- Дима, какой ты видишь нашу семью?
- Она будет такой, какой захочешь ты, - терпеливо повторил он, - я уже говорил.
- Правда? – поднявшись на локте, я склонилась над его лицом, - а если я захочу настоящую крепкую семью… традиционную… понимаешь?..
- Понимаю…
- … верного любящего мужа… совместные выходные и вечера… - говорить становилось все тяжелее, но я продолжала выдавливать из себя слова, - ты… ты сможешь мне это дать?.. На меньшее я не согласна, потому что… я люблю тебя…
Накрыв мой затылок рукой, он притянул меня к себе еще ближе.
- Я не заслужил всего этого…
- Не заслужил, - согласно качнула головой, - но я все равно люблю.
- Подожди немного… - он выбрался из-под меня, - я сейчас.
Встал с кровати и как был, голый, вышел в коридор. Вернулся буквально через минуту, уселся сбоку от меня, и я увидела, как в руке у него что-то блеснуло. Кинув быстрый взгляд, взял мою ладонь и одел на палец кольцо.
- Ничего, кроме верности, гарантировать не могу… - произнес он, - но обещаю каждую свободную минуту проводить с вами.
- Дима! – воскликнула я, не в силах сдержать эмоции.
Обняв его плечи, уткнулась носом в крепкую шею.
Позже, когда после второго захода мы лежали в обнимку, я на боку, а Дима, торсом прижимаясь к моей спине, до меня донесся его тихий голос.
- Моя мать была наркоманкой… В шестнадцать лет влюбилась в одноклассника, он ее и подсадил на эту дурь…
Я замерла и вся обратилась в слух. Шестое чувство подсказывало, что сейчас Дима рассказывает нечто очень важное, возможно, самое сокровенное.
- Она родила меня в семнадцать. Подозреваю, что сама не знала, от кого. На тот момент она уже ушла из дома, так и не окончив школу… Скиталась по притонам… в одном из них я и родился… - судорожно выдохнув, на мгновение замолчал, - Возиться семнадцатилетней наркоманке с орущим младенцем не хотелось… поэтому она положила меня в коробку из-под обуви и унесла на помойку…
Мои глаза полезли из орбит. Мозг отказывался воспринимать услышанное. Этого просто не может быть!!! Наверное, я уснула, и мне приснился кошмар…
- Был февраль… Если бы не дед, выгуливающий неподалеку пса…
Огромный колючий ком в горле не дал дослушать. Не выдержав, я разрыдалась…
- Эй… ты чего? – перевернув меня на спину, прижал к своей груди, - меня нашли… отвезли в дом малютки, а потом нашли мою мамашу…
- И? Тебя отдали ей? – громко всхлипывая, спросила я.
- Нет, конечно! Ее посадили, а меня забрала ее сестра тетка Людмила.
- Мама Владимира, твоего брата?
- Да. Тогда у них с мужем не было еще детей, а когда родились, они вернули меня в детский дом.
- Что?! Как?! Так же нельзя!
- Как видишь, можно… - мрачно улыбнулся он.
- Но Владимир… ты ведь с ним общаешься…
- Он ни в чем не виноват. Он сам нашел меня три года назад и предложил поддерживать связь. Я не отказался…
- А твоя мама… она умерла?
- Ну почему же? – растер шершавой ладонью слезы по моей щеке, - она жива и даже, по-моему, вполне здорова.
- И ты… ты не простил ее?
Конечно, не простил. Простить такое невозможно. Как вообще можно жить с этим?! Как?! У меня в голове не укладывалось, как можно оставаться вменяемым с такой психологической травмой!
- Простил?.. Этой женщины для меня не существует, - безымоционально ответил он.
- Она пыталась извиниться?
- Пыталась и не раз.
- Боже… Дима, мне так жаль… - прошептала, прижавшись лицом к основанию его шеи.
Я вдруг ясно представила новорожденного малыша, брошенного в этой коробке в мороз у мусорного бака. Наверняка, он громко плакал… Господи… какой ужас…
Содрогнувшись всем телом, я зажмурилась, но слез удержать не смогла.
- Если бы я знал, что ты так отреагируешь, не стал бы рассказывать, - проворчал Дима.
- Прости… Но это правда ужасно…
- Все давно в прошлом. Я это пережил и забыл.
