– Как прошёл день?
Друг с опаской посмотрел на него поверх бутылки:
– Бьюсь об заклад, получше, чем у тебя.
– Вчера вечером ты смылся с поля боя.
Такер распахнул холодильник. Там обнаружилось ещё два пива, бутылочка соуса Табаско и пачка риса, который уже начал прорастать. Это зрелище заставило затосковать о бутерброде с пастромой на куске ржаного хлеба, словно о потерянной возлюбленной.
Мейсон пожал плечами:
– Сара пришла. Мне подумалось, что ты наконец поднимешь свою задницу, если меня не будет поблизости. Хотя, судя по выражению её лица, когда она выходила отсюда, твоё умение обращаться с женщинами, как всегда, на высоте.
Говорить о Саре не хотелось.
– Как ты добрался до дома?
– Благодаря вот этим штукам на концах моих ног. По-моему, их называют ступнями.
Такер резко толкнул дверь холодильника и ещё до того, как она захлопнулась, уже стоял лицом к лицу с Мейсоном.
– Ты крутишь романчик с Элли Хоубейкер?
– Я… – Глаза друга забегали. – Нет.
Тон был весьма печальным, и Такер немного отстранился.
– Я проводил её домой… ну, в общем, обратно к магазину.
– Дверь твоей спальни была заперта.
Лицо Мейсона ничего не выражало.
– Потому что я посчитал, что кое-кто из нас мог бы наконец уговорить женщину лечь с ним в постель и позволить себе немного уединения.
– Ты куда-то ходил с ней сегодня. Её машина исчезла.
– Эй, ты что теперь записался в грёбаный Скотланд-Ярд? И вообще, почему тебя это так заботит?
– В смысле, помимо того, что она мне нравится?
– Тебе и пиво нравится, однако ты не выходишь из себя, когда я и себе беру бутылочку. Ну ладно, ладно, – отмахнулся он, когда Такер оскалился. – Стоит только оказать женщине помощь, и ты уже негодяй.
– Зависит от вида «помощи».
Мейсон осушил свою бутылку и бросил её в мусорное ведро.
– Я обратил внимание на какие-то щелчки, когда она вчера вечером трогалась с места. Вроде тех, что появились у моего «ягуара», когда там износился ШРУС. Поэтому я заскочил к ней сегодня на минутку, упомянул в разговоре, что, по-моему, с машиной неполадки, и возможно, Элли захочется, чтобы я на неё взглянул. А Джози, та старуха, начала настаивать, чтобы это было сделано немедленно. И чтобы за машину взялся именно я, поскольку ей кажется, что я знаю это дело как свои пять пальцев.
Такер скрестил руки на груди:
– Итак, ты полез чинить её машину?
– А то. Иначе б сейчас уже где-нибудь валялась моя маленькая восковая копия, истыканная иголками.
– И вчера ты проводил Элли домой. В темноте. Под дождём. А ещё наблюдал, как она уезжает.
Жующий рот друга скривился в обиженной гримасе.
– И что?
– И то. – Такер не мог в это поверить. – Тебя отправили в аут.
– Понятия не имею, о чём ты.
– Это по аналогии с бейсболом, балда. Ты приударил за женщиной, и тебя отшили. – Он ухмыльнулся. – Есть же бог на свете.
– Меня не отшивали. – Мейсон провёл обеими руками по лицу, достал из холодильник ещё одну бутылку пива и, яростно сорвав крышку, пробормотал: – Я протормозил.
– Ты протормозил?
– Я просто не смог позволить себе… – Он встряхнулся и поднял указательный палец. – Я определённо живу с тобой слишком долго. Твоя глупость заразна.
Заметно приободрившись, Такер подхватил со стола ключи.
– Пошли!
– Куда?
– Надо раздобыть еды. А ещё я хочу осмотреть кое-какую недвижимость на берегу.
– Ты что, хочешь купить здесь ещё участок? – оторопело спросил Мейсон.
– Не совсем. Объясню по дороге.
Сара в горьком оцепенении смотрела на то, что когда-то было радовавшей глаз клумбой лантаны. Жёлто-белые цветы – помятые, истерзанные, вырванные с корнем – валялись вдоль дорожки.
Может, олени? Выдернули, а потом решили, что цветы невкусные? Прежде чем разбивать клумбу, Сара изучила соответствующую литературу и знала, что лантана рогатых вроде как не привлекает. И даже побрызгала вокруг клумбы сушёной кровью – мягко говоря, тошнотворная идея, – а заодно и вокруг других многолетних растений, которые, как выяснилось, как раз желанное лакомство для этих вредителей.
Отложив ножницы, коими обрезала буйно разросшиеся азалии Милдред, Сара принялась изучать несчастные исковерканные остатки цветов. Лантана ей особенно нравилась, потому что не требовала изощрённого ухода и при этом пышно цвела. К тому же, она была одним из тех немногих нововведений, которые Сара предприняла в тётином саду.
Можно, конечно, отрезать несколько ростков и попытаться посадить всё заново… Сара вздохнула. Чтобы начинать с нуля, нужно много времени, а как раз его ей катастрофически не хватало. Придётся опять ехать в питомник и покупать несколько уже прижившихся саженцев – причём недешёвых. Нельзя же оставлять всё в таком виде. Разорённая клумба как бельмо на глазу.
Сара поправила шпильку, сдерживающую тяжёлую массу волос, и дунула на непокорную прядь, которая всё равно нашла способ высвободиться. Затем подняла ножницы и тут же почувствовала, как по затылку побежали мурашки.
– Спокойно! – Такер вскинул руку, переводя взгляд на ножницы, что Сара сжимала словно смертельное оружие. – У тебя есть полное право выйти из себя, но хотелось бы надеяться, что мы сможем избежать кровопролития.
Он стоял перед ней, большой, мрачный, с чем-то средним между задумчивостью и раздражением на лице. «И как меня это характеризует, если я нахожу всё это привлекательным?»
– Тебе повезло, что я ничего не резала, когда ты вот так ко мне подкрался.
Такер фыркнул:
– Я не подкрадывался. Стою здесь уже минуты две. У тебя инстинкт самосохранения как у брюквы.
– Да неужто?
– Увы. И кстати, на заметку: ледяной тон не срабатывает, когда на тебе майка с изображением Снупи.
Сара опустила взгляд на старую майку. Слова «Ночь была тёмная и ненастная» причудливо извивались над склонённой головой пса.
– Если ты зашёл нервы мне потрепать, можешь считать задачу выполненной.
– Трёпка твоих нервов – лишь дополнительный бонус. А зашёл я, чтобы отдать тебе вот это.
Когда Такер протянул простой коричневый пакет, содержимое которого было накрыто сверху яркой шёлковой бумагой, Сара только захлопала глазами.
– Ты сам это упаковал?
– А ты не могла бы просто взять его, чтобы я перестал чувствовать себя идиотом?
– Я думала, ты уже успел привыкнуть к данному ощущению.
Но пакет взяла. Затем стянула садовые перчатки и положила рядом с ножницами.
Наблюдавший за ней Такер сунул руки в карманы. Сара заметила, что он не поленился побриться, да и влажные волосы аккуратно причёсаны. Она уловила лёгкий аромат пряного мыла. А ещё гость смешно переминался с ноги на ногу и хмурился.
