Когда Лизель и Крис снова куда-то исчезли, Ингрэм повернулся к Вирджинии и проговорил:
— С моим ростом я нахожусь чуточку ближе к небесам, чем вы, однако и мне уже начинает недоставать свежего воздуха. А как вы себя чувствуете?
— Со мной все в порядке, — ответила Вирджиния. — Это просто какая-то фантастика. Мне очень нравится.
— Вполне допускаю, однако учтите, что все это будет продолжаться еще несколько часов, а потому рано или поздно вам неизбежно потребуется небольшой антракт, чтобы хоть немного отдышаться. А кроме того, — его крепкая ладонь обхватила снизу локоть Вирджинии, — мне надо с вами поговорить.
Она подняла на него быстрый взгляд, но он уже смотрел куда-то в направлении толпы. «О Боже, только не сегодня! Не надо портить такой праздник…» — безмолвно взмолилась она, хотя вслух проговорила:
— Поговорить со мной? О чем же?
— Давайте пройдем к машине, — вместо ответа предложил он, и когда они дошли до нее, припаркованной на одной из боковых улочек, спросил: — Вы никогда не были на вершине Зигкрейс?
— Но туда же нельзя въехать на машине.
— Большую часть пути можно, но потом действительно надо пройти пешком, если, конечно, знаешь соответствующие тропинки. Я лично их знаю. Так как, хотите попробовать?
— Ну, если вам необходимо подышать свежим воздухом, то о чем же здесь спрашивать? сухим тоном произнесла она и села в машину рядом с ним.
Машина взбиралась по извилистой дороге, и в свете фар мимо них то восставали из темноты, то снова в ней таяли контуры деревьев. На одном из крутых поворотов, где имелась маленькая, не более чем на одну машину, площадка, Ингрэм нажал на тормоз и выключил зажигание.
— Дальше пойдем пешком. Дорога здесь довольно крутая, однако, чтобы взглянуть с вершины на то место, где мы только что находились, нам не придется взбираться очень высоко. Кроме того, там, наверху, есть что-то вроде убежища. Ну так как, вы готовы к восхождению?
Ханнхен предупредила Вирджинию, чтобы на Винный фестиваль она одела прочную обувь и не забыла про теплое пальто.
— Да, конечно, — ответила она.
— Тогда давайте руку.
Мощный фонарь Ингрэма высветил впереди тропинку, достаточно широкую, чтобы можно было идти рядом.
— Кенигсграт находится как раз под нами. Бад-Хозель — чуть ниже по течению. Бонн… — рассказывал Ингрэм. Впрочем, зависавшее в небе над Бонном яркое свечение и так невозможно было не заметить. — Вон пошел последний паром, видите? Ни контуров судна, ни шелеста гребных колес, ни пенящегося хвоста за кормой — одна лишь полоска огней, скорее похожая на светящуюся многоножку, выбравшуюся на вечернюю прогулку.
Они повернули и пошли дальше; при этом Ингрэм положил руку на ее плечо, и, чувствуя ее приятное прикосновение, Вирджиния сделала вид, что ничего не заметила.
— Так, дальше не пойдем. Довольно, — проговорил Ингрэм, когда они вышли на крохотную полянку, на которой стояла маленькая хижина округлой формы с соломенной крышей и распахнутой дверью. Чем-то это сооружение походило на помост, с которого в муниципальном парке выступал оркестр, и при виде его Вирджиния невольно рассмеялась.
— Вы, наверное, пошутили?
— Отнюдь. Это действительно последний привал перед вершиной, где лесники и прочие лесные бродяги могут укрыться от грозы. Давайте руку, и я покажу вам, как туда пройти. Здесь есть несколько деревянных ступенек — да, правильно. А теперь вперед.
Несмотря на то что они сидели на скамье на манер двух кукол, прижавшихся спинами к стене, дугообразный изгиб скамьи вынуждал Ингрэма чуть развернуться в сторону Вирджинии. Когда глаза немного привыкли к темноте, ей стало видно выражение его лица, как, впрочем, и он мог разглядеть ее.
После короткой паузы Ингрэм наконец заговорил:
— В тот раз, когда мы с вами разговаривали и нас перебили — помните? Звонила Ирма Мей.
— Да, я же сама сняла трубку.
— Так вот, она тогда настаивала на том, что именно я якобы самым решительным образом повлиял на позицию Меев относительно и Лизель, и отеля, и всего прочего. Судя по всему, она полагала, что это являлось частью некоего злобного заговора, имевшего целью избавиться от нее самой.
— На что вы конечно же заявили ей, что это полнейший абсурд.
— Естественно, хотя я и признал свою «вину» в том, что искренне приветствовал подобное решение. Затем она рассказала мне о предложенной ей поездке, высказала предположение о том, что я конечно же понимаю, что к моменту окончания этого турне ее родители, скорее всего, уже уедут из этих мест, и в довершение всего спросила моего совета, следует ли ей принимать это предложение.
— И вы сказали?..
— Я сказал, что считаю себя совершенно не вправе давать ей какие-то советы.
— Да, но…
— Не могло быть никаких сомнений в том, что она сама должна была принимать подобные решения, — продолжал Ингрэм. — Так ей следовало поступить и на этот раз. Так она и поступила. Я виделся с ней вчера вечером незадолго до ее отлета.
Вирджиния кивнула.
— Я знаю.
— Знаете?
— Ирма приходила ко мне утром, пыталась обвинить меня в том, что это я спровоцировала историю с Лизель, равно как и возложить на меня ответственность за то, какие последствия эта история имела для нее самой.
По его молчанию Вирджинии стало ясно, что он прекрасно понимал, о чем идет речь. Ингрэм кивнул.
— Мне еще раньше надо было сказать вам об этом. О том, что при первом же удобном случае, который представился именно сейчас, я наверняка предложу вам выйти за меня замуж. Ирма вам об этом сказала?
Ну вот, наконец-то все это выплеснулось наружу! Не желая, чтобы Ингрэм заметил боль в ее взгляде, Вирджиния отвернулась и сказала:
— И а другом тоже.
— О другом? О чем другом?
— Я полагала, что вы не хуже меня знаете, какие слухи распускала Ирма. Вы ведь сами разрешили ей это, ну, или просто молчаливо допускали то, что она станет это делать, даже если бы я сама раньше об этом ничего не знала. Но я знала.
— А знаете, мне даже показалось странным, как это вы не выказали никакого полагающегося в подобных случаях девичьего ужаса, когда я сделал вам предложение выйти за меня замуж, — сказал он. — Вы были готовы к нему? И в итоге испытали что-то вроде разрядки, облегчения, да? Что ж, я и вправду оказался дураком, когда сказал об этом Ирме. Но что я ей сказал? Только то, что вы поверите мне, не более того.
— Ирма и раньше подтрунивала надо мной по этому поводу, а потом ясно дала понять, что вы сами сказали ей об этом.
— И вы поверили ей?
— Ну, поскольку создавалось впечатление, что это давно уже стало общеизвестным фактом, так ли уж трудно мне было ей поверить? Но она на этом не остановилась и особо отметила, что если вы предложите мне выйти за вас замуж, ссылаясь на свою…
