приблизился. Рассматривал жадно, с каким-то маниакальным прищуром. Потом Егор двинулся в мою сторону, настойчиво шагая вперед. Присел на больничную койку.
– Смейся, смейся! Это, между прочим, из-за тебя. Мой отец решил, что это будет достойной наградой за развратное поведение. Скажи, а они всегда будут узнавать все главные новости раньше меня?
Я осеклась. Ну да, вышло как-то не очень. Кажется, на нервах я сболтнула матери лишнего. Того, о чем не думала. Точнее, думала, но не после того, как включила заплывший гормонами мозг. А та, в свою очередь, сразу же доложила Ираиде Григорьевне. М-да. Старые сплетницы…
Зато слышать из его уст «всегда» было особенно приятно. От этого наверняка даже румянец на щеках появился. Осторожно поинтересовалась:
– Больно было?
Он хмыкнул и подсел еще ближе. Вопреки всему от касания его бедер по телу пробежали мурашки. Королева, это вообще лечится? Ты чуть детей не потеряла, строгий постельный режим и никаких волнений, а ты о сексе думаешь!
– Больно, но хорошо, что мой отец давным-давно не в форме, а то мог бы и челюсть сломать.
Он наклонился и серьезно посмотрел прямо в мне глаза.
– Ты же знаешь, что я этого не делал, правда?
Сглотнула, но взгляд отводить не стала.
– Догадываюсь.
Он тяжело вздохнул и лбом прислонился к моему. Такое нежное и интимное движение. Я наплевала на гордость, или как там это оправдание называется, и прижалась к Егору. Как последняя маньячка вдохнула запах туалетной воды и сигарет. Странно, он же не курит…
В таком положении боялась и слово молвить. Мало ли, но спросить была обязана:
– Ты даже не спросишь, сколько их?
Он зарылся в мои волосы и промычал прямо в ухо:
– Королева, мой автомат сбоев не дает, очередями лупит. Наверняка и в этот раз сработало безотказно.
Посмотрела на него и разразилась громким хохотом. Пару минут не могла остановиться, хватаясь за живот. А мне нельзя напрягаться! На дикие звуки даже Милославский прибежал. Выговор сделал, пригрозил выгнать посетителя взашей.
Когда отсмеялась, посидели в тишине. Егор взял за руку, и тут слова были излишни. Как два дурачка застыли. Он приобнял меня и едва ли не с ногами залез на кровать.
В таком положении пролежали еще немного.
– Если не ты, то кто это делал?
Не хотелось прерывать момент, но, пока не узнаю хотя бы немного подробностей, не успокоюсь. Иначе не усну. Даже если Егор будет храпеть под боком. Или девочек пустят в палату, что еще более нереально.
Он ощутимо напрягся. Молчание затягивалось, а в голове роился целый улей вопросов. Бурная врачебная фантазия уже продуцировала различные варианты развития событий. Словно почувствовав это, Егор наконец-то ответил:
– Только вот сочинять небылиц не надо. Это устроил твой бывший жених и один мой старый знакомый. Тебе про него Майя расскажет как-нибудь на досуге.
– Ярик?
Удивление было таким сильным, что я даже приподнялась на локтях, спихнув ухажера с кровати. Тот не ожидал такого подвоха и грохнулся.
Я заизвинялась, а он стал удивленно потирать бок. Полы в клинике даже в ВИП-палатах кафельные. Больновато должно быть. Естественно, на страшные звуки вновь прибежал Милославский. На этот раз завотделением не стал церемониться.
Пинками погнал Егора на выход. Как ни пыталась увещевать его и объяснять, что это несчастный случай, бесполезно. Даже обидно стало. Валера схватил отца моих детей за ухо и потащил в коридор, как нашкодившего поросенка. Уже на выходе тот завопил:
– Королева, не знаю почему, но я люблю тебя!
Мое лицо вытянулось, а хватка Милославского усилилась, но Егор сопротивлялся, явно желая закончить мысль:
– И детей наших люблю! Всех, даже тех, что еще в тебе. Слышишь? Люблю! Всю ораву! Скопом! И буду терпеть без секса столько, сколько потребуется!
Мой лечащий все же выпихнул его. Уже из коридора гулко доносилось:
– Если что, попрошу помочь пудекак! Они же у нас опытные…
Их шаги удалялись, а перед глазами все расплывалось. От счастья. От того самого счастья, что и внутри, и снаружи, и вообще везде. Все будет хорошо!
Только про операцию рассказать не успела, и еще…
Дверь в палату отворилась, и вошел хмурый Валера собственной персоной. Один взгляд на меня, и мужчина осуждающе покачал головой:
– Снова детский сад, Виктория Егоровна. Уже говорил, но повторю: дура ты, Вика, дура!
Непонимающе уставилась на него. Пару раз икнула, запив глотком воды. Обиженно буркнула:
– Что не так на этот раз?
На серьезном лице на мгновение промелькнула улыбка. Такая искренняя и лучистая, что я не поверила своим глазам.
– Да надо было вдогонку ему ответное признание кинуть! Мужик же теперь спать не будет.
После этих слов мы переглянулись, и я в который раз за час разразилась неудержимым смехом. Да. Определенно, мне еще учиться и учиться…
Эпилог. Вика
– А потом, представляешь, она этот серебряный крестик прямо в лоб мне запустила! И бровь рассекла. Вик, это монстр, в не ребенок! Кстати, батюшка у Майки все же зачетный. Когда мелких крестить будем?
Повернулась от колыбельки к мужу. Он действительно ходил по комнате с рассеченной бровью. Мне три шва наложить пришлось. Служители церкви нынче очень массивные украшения носят.
– Деревянный крест надо таких размеров на крестины надевать, деревянный!
Поправила одеяльца сыночков. Они смотрели на меня своими светло-карими глазами. В остальном были копия я. Ну хоть тут отметилась, и на том спасибо, а то девочки с каждым днем все больше походили на отца. Надеюсь, хоть парни не подведут.
Сзади ко мне прижалось теплое тело. Большие мужские ладони скользнули под халат и сжали налитую молоком грудь, посылая знакомые импульсы по всему телу.
Нет, нам не удалось разгадать секрет взаимной химии. Не удалось ни на йоту сбавить хроническое желание, охватывающее нас, как только мы касались друг друга. Как только после родов разрешили секс, мы заперлись в спальне, спихнув всех детей бабушкам и дедушкам. Дня на три, прерываясь лишь на сцеживания и передачу баночек с молоком.
Родители были в ужасе. Но мы их умаслили тем, что между жарким и просто сумасшедшим сексом успели заявление в ЗАГС подать. Онлайн. Зачем? А пусть будет.
Я откинулась на Егора. Он действительно за это время стал моей опорой. Кто бы мог подумать, что в нашей парочке именно я окажусь сорвиголовой, а он примерным семьянином.
Как-то раз, когда его родители пришли посидеть с детьми, ехидно сообщила об этом его матери. Старший сын-повеса на деле оказался образцовым отцом и мужем, а не все то, что она себе представляла.
Верить в своих детей надо. И любить. Такими, какие они есть. Даже если им давно за тридцать…
У нас со свекровью сложились примерно такие же отношения, как и с Милославским: я им обоим была безмерно благодарна, но скрывать эмоций не могла. Да и не хотела. Вот постоянно и подкалывали друг друга да говорили в