А вот здесь он лукавил. Я видела, что как бы он не старался выглядеть равнодушным, эта тема была для него крайне болезненной. Предательство матери, по природе самого близкого человека, оставило в его душе огромную незаживающую рану. Теперь становились ясны мотивы большинства его поступков. Нелегко доверять женщинам, если сначала тебя предала мать, а следом родная тетка.
Надеюсь, со временем, своей любовью и преданностью я смогу излечить его раненую душу.
- Теперь у тебя есть мы, - сказала тихо.
- Знаю… - Дима прижался губами к моему лбу и серьезно произнес, - Ольга, если когда-нибудь сможешь простить, сделаешь меня самым счастливым человеком.
Эпилог
- Дима… - сказала, прижимая к уху трубку дрожащей рукой, - кажется, началось…
- Как ты? Крови нет?
- Нет. Только воды отошли.
- Артем знает? – голос его звучал по-деловому спокойно, чего нельзя было сказать обо мне.
Мы ждали этого со дня на день. А когда сегодня в обед отошли воды, и живот скрутило в сильнейшем спазме, я растерялась.
- Да. Мы уже выезжаем. Дима… ты приедешь в больницу?
- Разумеется. Я там буду раньше вас.
- Хорошо…
- Оля… Успокойся и дыши, как учили. Все будет хорошо. Слышишь?
- Слышу…
Артем ехал быстро, уверенно обходя других участников движения, то и дело, бросая на меня тревожные взгляды, когда я сжималась от боли во время очередной схватки.
Срок ровно сорок недель, матка опустилась, шейка матки готова к родам, давление в норме. Но… черт, почему так больно?! Так и должно быть?!
Дверь внедорожника распахнулась и я глазом не успела моргнуть, как оказалась на руках Димы.
- Больно? – спросил он, заходя со мной в больницу.
- Немного.
- Держись. Я рядом.
Я быстро закивала и уткнулась лицом в его рубашку, пережидая новую схватку.
Дальнейшие события остались в моей памяти смазанным пятном. Все, что я помню, боль, боль и еще раз боль. Роды были стремительные и уже вскоре превратились в одну непрекращающуюся схватку. Мне давали дышать через какую-то маску, только это ни черта не помогало.
Дима все это время был рядом. Держал за руку, массировал спину, вытирал лоб, и все время что-то говорил. Что именно, не понимала. Казалось, этому кошмару нет конца, и когда силы уже были на исходе, я услышала звонкий крик. Наш сын родился.
3900. 54 см.
Позже, спустя 3 часа, я сидела на кровати, откинувшись на подушки, и с упоением любовалась малышом. Рядом с нами был наш папа и муж. Да, мы поженились месяц назад. Просто съездили в ЗАГС и расписались. Никакого торжества, пышной свадьбы и кучи гостей. Валентина Ивановна накрыла праздничный стол, за которым собрались мы и Владимир с семьей.
Пригласить маму Димы я не рискнула, даже, не смотря на то, что с огромным трудом уговорила его навестить ее. Визит этот дался ему нелегко, но я безумно рада, что дело сдвинулось с мертвой точки.
В тот день мы возвращались от нее домой. Муж всю дорогу молчал, сжимая кожаную оплетку руля до белых костяшек. После визита к матери он был не в духе.
- Все же хорошо прошло? - заговорила я, желая разрядить обстановку.
- Я надеюсь, ты не думаешь, что мы в одночасье превратимся в одну большую дружную семью?.. - скосил на меня взгляд, - мы не станем отправлять ей сына на выходные и каникулы, Оля.
- Конечно, нужно время, чтобы...
- Я поехал только потому, что ты этого хотела. А я тебя люблю и не могу ни в чем отказать.
Грудь затопила горячая волна. Поднялась откуда-то из недр моего сердца и быстро добралась до горла, рискуя хлынуть соленым потоком по лицу.
Я дождалась. Ни разу не намекнула ему, то хочу услышать эти слова. Хотела, чтобы он сам созрел до них. И вот теперь, пусть и в контесте, они, наконец, были произнесены.
- Как давно? - тихо прошептала я.
- Очень давно.
***
- Дим, он на тебя похож, - восторженно пискнула я, когда наш Данил открыл черные глазки.
И правда, на моих руках сопела маленькая копия Шевца. Те же губы, надбровные дуги, так же лобик морщил.
