скучном и откровенно говоря ненужном для тебя уроке.
***
«Знаешь, на самом деле ты мне тоже нравишься, – било мне в лицо сообщение, заставляя сходить с ума. – Просто я боялась. Не знаю, мне сложно говорить, но… я, наталкиваясь на чувства, всегда закрываюсь и бегу от них. Я та еще трусиха. Наверное, я просто не могла доверять тебе полностью, вот и побоялась…»
И множество подобных слов шло дальше в том сообщении. Когда я прочитал его, моя рука просто рухнула вниз, едва не выронив телефон, а ноги, кажется, слегка задрожали, отчего я чуть не упал на грязный пол автобуса. На сердце было очень странное чувство. Я начал проклинать себя за то, что выбросил таблетку.
– Вряд ли я ее люблю, – тихо бубнил я себе под нос. – Хе-хе, но ведь правда вряд ли…
В один миг в голове пронеслись сотни картин с ней, и в один миг я ее возненавидел. В один миг щекочущее волнение на сердце обратилось острой ненавистью. Почему она пишет это именно сейчас, когда меня приглашают куда-то выступать как музыканта? Почему сейчас, когда появилась Даша?! Почему она не писала этого раньше?
«Ты шутишь, Кать? Пожалуйста, скажи, что ты шутишь».
«Нет, я не шучу… Прости меня».
«Я… Мне нужно время».
Перед глазами застыло ее сообщение с отказом.
В тот день отчаяние смыло меня, унесло. Я был целиком в его власти и не знал, когда оно кончится. Почему она не написала мне этого тогда? Почему она вообще тогда ничего не написала? Почему она даже не спросила про мое самочувствие?! Почему, почему, почему?! Неужели она думает, что я так просто все это приму? Нет… Ни за что, только не она. Кто угодно, только не этот человек, который перепахал мне всю голову, заставлял кричать от радости и выть от грусти. Нет, ни за что. Любовь не должна калечить.
«Я скажу как есть: нет. Окажись на моем месте, Катя, если бы я не убил чувства к тебе, я бы просто сошел с ума. Ты измучила меня…»
Теперь я согласился с ее словами: «я того не стою». И правда, она не стоит и грамма моих страданий.
Всю следующую неделю я сидел дома и ни с кем не общался, как отшельник. Но ка́к я сидел! После того, что было, я окончательно понял, что горю желанием оставить след в истории. Во мне еще сильнее чем обычно вспыхнула яростная жажда творчества, побуждая создать что-то поистине грандиозное. В этом угаре меня еще больше озарила мысль: я буду музыкантом. Через мои песни люди увидят, а если быть точнее услышат, ощутят всем слухом мой мир, мои чувства. Вот дело жизни, вот почему, когда я буду умирать, тысячи людей будут плакать. По крайней мере я на это надеюсь…
Но это не все, чему я посвятил неделю. Я очень долго думал и пошел на экстренные меры: я записался к врачу, чтобы побороть свою тягу к таблеткам. Мне действительно становилось плохо без них и без сторонней помощи я этого не вынесу.
Даже сейчас, сидя за столом, я видел, как менялся рисунок на обоях, как появлялись какие-то символы, и все пространство как будто дышало своей грудной клеткой: стены и потолок ходили ходуном. Появлялся визуальный снег: когда ты смотришь на все сквозь помехи сломанного телевизора. Раньше такого не было, поскольку я никогда еще не воздерживался от таблеток более чем на один день.
За окном еще было темно. Новая лампочка в кухне перегорела еще вчера (видимо, брак), так что все освещение составляла лишь вытяжка, света от которой хватало дай бог на четверть комнаты. Подобно старому разваливающемуся пассажирскому судну, жужжал и гудел мой ноутбук, освещая несколько кругов из-под стаканов на столе. Наверняка скоро появится еще один, ведь слева от меня стоял стакан с только что сваренным кофе. На плите в большой металлической кружке бурлила вода, в которой варились яйца. На пластмассовой зеленой доске, в куче крошек, лежал кусок черного хлеба с двумя тонкими кружочками копченой колбасы.
Одна моя рука лежала на мышке, а вторая дергалась на столе; ноги также постоянно дергались.
Я серфил в «VK» из группы в группу, стараясь найти место, где можно выступить. Естественно все было тщетно. И совсем недавно судьба решила меня порадовать. Когда-то я подавал заявку для выступления в местном модном клубе и, клянусь, совсем про это забыл. Но на днях мне ответили, что рассмотрели мою заявку и с радостью приглашали выступить. Возможно, я даже получу гонорар! Грешно было бы не попробовать.
Через два дня я написал Даше, волнуясь так, словно писал ей в первый раз. Оно и понятно, мы не общались почти неделю. Да я в принципе не заходил в «VK» неделю, решив смотреть все, что мне нужно, через вторую страницу. К моему удивлению, она писала мне несколько дней подряд и даже негодовала по поводу того, что я ее игнорирую; задавалась вопросами: «Может я тебя чем-то обидела? Что-то не так сделала?». Какие-то до ужасной боли знакомые фразы…
Но мне очень сильно льстил тот факт, что она за меня волновалась.
Я постарался все ей объяснить как можно лучше. Затем написал:
«Слушай, в конце недели в одном клубе будет большая вечеринка и меня туда пригласили выступить. Но одному мне идти как-то хочется, и я привык, что ты, так сказать, бываешь на моих выступлениях…. Ты не составишь мне компанию? Нет, конечно, если у тебя уже есть дела, то ничего».
«[Пересланное сообщение] Ух, ты уже главный хедлайнер!) Я с радостью приду», – ответила она несколько позже.
Я улыбнулся в экран.
***
На нашей длинной набережной светился бесчисленными огнями большой дом. Огоньки красиво поблескивали на спокойной спящей реке.
Внутри не было ничего примечательного: большой зал, цветные прожекторы, длинная барная стойка с кучей выпивки за ней, какие-то канаты, свисавшие с потолка, и сцена в центре.
Однако мне стало немного не по себе. Я был слишком мелок для всего этого. На фоне всех гостей я всего лишь никчемный таракан, чудом оказавшийся в свете. Благо, я не успел этими мыслями вогнать себя в тоску. При входе в зал меня оглушил гул голосов, звук музыки, доносившийся с больших колонок, ослепительный свет и блеск. Я прошел дальше, ближе к сцене, где уже был приготовлен микрофон. Я явственно ощущал, что кто-то смотрит на меня, обсуждает, перешептывается. Уши загорелись. Ладони вновь похолодели,
