Она знала Джонатана всю жизнь, с младенческого возраста. Они росли по соседству, и Сильвия не могла припомнить ни одного случая, чтобы они отправлялись куда-либо друг без друга. Их брак явился естественным продолжением детской дружбы. Сильвия изучила Джонатана до мельчайших подробностей, и жизнь с ним вспоминалась удобной, мирной, ничем не омраченной. В ней не было ни невероятных взлетов, ни леденящих душу падений. Все обстояло прекрасно. Сильвия свернулась калачиком в теплой постели. Близость у них случалась не слишком часто и была какой-то трогательно осторожной, что нравилось им обоим.
Каждый из них сам пробивал себе дорогу в жизни. А что до любви, то Сильвия не верила в страсть, от которой люди способны потерять голову, как об этом пишут в книгах. Она улыбнулась, не открывая глаз, в темноте. Все это выдумки писателей, так сказать, поэтическая вольность, и если бы так случилось в реальной жизни, то были бы одни неприятности.
Последние три года стали для Сильвии временем непрерывной борьбы за существование. Иногда это становилось невыносимым, однако она сумела все преодолеть. У нее обнаружилось такое упорство, о котором она сама даже не подозревала. Когда умер Джонатан, она во многих отношениях еще была ребенком. Его любовь согревала и защищала ее, пока он был жив. Но теперь ей пришлось очень быстро повзрослеть, и она ценила эту так тяжело доставшуюся ей независимость. Ценила превыше всего.
Сильвия нащупала пальцами обручальное кольцо. Мысли продолжали лихорадочно метаться. До сих пор ей даже в голову не приходило снять это кольцо с пальца. В известном смысле оно продолжало соединять ее с Джонатаном, и эта связь была неподвластна времени. Однажды подруга намекнула ей, что пора бы снять кольцо. Сильвию шокировал этот совет.
Она собиралась отдать ближайшие годы воспитанию дочери. Судьба жестоко обошлась с малышкой, лишив ее отца. И вряд ли кто-либо мог его заменить девочке. Сильвия знала много случаев, когда дети от первого брака лишались родительской заботы, когда у матери появлялся ребенок от нового брака. С ее дочерью этого не произойдет. Она будет верна памяти Джонатана и отдаст Кэтрин всю теплоту сердца. Кроме того… Она беспокойно задвигалась в постели. Она уже привыкла быть одна и принимать самостоятельные решения. Да, это так. А что до чувства одиночества, то оно временами посещает каждого, даже тех людей, которые многие годы считают, что живут счастливой семейной жизнью.
Нет, для нее в этом мире все хорошо, все сейчас складывается прекрасно. Ей почему-то не пришло в голову, что так ей подумалось впервые за последнее время. Может быть, все это явилось следствием того, что сон долго не приходил к ней. Перед ее мысленным взором почему-то постоянно возникало волевое, мужественное лицо человека с голубыми глазами, холодными, как зимнее небо в солнечный день.
Сильвия пробудилась ото сна ранним утром. Она знала, что видела сон, но не помнила, что в нем было. Единственное, что она чувствовала совершенно отчетливо: этот сон будоражил ее. Она пригладила растрепавшиеся светлые волосы и взглянула на будильник, стоявший у кровати. Было пять утра. Даже Кэтрин еще крепко спала. Сильвия поднялась и прошла в соседнюю небольшую спаленку своей маленькой дочери.
Накануне вечером, когда Сильвия возвратилась домой, девочка уже спала. Сильвия помолилась про себя за самоотверженных бабушек, которые клянутся, что сидеть с внуками — истинное наслаждение. Рассказать Кэтрин сказку Сильвия уже не успела. Лезть в ванну тоже поздновато. Вглядываясь сейчас в лицо дочери, Сильвия пыталась найти в ней черты отца. Однако девочка была маленькой копией только ее самой. Об этом в один голос говорили все окружающие: сходство между дочерью и матерью было поразительное.
Наконец Кэтрин раскрыла огромные блестящие карие глаза, и с этой минуты их небольшой дом загудел как пчелиный улей. Начались приготовления к завтраку. Нужно бежать в душ, одеваться… Все внимание Сильвии было сосредоточено на Кэтрин.
— Мамочка, ты меня не поцеловала вчера перед сном, — промолвила девочка с оттенком упрека, засовывая в розовый ротик ложку, наполненную корнфлексом. — Бабуля рассказывает сказку совершенно неправильно.
— В самом деле? — Сильвия погладила шелковистые локоны дочурки. — Но ты, конечно же, ей об этом не сказала?
— Конечно нет. — В свои три года Кэтрин отличалась удивительным тактом. — Ты возьмешь меня сегодня из садика?
— Вряд ли, дорогая.
Сильвия опустилась на колени рядом со стульчиком дочери и обняла ее.
— Бабушка не говорила тебе про мою новую работу?
— Да-а, — протянула Кэтрин несколько разочарованно. — Но я хочу, чтобы меня взяла ты.
— Понимаешь, эта моя работа — не такая, как прежняя, — начала терпеливо объяснять Сильвия. — Человеку, у которого я работаю, бывает нужно, чтобы я оставалась подольше… Но за это он даст мне больше денежек. Ты будешь рада, если мы сделаем из твоей спальни совершенно новую? Я куплю тебе новые шторы, стеганое одеяло и даже новый ковер, если захочешь.
— В самом деле? — удивилась и обрадовалась девочка.
Сильвия завезла дочь в садик, который, к сожалению, находился в другом районе, в противоположной стороне от офиса Уоттса. Она поспела на работу к девяти. Шеф уже сидел за своим рабочим столом и, низко склонившись над бумагами, читал какой-то длинный доклад. Сильвия осторожно постучала в дверь кабинета.
— Входите, Сильвия, что вы стоите, будто в гости пришли?
Тайго произнес эту фразу, не поднимая головы. Сильвия вдруг подумала, не обладает ли он еще и телепатическими способностями.
— Можете начать печатать тот материал, который я продиктовал вам вчера, — сказал Уоттс, поднимая голову и заканчивая делать какие-то пометки на полях доклада. — Через час я должен быть на другом конце города, где у меня деловое свидание. Так что у вас будет довольно спокойный день, — прибавил он без улыбки.
Сильвия принялась за работу. Она прервала ее, только когда уходил Уоттс, чтобы записать, куда ему звонить в случае необходимости. При этом она вежливо улыбалась президенту. Он же отрывистым голосом продиктовал ей номер телефона и название фирмы, в которую направлялся. Вид у него был чрезвычайно сосредоточенный.
В течение дня Сильвия несколько раз отвлекалась от работы, поскольку возникала необходимость уладить разные дела. Кажется, она со всем успешно справлялась. В полдень Сильвия торопливо съела ланч в столовой, а затем продолжала печатать до трех часов. Она уже почти закончила выполнять работу, когда кто-то осторожно постучал в дверь.
