Он отвез ее домой, и все дружно махали ей, когда она стояла в дверях, глядя, как они отъезжают.
Кэролин была на складе, когда приехал ее дядя. Вместо того чтобы позвать ее, он пронесся прямо вверх по лестнице, в кабинет Ричарда Хиндона.
Спустя некоторое время дядя ушел. Он прошел мимо нее, даже не посмотрев в ее сторону. Сердце ее бешено стучало, а слух был настроен на звонок внутреннего телефона, вызывающий ее к главному библиотекарю. Но никакого звонка не было. Она поняла, что не может больше выдерживать состояние неизвестности, и решила пойти к нему сама. Как-нибудь она должна объяснить, что произошло, сделать попытку разобраться во всем.
В приемной секретаря не оказалось, и она решила подождать. Она могла слышать голос Розанны из комнаты Ричарда и знала, что они, должно быть, говорят о ней, судя по взбешенному голосу Ричарда. Внутренняя дверь отворилась, и Розанна увидела ее.
— Что вам, мисс Лайл? — спросила она холодно.
— Могу я… видеть мистера Хиндона?
Розанна удалилась в его комнату и закрыла за собой дверь. Вернувшись, она сказала:
— Мистер Хиндон не желает вас видеть.
Кэролин облизала языком свои губы.
— Но я… — Она никак не ожидала этого. Поток оскорблений, возможно, злых слов, даже угроз, но не это.
— Пожалуйста, — сказала она, почти рыдая и ненавидя себя за это, — пожалуйста, спросите его еще раз.
Розанна исчезла, а затем вернулась, держа дверь открытой, указывая, что Кэролин может войти.
— Он сказал, только на несколько минут.
Он только слегка приподнял голову, когда она встала перед ним.
— Да?
— Я… я пришла сказать, что мне очень жаль. Вы не поверите мне, но это так.
Никакого ответа.
— Я не хотела говорить ничего моему дяде, но он говорил такие ужасные вещи о вас. Я… я… это просто сорвалось с языка.
Опять никакого ответа.
— Я сказала ему это, чтобы… чтобы доказать, как он не прав, так плохо думая о вас… — Она умолкла, чувствуя, что разговаривала сама с собой.
Он поднял на нее утомленные глаза:
— Вы закончили? — Он посмотрел на часы. — У меня сейчас деловая встреча.
— Мистер Хиндон, он сказал мне однажды, что вы могли бы скоро принадлежать к верхушке. — Ее слова, по-видимому, заинтересовали Ричарда. — Он сказал, что создаст вам такие сложности, что вы в отчаянии отступите и прекратите бороться с ними и присоединитесь к ним. Потом у них уже не будет проблем с вами. Именно поэтому он все так делает.
Теперь он выглядел заинтересованным. Он откинулся назад с недоверчивой усмешкой на лице.
— Я буду принадлежать к руководству? На это он надеется? — Он ударил кулаком по столу. — Через мой труп, так ему и передайте. — Он сузил глаза, разглядывая ее. — Эта система шпионажа — она работает в обе стороны. Я могу использовать вас, как Грэхем однажды предположил. Я могу питать вас своими идеями и позволять вам передавать их ему. При вашей преданности ко мне, которую вы так чувствительно обнаружили, вы можете работать на него и действовать в моих интересах.
Теперь она использовала его слова. Она вытащила их наружу:
— Вы закончили?
Розанна просунула голову в дверь:
— Ричард, ваша встреча.
Кэролин знала, что это предупредительный сигнал, что ей больше нельзя задерживаться, и вышла из комнаты.
Однажды вечером, в середине июня, Кэролин пообещала посидеть с детьми Хилари, но, когда приехала, оказалось, что та изменила свои планы.
— Я сегодня рано закончила. Но все равно, спасибо, что пришли. Что вы теперь будете делать — пойдете обратно домой?
Кэролин выглянула в окно на теплое вечернее солнце и почувствовала сильную тоску по свободе Низин.
— Пойду погуляю. Подышу свежим воздухом.
Когда Хилари открыла наружную дверь, чтобы выпустить ее, Кэролин скользнула взглядом вверх по лестнице.
— Ричард здесь, — сказала Хилари. — Вы хотели его увидеть?
Она поспешно замотала головой.
Хилари проводила ее до ворот.
— Отличный вечер. — Она помахала рукой на прощанье и вошла в дом.
В Низинах воздух был мягкий и как бы ласковый. Холмы, покрытые пятнами зарослей кустарника, возвышались вдали, пересеченные хорошо протоптанными тропами, изрытые то там, то здесь огромными оврагами, которые врезались в склоны, закрывая свои собственные тени. Далеко к югу было видно море, голубовато-серое при вечернем солнце.
Кэролин прислонилась к бетонному столбу — части ограды, сооруженной для скота. Она бессмысленно смотрела прямо перед собой, не воспринимая ничего, кроме своих собственных мыслей. Она давно не говорила с Ричардом. Она видела его в библиотеке, но он не подходил близко. Грэхем также избегал ее. Она подозревала, что у того на этот счет было соответствующее распоряжение. Итак, он однажды что-то упустил, и теперь не должно быть опасности, что это повторится.
Она услышала шаги, но не оглянулась: люди часто проходили здесь, когда гуляли с собаками.
— Кэролин? — позвал человек, стоящий за ней.
Ее голова дернулась назад. Это был Ричард. Она ничего не сказала, просто пошла вперед. Он пошел рядом. Он смотрел в ее сторону, и ее сердце готово было разорваться.
— Я устала, — сказала она наконец и села под кустом, надеясь, что он пойдет дальше. Однако он остановился и сел позади нее. Когда она повернула голову, ее волосы попали в кустарник и застряли там. Она рванулась, но волосы не хотели отцепляться. — Эти дурацкие волосы, — выпалила она, — дурацкие волосы. — И рванула сильней. В ее глазах теперь были слезы от боли.
Ричард наклонился и терпеливо освободил ее волосы.
— Они тебе, должно быть, нравятся, иначе бы ты их состригла, так ведь?
— Почему ты здесь? — набросилась она на Ричарда. — Я тебя не приглашала. Однако, — добавила она кисло, — тебе непременно нужно общество женщины. Любой женщины, даже меня.
Он улыбнулся цинично.
— Мне? Мне нужна женщина? За всю мою жизнь мне никогда не нужны были женщины.
Он опять уселся на землю.
— У меня перед глазами все время стоит ужасный пример моей сестры. После того как я узнал, что она собой представляет, и обнаружил путем наблюдений, что она является характерным представителем своего пола, это заставило меня держаться подальше от женщин большую часть моей жизни.
Определенно, он должен знать, что делает ей больно, подумала Кэролин, тогда почему он это говорит? Чтобы предостеречь ее? Чтобы поставить ее на место просто знакомой по работе?
— Ты невозможен, просто невозможен, — взвилась она.
— Я знаю. Вот почему я никогда не был женат. Я живу один, я — одиночка, и это потому, что со мной невозможно жить вместе.
