пройти на посадку к вертолетам. От управляющих курорта, которые провожают меня и других пострадавших от схода лавины в соседний город с аэропортом, я узнаю, что спасательная операция полностью оплачена моим отцом.
Прикинув суммы, понимаю, что у него на это ушла едва ли не вся сумма, оставшаяся после неудачного партнёрства с Айзенковским.
С управляющими мы прощаемся на том, что они обещают принять самые кардинальные меры по организации безопасной эксплуатации курорта и готовы сотрудничать с нашей компанией на любых условиях. В том числе не самых выгодных для себя.
Сейчас мне это кажется совершенно не важным.
Мыслями я вдыхаю запах отцовских сигарет, пью мамин чай и обнимаю Гордееву. Хорошо, что пока по непонятному мне стечению обстоятельств, это можно сделать в одном месте.
В аэропорту, зарядив телефон, я отзваниваюсь партнёрам и узнаю, что они, «вот прямо сейчас» тоже вылетают в Москву.
– А я говорил Марку, – нервно смеется Кирилл мне в трубку, – что ты живучий везунчик. Мы до сих пор вспоминаем, как ты решил со скал сигануть в море.
– Было дело, – смеюсь в ответ, чувствуя, как постепенно прихожу в себя. – Только я тогда пьяный в усмерть был.
– Да, да, – подтверждает Кирилл, – и кричал, что тебе там воды по колено.
Мы замолкаем в многозначительной паузе.
– Хорошо, что ты с нами, мужик, – проникновенно говорит приятель.
– Взаимно, – искренние отвечаю ему.
А следом узнаю новости, которые окончательно поднимают мне настроение. Мой «золотой мальчик», тот самый студент Козловский, смог отследить денежные переводы со счетов отца. Айзенковский, почувствовав, что пахнет жареным, начал экстренно выводить деньги инвесторов в офшоры.
– Так что, – заключает Кирилл, – если сдадим его обманутым вкладчикам с потрохами, они засадят его далеко и надолго.
Мы договариваемся встретиться в офисе завтра и более подробно с юристами обсудить дальнейший план действий.
Система информации объявляет мою посадку на рейс.
Отправляю Асе сообщение, что скоро буду дома и, едва заняв место в самолете, я отключаюсь, пересыщенный событиями и физической усталостью.
– Приведите, пожалуйста, спинку в вертикальное положение, – будет меня стюардесса, – мы идём на посадку.
Киваю девушке и открываю иллюминатор, наблюдая, как стремительно увеличиваются за окном объекты.
Самолёт мягко приземляется на полосу и тормозит.
Острое чувство счастья заставляет меня улыбаться. Я действительно чертов счастливчик.
Хорошо, что из вещей у меня только ручная кладь, поэтому, я не жду багаж и сразу выхожу в зону прилёта.
Я чувствую, что Ася здесь. На уровне не поддающемся научному объяснению и логике. Чувствую ее запах и, следуя ему, ищу свою женщину глазами.
Она стоит кофейного автомата с бутылочкой воды в обнимку и тоже скользит заплаканным взглядом по толпе.
– Макс… – увидев, шепчет одними губами и срывается мне на встречу.
Я бросаю сумку на пол, потому что иначе рискую просто не удержать врезающуюся в меня Асю.
– Макс, Макс, – поднявшись на цыпочки она стискивает мою и целует везде, докуда может дотянуться. – Не уезжай, пожалуйста, больше. Больше никогда не уезжай…
Я глубоко дышу запахом ее макушки, чувствуя, что наконец-то согреваюсь. Я дома.
– Ну ты… творишь, конечно… – к нам подходит Андрей и подаёт мне руку. Жму в ответ. – Я вообще-то адвокат, а не нянька, – добродушно подкалывает меня он.
– Спасибо, – отвечаю ему. – Буду должен.
– Не расплатишься, – беззлобно бурчит Андрей.
– Я согласна, – шепчет мне Ася, стискивая в кулачках воротник моего пальто.
– На что? – не понимаю я и вглядываюсь ей в глаза.
