коленях, положив ему руку на плечо. – Поднимайтесь. Дед Вас простил. Вы сами были обмануты. Ничего уже не исправить. Подумайте о своей семье и не спешите сюда. У Вас много земных дел.
– Спасибо, девочка. Спасибо за всё и прости ты меня ради Бога. Как же я был слеп и глух. Ты понимаешь, Лана, что могло произойти, не позвони ты мне вовремя?
– Всё я понимаю. Не корите себя. Обиды прощены. Будем жить дальше. Вас родные ждут. Не заставляйте их волноваться, – сказала Милана, провожая старика на встречу Любовь Ивановне.
– Милана Леонидовна, ты действительно простила Любавина? – спросил Егор. – Этот старик крепкий орешек.
– Простила, Егор. Скажи, он связан с криминалом?
– Скорее нет, чем да. У тебя есть уверенность в том, что бизнес, начинавшийся в девяностых годах, был весь легальный? Это позже его «отмыли» и сделали белым и пушистым. То, что он не объявлялся столько лет, не значит, что он прятался, скрывался и был на нелегальном положении. Он делал это сознательно, а для чего расскажет, если захочет. Грехов за ним нет.
– Значит, он не потерян для общества. Мне не станет легче, если я начну обвинять его во всём. Он сам себя наказывает и страдает от этого. Жить с чувством вины очень тяжело. Ты об этом не знал? – спросила Милана, беря Егора под руку. – Кажется, Шоу написал: «Самое важное – навести порядок в душе. Соблюдаем три «не»: не жалуемся, не обвиняем, не оправдываем».
– Ты придерживаешься этих правил? – спросил Егор.
– У меня не получается. Я стараюсь не жаловаться, но всё время стараюсь оправдать чужие поступки. Зачем я это делаю – не знаю и начинаю сомневаться. Может, он, когда это писал, имел в виду оправдание своих поступков? Место для философских бесед выбрали не то. Ты после обеда на службу?
– Нет. Я сразу отвезу тебя домой.
Двадцать седьмого Милана вернулась от Тихомировых около пятнадцати часов. Уже подходя к подъезду, она увидела Егора. Он шёл от своей машины с большим пакетом и букетом белых роз.
– Привет. Как всё прошло? – спросил он, протягивая ей цветы.
– Как на поминках, – ответила она, открывая перед ним дверь подъезда. – Были только свои и несколько старых друзей.
– Ты на меня не сердишься за самодеятельность? – задал он вопрос, входя в лифт. – Радость и горе всегда ходят рядом. День будний, в гости никто не придёт, а в жизни тридцать лет бывает только один раз.
– Я не сержусь. Устроим себе посиделки вдвоём. Ты чего там набрал? Мне есть не хочется, а тебя ужином, когда кормить? – спросила Милана, разбирая пакет. – Егор! Дай я тебя расцелую.
– Причина для поцелуя только в наборе для посиделок? – спросил довольный Егор.
– Почему ты взял именно ЭТО?
– Потому, что именно этим вином, тринадцать лет назад, я опоил невинную студентку, предлагая к вину «Сангрия Эста» яблоко «Джонаголд» и конфеты «Коркунов». Мы пили с ней вино при свечах, а потом я устроил ей ночь любви. Правда «ночь» – это громко сказано, но часа четыре я был неотразим, – улыбался Егор, вспоминая как на яву те события.
– Если бы ты только знал, как я боялась, что твои родители вернуться и застанут меня в твоей комнате, – призналась Милана.
– Ты была такая юная и застенчивая. Я до сих пор помню румянец на твоих щеках. Он был от вина или от смущения?
– Я очень смущалась под твоим изучающим и оценивающим взглядом. А когда увидела тебя, как Аполлона в музее, думала – умру. Мне было очень любопытно рассмотреть тебя во всей красе, но и не показаться, в тоже время, глупой. В тот день, я впервые себя почувствовала женщиной. А позже, следовала указаниям бабушки Тони. Она мне в шестнадцать лет прочла такую лекцию о связи с мальчиками, что я чуть со стыда не сгорела. Гинеколог со стажем мне разложила всё по полочкам, – говорила Милана, разогревая ужин в микроволновой печи.
– Я очень переживал твою первую реакцию на близость у вас дома. Твой вопрос тогда прозвучал, как упрёк. Наверное, поэтому я вторую попытку и начал с романтики, чтобы не ударить в грязь лицом, – признался Егор. – Какими хорошими и незабываемыми были времена. Прошли десять лет, а мне кажется, я помню каждую мелочь.
– Садись к столу, змей искуситель. Микроволновка свою функцию выполнила. Бокалы на столе. Свечи зажигать рано.
– Салат из чего? – спросил Егор, наполняя бокалы.
– Из продуктов. Что подали, то и ешьте.
После ужина, перешли в гостиную, прихватив бутылку вина и бокалы. Говорили обо всём и ни о чём. Рассказывали, по очереди, об интересных моментах своей жизни, реже вспоминали эпизоды из прошлой общей жизни. С наступлением сумерек зажгли свечи.
– Мне сегодня Любавин звонил, хочет встретиться. Я пригласила его на завтра в офис. Как думаешь, что ему нужно? – спросила неожиданно Милана.
– Думаю, предложит хорошие деньги или акции компании «Вестстроя». Видишь ли, сам Александр Иванович в возрасте, а сын его не согласиться бросать дело, которое знает. У него просто нет другого выбора. Он уговорит тебя взять предприятие под крыло «Сибстроя», – предположил Егор.
– И что мне делать? – спросила Милана.
– Думать.
– Думать я буду завтра…
Проснувшись, как будто от команды «подъём», Егор, приняв душ, застал Милану на кухне.
– Омлет на плите, кофе в машине, остальное в холодильнике – разберёшься. Я в душ.
Она отсутствовала минут десять, выйдя причесанная и одетая.
– Позавтракал? Мы можем опоздать на работу, – сказала Милана, наливая кофе в чашку.
– Ты можешь задержаться? Удели мне пять минут, – попросил Егор.
– Четырёх хватит? – спросила она и поняла, что её юмор неуместен и Егор не шутит. – Извини. Что ты хотел сказать?
– Почему ты делаешь вид, как будто между нами ничего не происходит? Ведёшь себя так, как будто мы с тобой просто хорошие приятели, а не любовники?
– Да потому, что не знаю как надо, чтобы иметь возможность и повторить, чтобы не казаться навязчивой, чтобы дать тебе самому принять решение. Что, если у тебя есть подруга? Ты обо мне много знаешь, а я о тебе ничего. Только то, во что ты меня посвящаешь. Попробуй мне объяснить, как я должна себя держать.
– Нет у меня никого, – сказал Егор, глядя ей в глаза. – Здесь две путёвки на базу отдыха с третьего по двенадцатое октября.
Форма одежды походная. Выезжаем третьего утром. Если моё предложение тебе не подходит – перезвони.
– А если я уже согласна? – спросила Милана серьёзно.
– Тогда нужно подумать мне, – сказал Егор и нежно поцеловал её. – Не обижайся. Мне нужно всё или
