— Не хочешь прогуляться по палубе?
— Прогуляться? — задумалась Ровена. — Пожалуй, нет. — К ней вдруг вернулись прежние мрачные предчувствия.
Словно не услышав ее ответа, Блейк подтолкнул Ровену к выходу.
— Мы просто разомнемся и подышим свежим воздухом. Можем поговорить, если хочешь. Не волнуйся, нашего отсутствия никто и не заметит, — чувствуя ее сопротивление, настаивал он. — Сегодня мы лишние, разве ты не поняла?
На палубе было прохладно. Несмотря на то что они уже проходили берега Англии, Атлантика еще давала о себе знать. Мерно постукивали двигатели.
— Да, если подумать, идея не такая уж и удачная. — Блейк поежился, взял Ровену под руку и повел к правому борту. — Тебе, должно быть, холодно. Спрячься здесь. — Он осторожно подтолкнул ее к стеклянному защитному экрану и крепче прижал к себе. — Я тебя согрею.
— Блейк, пожалуйста. — Они стояли так близко, что девушка почти касалась его щеки. Какая же она слабая! Она хочет его и вместе с тем не может перенести мысли, что их отношения — лишь банальная, мимолетная интрижка. — Ты, кажется, собирался поговорить, — вдруг окрысилась она.
— Так я лучше скажу, что хотел. — Он нагнулся и нежно прильнул к ее губам.
Она бы поддалась этому поцелую, если бы в ушах не звучали его слова: «Сегодня мы лишние. Придется нам утешать друг друга».
Так вот чего он хочет! Приятно скоротать время, заняться чем-нибудь, пока Хелен увивается за Джеффом. Что ж, поцелуи под луной в последнюю ночь морского круиза — очень романтично. Губа у него не дура. Только у него ничего не выйдет. Ровена резко вырвалась. Обида и оскорбленное самолюбие придали ей сил.
— Отпусти! Оставь меня в покое… пожалуйста. — Слова путались в голове, застревали в горле, и в следующее мгновение Ровена уже бежала прочь. Платье и волосы развевались на ветру. А впереди мигали спасительные огни и играла музыка. Там были люди. Она бежала к ним, бежала от Блейка, от сердечной боли и мечты, которой никогда не суждено сбыться.
У входа в Большой зал толпился народ. Послышался гром аплодисментов, затем чей-то голос и снова аплодисменты, и взрывы смеха. Люди стояли даже на лестнице. Пока церемония награждения не закончится, нечего и думать попасть внутрь. Ровена остановилась в дверях. Сердце бешено колотилось. Пригладив дрожащими пальцами растрепавшиеся волосы, она обернулась, чтобы убедиться, что Блейк за ней не пошел. Да разве в такой толчее что-нибудь увидишь? А людей тем временем становилось все больше и больше. Был среди них и Джефф. Каким-то чудом он умудрился разглядеть ее в этом море людских голов и плечей и теперь пытался пробиться поближе. Ровена отвернулась. Впрочем, это ее не спасло. Он все равно подошел и хрипло прошептал на ухо:
— Привет.
— Привет, — отозвалась Ровена.
До чего же тоскливый у него взгляд!
— Я хотел пригласить тебя на танец, но в последнюю минуту струсил. Не надо было так долго раздумывать, — грустно вздохнул он. — Странный сегодня вечер, да?
— Да, — кивнула она. — Наш последний вечер в море.
— А знаешь, это был бы день предложений. Вот она — ирония судьбы. — И Джефф угрюмо уставился куда-то в пустоту.
— О, Джефф! — бессознательно протянула к нему руку Ровена. — Мне действительно очень жаль, что все так случилось.
Он взял ее руку и прижал к груди.
— Все в порядке, дорогая. Я не собираюсь топиться, или что там делают в таких случаях. Я просто хочу, чтобы ты знала — я очень тебя люблю.
К этому времени церемония закончилась, раздался последний взрыв аплодисментов, и зрители потянулись к выходу из зала. Снова заиграл оркестр. Толпа постепенно редела. Ровена быстро выдернула у Джеффа руку, боясь, что заявится Блейк и увидит ее с ним.
— Джефф, я пойду вниз, хорошо?
Он не стал ее удерживать. Повернулся и поплелся к бару, а она заспешила к себе в каюту. На полпути, в коридоре, ей послышались за спиной чьи-то торопливые шаги. Они неумолимо приближались. Ровена испуганно обернулась. Ее мрачные предчувствия подтверждались — за ней шел Блейк. Она уже почти дошла до своей двери и еле удержалась, чтобы не броситься внутрь и не защелкнуть ее на замок. Что за детские страхи! Как будто он какой-нибудь маньяк-насильник и хочет ее убить.
— Что тебе надо? — остановилась она.
— Ты умчалась, — передернул он широченными плечами, — и я бросился тебя догонять. Это охотничий инстинкт, разве ты не знала? Я бы поймал тебя и раньше, да задержался из-за этой раздачи призов. Можно сказать, застрял в пробке, — хитро сощурился он.
Ровене показалось, что он снова над ней насмехается. Терпеть больше не было сил. Что за дурацкая игра слов! И почему она должна тревожиться за собственную безопасность? Девушка не выдержала и взорвалась:
— Как ты смеешь меня преследовать! Мне не нужны твои поцелуи и… и твои грязные приставания тоже! Я не хочу впутываться в мерзкие интрижки на один час! Пусть это и последняя ночь круиза! Я прошу об одном: оставь меня в покое. — Она вдруг перешла на дрожащий шепот: — Я… я больше не хочу страдать.
Изменившись в лице, Блейк схватил ее за руки и зажал их в своих ладонях.
— Ровена, я тоже не хочу, чтобы ты страдала. Ты все перепутала. Правда одно: я не смогу решить твои проблемы. Ты должна сама это сделать.
— Я тебя не понимаю.
— Неужели? — он, не моргая, смотрел на нее, и слова протеста так и застряли у нее в горле, не успев вырваться наружу. Его теплые сильные руки успокаивали ее и придавали мужества. По телу прокатилась огненная волна, сносящая на пути все преграды. Все вокруг вдруг стало простым и ясным. Волнения и страхи исчезли.
— Я все перепутала потому, что люблю тебя, — смело призналась она. — Потому, что всегда тебя любила.
Странно, но Блейк даже глазом не моргнул, хотя и крепче сжал ее руки.
— Ровена, я тоже тебя люблю, но этого недостаточно, — покачал он головой. — Одни признания ничего не изменят. Надо, чтобы изменились сердца. А я не уверен, что ты к этому готова.
Девушка, не отрываясь, смотрела на него. О, как ей хотелось протянуть руку и дотронуться до этого загорелого изуродованного лица!
— Это правда, да? Что осенью ты участвуешь в гонках на юге Франции?
Он медленно кивнул.
Тщательно подбирая слова, Ровена заговорила дальше:
— Мне нужно, чтобы ты знал, — я никогда больше не стану просить тебя бросить гонки. Я больше этого не хочу. Это твоя жизнь, это часть тебя, так пусть это так и останется. Блейк, я люблю тебя, и ничто иное не имеет значения. Ты — самое важное в моей жизни. Я хочу быть с тобой и день, и год, и всю жизнь. — Она с трудом сглотнула, успокаивая дрожь в голосе. — Надеюсь, ты понимаешь, что я хочу сказать. Если когда-нибудь с тобой что-нибудь случится, я все равно буду верить, что любила тебя не напрасно.
