фигурой до родов, если сейчас вес такой? Ешь много? – оглядывая всё вокруг, спрашивала Ника.
– Ем я умерено. Ношу близнецов, поэтому и растём в два раза быстрее. Проходи. Присаживайся.
– Шутишь?
– Нет. Есть две дочки, ждём двух сыновей. Тебе предложить чай или хороший растворимый кофе? – Дарья включила чайник.
– Давай кофе. Дом у вас красивый и уютный.
– Дом куплен с вашей подачи. Мы продали свои квартиры и вложили все деньги в покупку дома и мебели. Теперь любители лёгкой наживы успокоятся. Много ли возьмёшь с обычных врачей? – Дарья поставила на стол чашки, сахар, банку с кофе и вазочку с печеньем.
– Дарья Андреевна, ты прости меня. Сама испортила всё, а потом искала виновных.
– Простить, не значит забыть. Мне не понятна твоя зависть, злоба, граничащая с ненавистью. Ты сказала и получила то, что хотела. Я услышала и ушла в сторону. Да, я приняла предложение отца Александра и пришла работать в клинику. Но в чём ты меня хочешь упрекнуть? У меня не было отношений с твоим мужем, а когда вы разводились, я была полгода далеко за пределами России. Дальше обслуживай себя сама, – она поставила чайник на стол. – Объясни.
– Всё очень просто. Думаешь, я о таком браке мечтала? У нас была красивая свадьба, о какой я мечтала, а брачной ночи не было. Виктория родилась, мне подарили машину, пусть и не новую, а в сексе отказывали всё это время. Я была инкубатором, кормилицей. Мне и в голову не могло прийти, что его условие растянется на годы. «Я женюсь на тебе, устрою свадьбу, признаю ребёнка, но никогда не притронусь к тебе самой. Ты согласна?» – спросил он перед загсом. Я согласилась. Мы спали в разных комнатах. Надо отдать ему должное, он был хорошим отцом. Он часто дежурил или ночевал у родителей. Я перепробовала всё, чтобы как-то соблазнить его и покончить с этим условием, но у меня не получилось. Начала искать утешение на стороне, забывая о дочери.
– Он оставил тебе квартиру, обеспечивал дочь. Почему тебе не жилось после развода, если отношения в браке испортились?
– Да не было никаких отношений. Мы жили в квартире как соседи, а после развода он переехал к родителям. Почему тебе всё, а мне ничего?
– Тебя пожалеть? Это ты увела у меня мужчину, получила то, что хотела, и моей вины, что не сумела сберечь всего этого, нет. Ты, по сути, продала собственную дочь, подвергла девочку такому стрессу.
– Я плохая, а ты хорошая?
– Обычная. Я как многие мамы. А кто отец Вики?
– Он сделал тест? Если бы я знала, то сказала.
– Саша не делал тест. Мы оставили всё как есть. Воспитывая с пелёнок, он не станет любить её меньше. Ты давно на свободе? Какие планы?
– Хочу уехать куда-нибудь и начать всё заново. Освободилась неделю назад.
– Хочешь совет?
– Хочу.
– Выбрось из головы все призрачные мечты об этом доме и займись своей жизнью. Тебе тридцать, спустись на землю, начни с реальной мечты. Вику я тебе не отдам.
– Ты с ума сошла? Я об этом даже не думала.
– Не лги ни мне, ни себе. Я видела, как загорелись твои глаза, но хочу разочаровать – мы будем жить долго и счастливо. А вот и девочки пришли.
– Мам, мы дома, – громко сказала Варя. – Мы видели машину у дома. У нас гости? – Через минуту она вошла вместе с сестрой в столовую.
– Мама, ты меня отдашь ей назад? А папа знает? – Вика с грустью посмотрела на Дарью.
– О чём ты? Как я могу отдать свою дочь кому-то? Вероника решила увидеться с тобой, посмотреть, как ты живёшь.
– Посмотрела? Увидела? Я не буду с ней разговаривать и видеть её не хочу, – с вызовом сказала девочка и побежала наверх.
– Варя, поднимись к ней.
– Она меня ненавидит.
– А за что тебя любить? Ты бросала её одну, настраивала против отца. Ты опустилась до того, что передала дочь чужому мужику, который приковал её наручниками и заклеил рот. Мне и то сложно поверить в твоё раскаяние. Люди не меняются, Ника. Зависть – это плохо и к хорошему не приведёт. Сейчас тебе лучше уйти.
– Я могу тебе звонить?
– Звони.
После ухода Вероники девочки спустились вниз. Вика была растеряна и со следами слёз.
– Мам, ты не переживай, тебе вредно, а Вике я всё объяснила, – Варя обняла мать и посадила на колени сестру.
– Какая-то тревога поселилась внутри. Она извинилась, но я ей не верю. Её привела сюда не судьба дочери, а любопытство. – Викуся, я тебя очень прошу, не покидай гимназию ни с кем, кроме семьи. Возможно, я перестраховываюсь, но мне будет спокойнее. – А ты, Варя, будь внимательна. Если она что-то задумала, будет караулить Вику у гимназии.
– Мам, я сфотографировала её номер машины. О 468.
– Вика, ты не сердись на меня. Я не могу запретить ей видеть тебя и прежде всего из-за тебя, – она обняла дочь. – Я не знаю, как ты к ней относишься. Сегодня ты её ненавидишь, через время, вспомнив хорошее, можете стать подругами.
– Ты теперь моя мама и мне не нужно другой. Мне теперь её всё время бояться?
– Бояться не надо. Не покидай гимназию без кого-то из нас, вот и всё. Мы сумеем тебя защитить. Пойдём обедать?
Прошли двадцать дней и Вероника никак себя не проявила. В выходной день в районе одиннадцати часов постовая медсестра позвонила на телефон Александра и по просьбе дежурного врача попросила его приехать в клинику.
– Что там могло случиться, если сегодня дежурит Осипов и он не справляется? Медсестра по голосу перепуганная.
– Чего гадать, на месте всё узнаешь. Можно я поеду с тобой? Помогу если не делом, то советом.
– Поехали. Мне легче держать тебя рядом, чем ты здесь будешь волноваться. Одевайся.
Последний выходной день марта выдался солнечным, дорога была мокрой, но без следов снега, поблёскивая мелкими лужицами. От дома до клиники было тридцать минут неспешной езды. Машин было мало, и дорожники чистили обочины от мусора и грязи. Муж ехал аккуратно, везя беременную жену, удобно расположившуюся на заднем сидении. Скорость была сорок километров, тот, кто торопился – обгонял. Машина слева пошла на обгон, но слегка притормозила, а на лобовом стекле автомобиля Александра растеклось что-то белое, сделав его «слепым». «Держись, Дашка», – успел крикнуть он, и машина врезалась сначала в дорожный знак, стоящий на земле, а потом в зад самосвала. Сработала подушка безопасности.
– Саш, ты как? Не пугай меня.
– Дашка, это не случайность. Береги детей. Регистратор…, –