– Вот, – демонстрирует свою правую руку с кольцом, которое с психа куда-то зашвырнул ещё тогда в квартире и даже не пытался искать. – Я согласна, – повторяет она, продолжая липнуть к моей груди.
– Где ты его нашла? – удивляюсь.
– Я двигал мебель, – обвиняющим тоном, но с улыбкой разводит руками Андрей.
– Поехали домой, – говорит Ася, – Твои мама с папой нас очень ждут.
– Я точно не сплю и жив? – скептически смотрю на неё. – Все как-то слишком хорошо.
– Если ты ещё раз так пошутишь, – хмурится уже почти Царицына. – Я не знаю, что с тобой сделаю!
– Поцелуешь, – говорю уверенно и сам прижимаюсь к ее губам. – Люблю тебя, – шепчу. – Жена.
– И я, – выдыхает она. – Только больше не уезжай.
– Ещё раз вам напоминаю, что я адвокат, а не водитель, – с покашливаниям прерывает нас Андрей. – К тому же мне обещали обед.
– Признай, что ты просто завидуешь, – толкаю его локтем в бок, когда мы с ним равняемся в дверях аэропорта.
– Я этого и не отрицаю, – отвечает он серьезно.
«Вот же засранец!» – Подкипает у меня.
Я сажаю Асю в машину и снова сталкиваюсь с Андреем возле багажника.
– Но чтобы ты понимал, на сколько у меня нет шансов, – ухмыляется он, – я тебе открою секрет. У Гордеевой кроме тебя не было ни одного мужика.
– А ты? – я моментально накаляюсь от поднятой темы и почти близок к тому, чтобы послать приятеля к черту, несмотря на все его заслуги, и взять такси.
– И меня не было, – с улыбкой качает головой он. – Так что не вздумай больше накосячить.
– Не надейся, – шиплю предостерегающе ему и падаю на заднее сидение рядом со своей женщиной.
Запускаю руку ей под пальто и кладу на живот.
– Как у него дела? – скольжу пальцами по коже между границами свитера и штанов.
– Надеюсь, что хорошо, – мурлычет мне в шею Ася. – После завтра узнаем. Макс, а кого ты хочешь?
– Я много хочу, – стискиваю в руках ее талию и прижимаюсь губами к виску. – Поэтому, совершенно не важно, кто будет первым.
Глава 47. Подвиги
Макс
– … Суд постановил: приговорить Айзенковского Федора Петровича к пяти годам лишения свободы и штрафу в один миллион рублей, – зачитывает приговор судья.
По залу прокатываются вполне себе удовлетворённый ропот.
Сегодня защиту старому мошеннику обеспечивает только нанятый адвокат, который работает очень вяленько и быстро сливается, увидев в зале такое количество влиятельных людей по другую строну баррикад. Все-таки спасение Айзенковского не стоит потери карьеры. Самое интересное, что отец Нелли топит своего бывшего партнёра за десятерых, вскрывая все новые и новые факты мошенничества и рискуя сменить статус свидетеля на статус соучастника.
Попрощавшись с коллегами и знакомыми, я выхожу из зала суда и останавливаюсь на ступеньках, чтобы перехватить Козловского. Хочется поддержать парня. Хоть его никто и не обязывал свидетельствовать против отца, он все равно пришёл.
– Эй, – машу ему рукой и подхожу ближе. – Ты как?
Кладу ладонь на плечо и сжимаю.
– Да нормально, – ухмыляется он. – Нет какого-то особенного сожаления или мук совести.
– Ты все сделал правильно, – подбадриваю его, потому что в глубине глаз все равно вижу затаившуюся грусть.
Нужно как-то повнимательнее быть с парнем. Может, пригласить в бар… Хотя какой бар? Ему всего семнадцать.
Что-то за пять месяцев Асиной беременности я стал излишне сентиментальным. Кстати о ней…
– Ладно, – киваю парню. – Мне пора ехать. До завтра.
– Что у вас сегодня? – ехидно оскаливается Козловский, – «Собака мордой вниз»?
– Вот счастье, Витя, – шутливо грожу ему кулаком, – оно ещё и не того стоит.
– Передавайте привет Анастасии Ивановне! – несётся мне в след,
