— О, как я рада! — вырвалось у Лин. — Но только я не могу ей это сказать. Вы сами должны!
Короткая пауза. Потом он спросил:
— Вы сами этого хотите?
Она наклонила голову в знак согласия, хотя он не смотрел на нее.
— Да, пожалуйста, — ответила она.
Казалось, одним этим словом она навсегда отсылала его к Еве. Она почувствовала, что не хочет слушать свой внутренний голос, который издевательски спрашивал у нее: «Но разве у тебя самой была власть удержать его?»
На следующей неделе на больницу обрушилась эпидемия гриппа, принеся с собой огромное количество работы. Лин даже не заметила, что она еще не получила ответа на свое письмо к Перри.
Вначале появилось только несколько заболевших, но затем грипп охватил чуть ли не все палаты. Несмотря на все меры предосторожности, одна сестра за другой сваливались с температурой, и их приходилось укладывать в постель, а их работу делить между оставшимся персоналом.
Эпидемия не щадила ни санитаров, ни поваров, ни врачей. Для того чтобы избежать лишней инфекции, проводились только самые неотложные операции, и, так как болели даже терапевты и штатные хирурги, частенько можно было видеть консультантов, работающих за своих коллег и делающих за них обходы палат.
К счастью, и Лин и Пэтси пока были на своем посту. Каждый вечер они сходились в комнате отдыха, вымотанные, но пока еще в несокрушимом здравии, и рассказывали про всякие случаи, произошедшие за длинный тяжелый день.
— Когда я уйду с этой работы, я, наверное, переквалифицируюсь в хорошего, пусть и незатейливого, повара, — смеялась как-то вечером Лин. — Знаешь, сегодня из кухни прислали обеды больным с просьбой доварить у нас в блоке. Я подумала, что, пожалуй, это мой шанс. Но то ли еще будет!
Пэтси положила ноги на соседний стул.
— Вот именно, это еще ничего!.. Мы уже несколько дней сами готовим для отдельных палат. А сегодня я чуть не на четвереньках скоблила и мыла своими нежными руками всю дезинфекционную. У нас даже уборщицы нет. — Потом она как-то мечтательно сказала: — Знаешь, что странно, Лин? Казалось бы, вокруг все болеют, мучаются, страдают — но мне почему-то так хорошо!..
— Мне тоже, — сказала Лин. — По-моему, дело в том, что это ощущение, что мы нужны другим, как-то подхлестывает. Когда знаешь, что, несмотря на усталость, ты, оказывается, можешь сделать и эту работу, и еще одну, а потом еще и еще, и чувствуешь при этом, что ты не сдалась!
— Странно, то же самое нынче говорил и Том, — заметила Пэтси. — Он мне сказал, что в последние дни он получил такой ценный опыт, работая со всеми больными, не только своими, какого у него не могло быть и за целый год нормальной работы. Лин… — Пэтси замолчала, внимательно глядя на подругу. — А ты знаешь, что Том собирается ехать работать за границу?
— Нет, — удивленно сказала Лин.
— Разве он не говорил тебе?
— Нет. Но ведь в последнее время мы редко виделись. — Лин знала, что ее слова звучат уклончиво.
— Да, он так и сказал, — сухо ответила Пэтси. — Вы что, поссорились, Лин, а?
— Нет, мы все еще друзья, я надеюсь, хотя теперь нам очень трудно встречаться. Видишь ли, он мне сделал предложение, но я отказала.
Пэтси медленно сказала:
— Что ж, не буду притворяться, что я этого не знала. Но лучше бы ты согласилась, Лин. Он такой чудный человек и только о тебе и думает.
— Я знаю, что он замечательный; но если он женится, он заслуживает того, чтобы его так же крепко любили в ответ, — серьезно сказала Лин. — А я не люблю его так… ну, как ты любишь своего Майкла, Пэтси.
— Но теперь, когда ты больше не думаешь о Перри, разве не может развиться любовь к Тому? — спросила Пэтси без особой уверенности.
Лин покачала головой. В этот момент с опозданием прозвучал гонг, зовущий к ужину, и разговор прекратился сам. Она чувствовала облегчение оттого, что Том был верен своему обещанию и не выдал Пэтси секрета ее любви к Уорнеру. Она была бесконечно благодарна ему за его твердость.
Проходили дни, и даже в этих чрезвычайных условиях начал складываться собственный режим; избыточные обязанности стали быстро восприниматься как обычные, и все с удивлением вспоминали о тех временах, когда они, как казалось, наслаждались неторопливостью, избытком свободного времени и при этом еще ворчали, что слишком загружены. Никто — может быть, за исключением начальницы сестринского корпуса и ее старших коллег — не задавался тревожным вопросом, что будет, если к теперешнему положению добавится еще какая-нибудь непредвиденность. Никто и не верил, что может случиться такое несчастье, которое потребует от всех нечеловеческих усилий (и они их приложат), какое поджидало их в это темное ветреное утро.
Ночью Лин долго лежала без сна, слушая, как стучит в окно дождь и свищет ветер, а когда она, наконец, уснула и услышала стук, от которого проснулась только наполовину, ей показалось, что это просто резкий порыв ветра. Но она села в постели, удивленная появлением на пороге одной из ночных дежурных.
— Извините, но вас вызывают на дежурство, и как можно скорее, сестра. Начальница приказала поднять всех дневных сестер, — сказала девушка. — Через полчаса в столовой всем подадут завтрак.
— Но ведь сейчас… — Лин потянулась к своим часикам, — ведь еще даже не рассвело!
— Я знаю. Но велели поднять всех. Мне еще нужно многих разбудить. — И девушка убежала.
В столовой оживленно обсуждали причину раннего подъема, поедая поджаренный хлеб и кофе, что и составляло весь завтрак. Все спешили скорее поесть и тут же убегали по своим местам, так что особых обсуждений, кроме нескольких отрывочных вопросов и сумбурных догадок, в столовой и не было.
— Серьезная авария поезда на линии как раз около станции Бродфилд…
— Вчерашний и ночной дожди размыли часть полотна…
— Паровоз и по крайней мере семь вагонов…
— Они везут раненых в отделение несчастных случаев. Уже привезли нескольких…
И где-то близко от себя Лин услышала, как кто-то говорит:
— Значит, если отделение несчастных случаев будет переполнено, то будут класть и в Принстон. Это ведь резервная палата для несчастных случаев.
Вот именно… Лин вспомнила, что говорила ей сестра Оллмен о том, что отгороженная половина ее палаты предназначена как раз для таких случаев, как этот. Она залпом допила кофе, думая, неужели придется использовать и ее палату. И если так, как же им справляться, многие из ее штата все еще болеют.
Она получила ответ на свой первый вопрос, как только вошла в палату Принстон и увидела своих собственных больных чуть ли не в состоянии радостного возбуждения от того, что происходило за перегородкой. Тут же она получила распоряжение выполнять обязанности сестры и этой палаты, кроме своей собственной.
