Кей Торп - Обжигающее чувство

— Просто я не такая толстая, как некоторые, — холодно заметила Эвелин.

Стоун поперхнулся, заглянув ей в глаза.

— Я хотел предупредить вас, полковник, но обнаружил, что вы тоже исчезли, хотя не было никаких отметок о том, что вы покинули территорию базы. Не было отмечено и никаких попыток сбежать со стороны мисс Лоусон. Однако был зарегистрирован отъезд мистера Роджерса — сразу же после сигнала тревоги.

— Его сообщник, скорее всего, лежал на полу фургона, вместе с нами, — пояснил Томас.

— Но кто это был? — спросила Эвелин. — Его лицо показалось мне знакомым…

Капитан заглянул в свою неизменную папку.

— Это некто Джек Мелвилл. Он состоял в команде гражданских лиц, обслуживающих радары, так что вы вполне могли видеть его в контрольном отсеке.

— Но как Роджерс вошел в контакт с ним? — спросил Томас. — И на кого они работали? Вы выяснили что-нибудь?

Разговор происходил в кабинете Уиклоу. Перед этим его и Эвелин тщательно осмотрели врачи и нашли обоих абсолютно здоровыми, за исключением царапин и ссадин. Одежда Эвелин была столь грязной, что добрые сестры от чистого сердца предложили ей мешковатый, завязывающийся на спине больничный халат, который ей чем-то приглянулся. Она и сейчас была в нем, и надо сказать, он сидел на ней очень лихо.

— Очевидно, Роджерс был завербован сразу же после того, как начал работать у нас, — объяснил Стоун. — Мелвилл, как выяснилось, принадлежал к одной из радикальных группировок, которые борются против государственных ассигнований на оборону. Думаю, вам известен этот тип людей — им якобы нужны деньги на гуманитарные программы, причем они готовы идти на все, вплоть до убийства, чтобы добыть эти деньги. Хорош гуманизм!

— Но как же тогда он мог пройти проверку служб безопасности? — довольно язвительно спросила Эвелин.

Стоун поморщился.

— Я… м-м, мы сейчас как раз выясняем это. Но у него не было допуска в лазерную лабораторию. Пока непонятно, почему не включился сигнал тревоги, когда он прошел внутрь. Но мы это сейчас выясняем.

Эвелин презрительно фыркнула.

— Почему? Да потому, что в этой программе допущен кардинальный просчет! Тревога включается, когда физическое тело проникает внутрь или выходит без карточки. Но она молчит, когда карточка «проходит» внутрь или «выходит» одна.

У Стоуна были слишком короткие волосы, чтобы их можно было рвать от досады, поэтому он просто нервно пробежался обеими руками по армейскому ежику.

— Что?! — почти вскрикнул он.

— Но это же очевидно. Естественно, я не могла войти в здание вместе с Филом в тот день, когда он якобы искал там мою карточку. Но компьютер утверждал, что я поступила именно так. Это означает лишь одно: Фил пронес с собой мою карточку и датчики зарегистрировали ее. Этим он одновременно бросал тень на все мои последующие показания и заметал следы, доказывая, что никогда не входил в лабораторию один. Он вычислил этот просчет сразу же, как приступил к работе. Наверное, он проверил свою догадку, просовывая карточку под дверь на нитке или что-то в этом роде. Видимо, он подобрал мою карточку, когда я уронила ее, и вышел из здания вместе со мною, чтобы датчики не включили сигнал тревоги. Затем Фил вынес карточку за территорию базы и сделал дубликат, а на следующее утро вернул мне оригинал, чтобы не было рапорта о потере. А в ту ночь, когда их накрыли… — Эвелин смущенно замялась, — когда же это было — неужели только прошлой ночью?

— Действительно, кажется, что прошло гораздо больше времени… — усмехнулся Томас.

— В любом случае Фил вошел в лабораторию, потом просунул дубликат моей карточки под дверь этому типу, Мелвиллу, и тот вошел вслед за ним. Если вы проверите записи, то увидите — вход, выход и снова вход с интервалом в несколько секунд. А если бы у вас была голова на плечах, капитан Стоун, вы бы немедленно стерли код моей карточки из компьютерной памяти, вместо того, чтобы надеяться на охрану под моими окнами!

Стоун побагровел от смущения.

— Да, мэм, — лишь пробормотал он.

— А также, раз уж вы напали на след, вы должны были запретить покидать пределы базы всем членам лазерной группы.

— Да, мэм.

— Необходимо переписать всю программу сигнального устройства. Ведь это просто оскорбительно — сложнейшую охранную систему перехитрили два преступника, передав друг другу карточку под дверью. Как в детской игре!

— Да, мэм.

Том прикрыл рот рукой, пытаясь скрыть смех, но его голубые глаза сияли. Бедняга Стоун! Так ему и надо! Он все же решил вмешаться, пока Эвелин не разбудила в капитане комплекс неполноценности.

— Почему вы говорите о Мелвилле в прошедшем времени? Он мертв?

— Покончил с собой. Если Роджерсу было плевать на любую идеологию и он пошел на все ради денег, то Мелвилл был твердо убежден в том, что проект «Дальний прицел» должен быть свернут. Замысел состоял в том, чтобы создать как можно больше инцидентов во время испытаний, — тогда в финансировании проекта будет бесповоротно отказано.

Эвелин зевнула. Она чувствовала ужасную усталость, несмотря на то, что проспала целый день, — слишком уж многое произошло за эти двадцать четыре часа. Том наблюдал за ней, откинувшись на спинку кресла и сцепив руки за головой. Он чувствовал себя совершенно умиротворенным.

— Вы первым должны узнать одну новость, Стоун, — медленно проговорил он. — Мы с мисс Лоусон собираемся пожениться.

К его удовольствию, лицо капитана удивленно вытянулось. Он смотрел на Эвелин с большой опаской, как смотрят на дикого зверя, внезапно вырвавшегося на свободу из клетки: черт его знает, что делать — то ли бежать со всех ног, то ли застыть на месте?..

— Ну… желаю вам удачи, полковник, — выдавил Стоун из себя. — То есть я хотел сказать — мои поздравления…

— Спасибо. Удача мне явно не помешает.

Через две недели Эвелин кружилась в вальсе в сильных объятиях своего мужа. Огромный бальный зал в Вашингтоне сверкал поддельными и настоящими драгоценностями, гудел веселой болтов-ней и деловыми разговорами.

Резким контрастом с официальными черными, серыми и небесно-голубыми смокингами гражданских смотрелись роскошные парадные формы военных чинов различных родов войск.

Том в своей форме был просто неотразим. Эвелин заметила не одну пару внимательных женских глаз, провожавших восхищенными взглядами ее избранника.

— Мы должны были подождать, — сказала Эвелин своему мужу.

— С чем? — рука Томаса крепче стиснула талию жены.

— Со свадебным торжеством.

— Но ради чего?

— Ради твоей семьи.

— Отец все понимает, — расхохотался Том. — Когда он решил жениться на Глэдис, он обстряпал это дельце ровно в два дня. Мне потребовалась неделя.