не рисковал. Мы разворошим осиное гнездо. И так придется заплатить немало, чтобы “АдамКорп” не пострадала в итоге и осталась за тобой.
Горько было осознавать, что я все же не справился, не сумел сохранить наследие отца. Все же не вывез это.
— Понимаю, ты не хочешь, чтобы она уезжала, но подумай — после ты сможешь поехать к ней. Если все еще захочешь.
