Все время их разговора Зотова не покидало ощущение, что за Анькой стоит какая-то неведомая сила, с которой он ничего поделать не может. Стараясь не выпадать из состояния спокойной отстраненности, он улыбался ей и всем обидным словам, которые она ему говорила. Он улыбался даже, когда собирал вещи и она его уже не видела. Он улыбался, когда оставлял ключ на журнальном столике, и когда ехал домой, тоже улыбался как дурак. Как самый настоящий дурак! Он опять выпустил из рук необходимую ему женщину. Улыбаться он перестал дома, когда уже разложил вещи по шкафам.
Он поймал себя на желании плюнуть на спокойную отстраненность и расколотить чего-нибудь, а лучше сломать, да так, чтобы на мелкие кусочки. Больше всего хотелось сломать Панкратьеву, порвать ее на части. Но ничего. Пока она не сошлась с каким-нибудь идиотом, как его бывшая, у него еще есть шанс ее вернуть. То, что она еще никого не нашла, было ясно. Анька патологически не умела врать. Ничего, еще приползет к нему на брюхе, покорная и несчастная. Прощения просить будет. Он представил себе ревущую Аньку, которая умоляет его вернуться, и усмехнулся. Эта картина его успокоила. Зотов сконцентрировался, зацепился за Анькин образ и начал тащить из Панкратьевой душу. Но через некоторое время контакт внезапно прервался. Панкратьева явно куда-то спряталась. Ничего себе противника он у себя под боком проглядел! А может быть, это связано с его ослабленным состоянием? Он решил не суетиться, вернуть себе форму и со свежими силами напасть на Аньку следующей ночью.
Весь следующий день он медитировал, накапливал ци, ел грибы, яйца и курицу и уже к вечеру чувствовал себя прекрасно. Однако за Аньку даже не удалось зацепиться. В этот раз она никуда не спряталась, была как на ладони, вот только что-то мешало ему к ней пробиться. Зотов не огорчился, а, наоборот, пришел в неописуемый восторг. Вот это женщина! И как он ее проглядел? Ведь жил же с ней целых два года. Зотов понимал, что столкнулся с непонятной и незнакомой ему силой. Стало интересно. Необходимо было восстановить с ней контакт любой ценой!
Наутро он прислал ей в офис цветы, двадцать пять красных роз. Все попытки дозвониться до нее ни к чему не привели, она упорно не отвечала на его звонки, а все попытки связаться с ней через секретаршу разбивались о вежливый ответ, что Анна Сергеевна, мол, сейчас очень занята и перезвонит вам позже. Это еще больше раззадорило Зотова. По всему выходило, что происходящее не случайность и Анна Сергеевна Панкратьева хорошо себе представляет, что она делает. То есть понимает, чего он добивается и к чему приведет ее с ним непосредственный контакт. Это говорило еще и о том, что она его боится. Чего он в конечном итоге и добивался. Женщина должна бояться. Это даже в Библии написано. А то, видите ли, не уважает! Хорошо, обойдемся без ее сопливого уважения. Пусть боится. Уж чего-чего, а напугать ее как следует он сможет. В этом Зотов ни минуты не сомневался.
«Хорошо, Анюта! Я тебя все равно поймаю!» – решил Зотов и поехал к ее офису.
Поймал он ее прямо на выходе. Она шла к машине с его цветами. Он догнал ее около автомобиля.
– Ну, здравствуй, красавица! – тихо сказал Зотов, наклоняясь сзади к ее уху.
Панкратьева вздрогнула и обернулась.
Зотов видел, какой эффект произвел на нее. Нет, не зря он работал над собой, восстанавливал силы и тот самый магнетизм, против которого не могла устоять ни одна женщина в его жизни.
Он внимательно смотрел в ее глаза, а когда ему показалось, что он уже победил и сейчас она повиснет у него на шее, Панкратьева вдруг улыбнулась, сунула ему в руки цветы и сказала:
– Вот и хорошо!
Потом она быстро прыгнула в машину и стала выруливать со стоянки. Зотов преградил ей путь, положив цветы на капот.
– Алик! Чего ты добиваешься? – спросила она, приспустив стекло.
«Похоже, девушка меня не на шутку боится!» – злорадно подумал Зотов и ответил:
– Хочу, Аня, чтобы ты осознала свою ошибку и ко мне вернулась!
– Ни за что!
– Посмотрим! – Зотов сейчас играл с ней как кошка с мышкой. Он восстановил контакт и был уверен, что стоит еще немножко поднажать, и Анька сдастся на милость победителя. А уж проявит он эту милость или накажет ее как-нибудь… Наказать очень хотелось.
– Посмотрим! – ответила Панкратьева. – С дороги уйди!
– Не уйду!
– Что, так и будем тут народ веселить?
Зотов оглянулся. Стоянка была заполнена сотрудниками фирмы Панкратьевой. Они явно не спешили разъезжаться по домам и с интересом следили за происходящим. В сторону машины Панкратьевой двигался здоровенный бугай в форме охранника.
– Анна Сергеевна! Помощь нужна? – спросил он, помахивая дубинкой.
– Не нужна! – ответил ему Зотов, поднимая руки вверх и уступая Панкратьевой дорогу. Роскошные розы так и остались валяться на дороге. Пока он шел к своей машине, успел заметить, что машина Панкратьевой свернула в противоположную от дома сторону. Может быть, он ошибся и она все-таки кого-то себе нашла?
Ночью у него опять ничего не получилось. Панкратьева каким-то образом снова разорвала связь, возникшую между ними при личном контакте.
«Похоже, я ее теряю», – думал Зотов, сидя на кухне и обхватив голову руками.
Утром раздался телефонный звонок, она позвонила ему сама. Зотов уже было подумал, что каким-то чудом его воздействие на нее все-таки сработало, однако то, что он услышал, не лезло ни в какие ворота.
– Алик, здравствуй! – сказала Панкратьева из телефона. – Я в курсе того, что ты пытаешься сделать, и очень прошу тебя остановиться. Во-первых, это бесполезно, я знаю, как с этим бороться, в чем ты уже убедился, во-вторых, ты своими действиями наносишь себе вред и ухудшаешь свое бедственное положение.
– О чем это ты? – удивился Зотов.
– Алик! Я прожила с тобой два года, и ты мне не чужой человек, поэтому я должна тебе это сказать. Воспринимай как хочешь, но с тобой происходит беда. Однако причиной того, что я от тебя ушла, является совсем не это. Я ушла, потому что хочу кардинально изменить свою жизнь. Я хочу жить, каждое мгновение получая от своей жизни радость. Как-то так вышло, что от общения с тобой я радости не получаю. Но это все фигня полная, так как она касается только меня. Но вот с тобой могут случиться и вовсе страшные вещи. И поверь, мучительная боль, которую ты по всем расчетам уже периодически испытываешь – это тоже не самая главная твоя беда!
– Какая еще беда, чего ты мелешь? – Его уже начал раздражать весь этот пафос.
– Ты – потерянная душа! И с этим срочно надо что-то делать. Ты так долго нарушал плавное течение энергии, так хитро прятался, чтобы тебя не наказали, что в результате от тебя отказались, и ты стал потерянной душой.
