к урокам готовится надо? – попросил, меня отпустили, улыбаясь и желая удачи в этом году, директор потирал руку. А я мысленно смеялся, ликовал. Пожелал спокойно ночи – ушел к себе в башню.
По пути представлял завтрашнее утро Альбуса. Ведь уже завтра будут первые признаки проклятия. Директора будут одолевать шепотки, едва различимые, ненавязчивые, одна-две фразы. К концу недели шепот будет усиливаться, становиться чаще и чаще, фразы перерастут в предложения. Через месяц шепот будет навязчивым, захватывая разум на длительные отрезки времени. Через два месяца шепот будет казаться раздвоением личности, Альбус будет с ним спорить, ругаться. Нюанс и фишка в том, шепот змеиный, с растянутыми шипящими и свистящим согласными. А еще через месяц ему будет казаться, что все вокруг говорят на парселтанге. К Рождеству директор окажется в Мунго в отделении ментального направления, так как сам станет говорить на змеином языке, в его голове, конечно. Предвкушая все это, я лег спать.
Утром меня разбудил Нев, как староста, напоминая мне о расписании и уроках. Я поблагодарил и пошел умываться, собираться и на завтрак. Дождался Миону и взяв подругу под руку повел в столовую. Вижу директора, его пошатнувшееся спокойствие. Шепот уже его одолевает. Он оборачивается, прислушивается к разговорам профессоров и учеников в поисках таинственного голоса. Мио спросила, почему я улыбаюсь, отмахнулся, мол, у меня хорошее настроение. У нее тоже, ведь первым уроком у нас ЗОТИ и лорд Малфой в качестве профессора.
Урок у Малфоя прошел интересно. Я бы сказал забавно. Как всегда на ЗОТИ Гриффиндор со Слизерином. Мы с Блейзом заняли места на его зеленой половине, Мио и Драко за нами. Люциус смотрел на пару с неприязнью, но ничего сыну и подруге не сказал, лишь прожигал взглядом, под которым пара не дрогнула. Малфой не стал давать новых заклинаний, прогнал по знаниям прошлого года и предыдущих, всех пяти лет. На этот опрос ушло как раз два урока. Ответили на все заданные им вопросы слизеринцы и многие гриффиндорцы, особенно те, которые в том году ходили на тайный кружок.
Следующим уроком стали Зелья, и снова мы со Слизерином. И снова я с Блейзом, а Миона с Драко. Снейп смотрел на пару как и отец Драко - с неприязнью. Этого взгляда пара не замечала.
Они были большую часть времени вместе: в библиотеке, в выходные в Хогсмиде, даже на квиддичных тренировках, Мио поддерживала Драко. По школе прошлась волна сплетен, пересудов и несуществующих версий событий. Мол, Миона опоила Драко, приворожила его. Были версии, что Малфой взял наивную магглокровку в услужение, навязал обманом какой-то контракт, вот подруга и отрабатывает. Была версия, что ее держат под Империо. Версий много. Им плевать. Пара не пряталась и раскрыла отношения до оглашения Мионы как леди рода Дагвот-Грейнджер.
Слизеринцы, не все, но многие от Мио воротил нос, говорили, что они с Малфоем не пара. А Гриффиндор, особенно Рон и его подпевалы: Финиган и Браун были солидарны, насмехались над парой. Лишь декан охлаждала пыл и скандалы в гостиной Гриффиндора. Ее услышали, но это не значит, что приняли как данное слова о личной жизни.
Так и прошла неделя, в пересудах, сплетнях и принятии школой пары Малфой-Грейнджер. А дела директора все лучше и лучше, для меня, естественно. Как я и планировал, шепот становился навязчивым. Директор часто оглядывался на несуществующий голос, думая, что его кто-то зовет или что-то ему говорит. Профессора первое время не обращали внимания, но эти ситуации стали происходить чаще. Особенно заметно его нездоровое психическое состояние в Большом зале, во время обеденного перерыва и на ужине. На завтрак директор больше не приходит, был случай, заставивший его отказаться от завтрака. Утром, когда шепот бушует сильнее обычного, директор забывшись, где находится, на него ответил или с ним громко поспорил. При этом выглядело это именно так, спор с голосом внутри. Кто-то ему что-то говорил мысленно, а он отвечал вслух.
А лорд Малфой, профессор и представитель Палаты лордов выполнял свои обязанности на «Превосходно». Уроки у него – показатель статуса и титула лорда. Боевые и защитные заклинания, средней руки заклятья и проклятия, отработки и связки, все это не могло не радовать. Как и усиленная учебная программа, которой следовали профессора основных предметов. Для этой программы и идущих по годовому плану проектов требовалось новое оборудование, Палата лордов и министерство не отказывали школе в средствах, спонсировали, с надеждой на будущее. И профессора показывали весь свой потенциал, а не те жалкие крохи, которые удавалось из себя выдавить в ограниченных условиях.
К Хэллоуину мы прошли больше, чем прошли бы по старым книгам и программе. Новый подход и методика работала в плюс. Почти все справлялись с нагрузками, лишь некоторые отставали по вполне понятным причинам. Но это их проблемы. Мои уроки и тайный кружок по ЗОТИ больше не нужны. Школа была готова сделать шаг вперед к будущему и статусу «Кво» среди учебных заведений. Работы много, за полгода, год, два проблема не решится. Минимум потребуется пять лет, чтобы воскресить то, что было до Альбуса и Дипетта, его последних лет с заместителем-Дамблдором.
А у Альбуса новый этап развивающегося проклятия. У директора во всю шпарило раздвоение личности, он не скрываясь, не отшучиваясь и не отмахиваясь, говорил с голосом проклятия, спорил, даже спрашивал мнения сидящих рядом профессоров. На него стали смотреть как на больного, и просили показаться в Мунго.
- У меня все хорошо, Минерва. Я в полном порядке, - улыбался он, и тут же резко голосу, - а я сказал в порядке, и не спорь, - Макгонагалл лишь причитала, что не дело это оттягивать такое опасное заболевание, как директор снова: - Кто тебе такую чушь сказал? – и дальше пошел активный спор с проклятием. Я не мог не улыбаться, смотря на это представление. Миона была взволнована моим поведением, спрашивала:
- Риг, и тебе его не жалко? Это же болезнь.
- Нет, мне его не жалко, он сам виноват. Лечиться надо, а не отмахиваться. Здоровье в его возрасте - это не
