На этот раз не было ни облаков под ногами, ни звезд вокруг. Она оказалась еще выше… на небесах…
Незадолго до окончания танцев мистер Бартлетт извинился перед дамами и отправился искать сначала миссис Хитченс, а затем миссис Беннет. Он появился снова, когда все уже перешли в помещение, где были накрыты столы, ломящиеся от угощения. Пенни и Джон были с Беннетами. Росс наливал ей в бокал пенящуюся жидкость янтарного цвета.
— Джон, ты на машине один домой возвращаешься?
— Да. Но ради тебя, Барт, с удовольствием захвачу любого.
— Замечательно. На обратном пути мне нужно заехать в Мулху, поэтому никого не удастся взять с собой. Я дам тебе знать.
Позднее этим же вечером мистер Бартлетт сказал дочери, что раз он не поедет следом за фургоном с лошадьми, то предпочитает, чтобы и она не ехала.
— Но, папа! — вознегодовала Пенни. — Сейчас на дворе не эпоха королевы Виктории. В лагере будут ночевать несколько дюжин людей, которых мы знаем. Мне не нужен специальный сопровождающий.
Ее голос постепенно замер от удивления, когда она увидела упрямо сжатые челюсти отца и его непреклонный взгляд. Таким она его еще ни разу не видела.
— Если тебе придется провести ночь в дороге, я предпочитаю быть рядом. Поэтому переночуем в гостинице миссис Браун на побережье. Я попаду туда к вечеру, а тебя подвезут на машине. Я уже договорился.
— Вместе с мисс Диттон?
— Нет. Мисс Диттон вызвались подвезти Хитченсы. Надо пойти предупредить ее.
Когда после окончания бала все разбирали свои плащи и накидки, Пенни собственными глазами увидела, как мисс Диттон восприняла изменение планов. Побледневшая до невозможности, она даже не стала разговаривать с Пенни. Только появление Эйлсы Смит заставило ее заговорить.
— Было бы интересно узнать, какова ваша роль в этой маленькой комедии, — сказала она, не сумев скрыть свои эмоции.
— Что-нибудь случилось? — спросила мисс Смит. Она явно понятия не имела, о чем говорит экономка, и мисс Диттон постаралась взять себя в руки.
— Боюсь, я слишком выразила свои чувства, — сказала она. — Как выяснилось, мне придётся два дня провести в дороге вместе с Хитченсами. Не могу сказать, что меня радует такая перспектива.
— Вам хотелось бы ехать как-то иначе? — нерешительно спросила Пенни.
— Как? Автобусом? Но в таком случае я единственная из всего Грин-Вэлли возвращалась бы общественным транспортом.
— Боюсь, мне нравится путешествовать на автобусе, — сухо отозвалась Эйлса. — И частенько приходится это проделывать. Хотя это, конечно, можно отнести к моим странностям.
Мисс Диттон бросила на нее выразительный взгляд, ясно свидетельствующий, что она тоже так считает.
— Может быть, в других машинах тоже найдется свободное место, — туманно заметила Пенни. Хоть она и поняла, что отец так устроил с какой-то определенной целью, но все-таки немножко жалела мисс Диттон.
Она призналась в этом Эйлсе по дороге домой.
— Пока жалеть ее рано, — отозвалась Эйлса. — Когда человек, решительно настроенный добиться своего, терпит неудачу, он начинает мстить.
— Как она может отомстить? — удивилась Пенни.
— По-другому такие люди просто не умеют. Надеюсь, что ошибаюсь. Не исключено, что ошибаемся мы обе. Может быть, у мистера Бартлетта были какие-то иные соображения.
Только пожелав Пенни спокойной ночи и собираясь уйти, отец сообщил, с кем она поедет.
— Джон согласился взять пассажирку.
Целую минуту Пенни не могла ничего ответить.
— Хорошо, — сказала она наконец. — К какому времени мне собраться?
— К половине десятого. Джон за тобой заедет.
— Договорились, — тихо ответила Пенни.
Ровно в полдесятого Пенни вышла из дома и десять минут спустя уже сидела в автомобиле рядом с Джоном, который сосредоточенно смотрел на дорогу. В городе и на выезде из него ехать приходилось в гуще машин.
— Ну, наконец-то, — облегченно проговорил Джон, когда поток автомобилей постепенно уменьшился. Сдвинув на затылок новую шляпу, он вытащил из пачки сигарету и попробовал прикурить ее, ломая спички одну за другой. Делать это левой рукой, удерживая руль в правой, было нелегко.
— Может, мне повести машину или прикурить для тебя? — предложила Пенни.
Он вручил ее сигарету и коробок спичек.
— Прикури.
— Ты не против? — уточнила Пенни.
Он с насмешкой взглянул на нее:
— Тебе придется прикуривать для меня всю дорогу. А я курю одну сигарету в час. Будешь моим таймером?
Джон снова держался точно так же, как в тире и на карусели. И все-таки, когда он поглядывал на девушку, в глубине его глаз таился какой-то вопрос. Пенни отдала бы все на свете, чтобы знать, о чем он думает. То у нее возникала уверенность, что она нравится Джону, то он отгораживался от нее стеной сдержанности, и девушка начинала думать, что никогда не достучится до него.
— Хочешь поболтать? — спросил Джон.
— Нет. Я еще не совсем отошла от вчерашнего.
— Ладно. Поедем молча. Если заметишь, что я клюю носом, жми на ручной тормоз, договорились?
— Джон, ты тоже еще не пришел в себя после вчерашнего? Устал?
— Да. Очень устал.
Пенни показалось, что Джон имел в виду не только физическую усталость.
Она откинулась на спинку сиденья и принялась размышлять, как ей повезло. Весь день провести в машине с Джоном! Скорее всего, завтра придется пересесть в отцовский автомобиль, но впереди еще целый день…
Почему отец отправил мисс Диттон с Хитченсами? Она могла бы ехать вместе с ней и Джоном на заднем сиденье. Где был Джон в тот вечер, когда мистер Беннет устроил праздничный ужин? Был ли он с мисс Диттон, на что та намекала? Может, отец рассердился на мисс Диттон? А если рассердился, то за что?
Глаза у нее закрылись сами собой, и Пенни уснула.
Проснулась она оттого, что автомобиль, подпрыгивая на гравии, начал останавливаться. Пенни моментально села прямо. Джон смотрел на нее с улыбкой.
— Как хорошо быть Пенни, — сказал он. — Она может спать, пока я тружусь в поте лица… Просыпайся, соня. Идем в кафешку выпьем чаю.
Пенни потрясла головой и выбралась из машины.
— Хочешь, до обеда машину поведу я? — предложила девушка. — Тогда ты сможешь вздремнуть.
— А ты в это время будешь сшибать изгороди, воображая, будто едешь верхом на старушке-камнедробилке?
— Чтобы больше про старушку-камнедробилку я от тебя не слышала! Моя Винтер стала чемпионкой.
Они сидели в кафе и пили чай с сандвичами. Джон тут же посерьезнел:
— Я всегда знал, что Винтер — превосходная лошадь. И что ты — прекрасная наездница. Мне просто не нравилось, что ты с таким самозабвением перемахиваешь через сломанные изгороди.
