Наконец мужчина повернулся и вошел в контору. Алан выдохнул, только сейчас сообразив, что сдерживал дыхание.
Это был он, никаких сомнений. И теперь, когда он нашел Мика Пэриша, нужно было подумать, что делать дальше.
Вокруг становилось все оживленнее, открывались магазины и конторы, стоянка Дворца правосудия заполнялась машинами. Алан не мог бы сказать, почему он продолжает сидеть здесь. Он увидел Мика, а именно из-за него он и приехал сюда. Теперь он мог пойти выпить кофе, съесть яичницу и вернуться в гараж, чтобы договориться о ремонте машины.
Но он продолжал сидеть, наслаждаясь теплым солнцем и прохладным сухим ветерком. Здесь было замечательно, он уже достиг того возраста, когда мог оценить это. Еще шесть месяцев назад такая спокойная, расслабляющая обстановка вызвала бы у него скорее раздражение.
Последним перед конторой шерифа припарковался побитый старый зеленый пикап, и из него выбрался старик с длинными, подвязанными ремешком черными как смоль волосами. Немногие стопроцентные американские индейцы седеют с возрастом, и цвет волос старика свидетельствовал о чистоте его крови. Шошон или лакота? Когда-то эти различия имели принципиальное значение, да кое-где и сейчас помнили о них. В англосаксонском же мире эти племена считались родственными.
Темноволосый юноша вылез из кабины с другой стороны, и Алан снова выпрямился на своей скамейке. Этот парень наверняка брат Элис.
Через пятнадцать минут старик вышел один и остановился, оглядывая улицу, словно не зная, что делать дальше. И тут он увидел Алана.
Старик пересек улицу, направляясь прямиком к Алану. Остановившись перед ним, он воззрился на него так, словно снимал с него мерку.
Алан ответил ему безмятежным взглядом. Так глядел на него дед, когда его, двенадцатилетнего, привезли к нему из приюта. Такой взгляд проникал внутрь и, казалось, достигал души. Тогда он смутил его, но сейчас, находясь в зрелом, отнюдь не мальчишеском возрасте, Алан был знаком даже с самыми темными уголками своей души. Не имея тайн от самого себя, он не боялся того, что увидят в нем другие.
— Ты — Железное Сердце, — наконец произнес старик.
Алан кивнул.
— Элис говорила о тебе. Никогда не слышал такого индейского имени.
— Я сам выбрал его.
Старик улыбнулся:
— Джо Форест.
— Странное имя для индейца.
— Его выбрал для меня миссионер.
Алан невольно улыбнулся:
— А…
Еще десять-пятнадцать секунд Джо смотрел на него, потом присел рядом на скамейку:
— Отличное утро.
— Замечательное. Этот парень, что был с вами… Джефри Олвин?
— Значит, Элис говорила тебе о нем?
— Она искала его, когда мы встретились.
— Пару дней или чуть больше он проведет в тюрьме. Может, это на него подействует.
— Пожалуй, подействует.
Джо кивнул, и сеточка морщин на его лице заметно углубилась.
— Однако я остался без рабочей силы. Ты собираешься еще побыть в округе Конард?
— Какое-то время. Но не знаю, как долго.
— А чем ты занимаешься?
— Я монтажник-высотник.
Джо посмотрел на него с живым интересом.
— Один из тех парней, что сооружают стальные каркасы небоскребов?
— Точно. Я сцепщик.
— Что это означает на деле?
— Сцепщик первым поднимается на самый верх, ставит колонны на предыдущий этаж и висит на одной из них, как обезьяна, пока кран опускает десяти- или двадцатитонную балку. Сцепщик направляет ее на место и закрепляет парой болтов, чтобы удержать на нужном месте.
— Так ты один из тех безумных парней, что разгуливают по этим узким двутавровым балкам?
— Ага. Безумный — вполне подходящее слово.
— Значит, ты не боишься высоты.
— Только дураки не боятся высоты.
Джо кивнул:
— Как высоко ты забирался?
— На девяносто этажей. Последняя работа закончилась на семидесятом.
— Сколько же это будет?
— Около семисот футов.
Джо присвистнул.
— Никогда не пойму парней, расхаживающих по узкой стальной балке на такой высоте.
Алан улыбнулся:
— На ней чувствуешь себя почти как птица.
— А о лошадях тебе что-нибудь известно?
— Немного. Мой дядя разводит лошадей, и в молодости я помогал ему объезжать их.
— Ну что ж, Железное Сердце, если ты ищешь здесь работу, то я нуждаюсь в рабочих руках и мне нужна помощь с табуном мустангов.
— Мустангов?
— Я же не могу пустить их на мыло, верно? — Он поднялся и кивнул на прощание. — Любой подскажет тебе, как найти ранчо «Долина», если тебя заинтересует эта работа.
Алан немногому успел научиться у своего деда, но одному он научился — утреннему молчанию, что давало ему силы на протяжении долгих лет. Это дед называл молитвой — в сущности же это медитация. Утреннее молчание было внутри него. Каждое утро перед началом дня он погружался в мир спокойствия, чтобы испить из внутреннего источника. Из этого состояния он всегда возвращался освеженным, полным сил и готовым к повседневным трудностям. И хотя это не решало его проблем и не притупляло боль, но помогало выдержать все.
На следующее утро он сидел, скрестив ноги, посреди своей комнаты в мотеле, погруженный в себя, и болезненное чувство не покидало его. Дед Алана был великим шаманом, позднее он не раз сожалел, что не слушал деда, внимая его мудрости.
— В тебе есть сила, — однажды сказал он Алану. — У тебя есть дар и ответственность. Научись использовать это с умом.
За последние два дня он не узнал ничего нового о Мике Пэрише, а ведь он ради этого и приехал в Конард. Однако местные обитатели молчали перед незнакомцем и отделывались одной фразой.
— Да, чертовски хороший помощник шерифа.
За два дня он узнал только, что Пэриш после увольнения из армии проработал помощником шерифа несколько лет, был женат на своей старой знакомой. Все это мало говорило о нем как о человеке, но как-то объясняло, почему опытный частный сыщик смог сообщить так мало об интересующем его человеке. То, что соседи не желали распространяться о нем, свидетельствовало об их уважении к Пэришу.
Если бы Алан и дальше ошивался здесь без видимой цели, он и сам бы мог стать притчей во языцех. Его бы не удивило, если бы один из помощников шерифа заинтересовался им. Он понял, что люди здесь присматривали друг за другом и могли защититься от чужака. Поэтому он решил согласиться на предложенную ему работу на ранчо «Долина».
Хозяин гаража Дирк объяснил ему, как проехать на ранчо, и вскоре он уже ехал в западную часть округа Конард по направлению к горам, на вершинах которых еще лежал снег. Алан был городским жителем, если не считать нескольких лет, проведенных на ранчо дяди в прерии штата Оклахома, и одного года на строительстве ракетных шахт в Восточной Монтане. Он жил в пещерах из стали и стекла, и ему становилось не по себе, когда он переезжал из одного города в другой или когда выезжал в сельскую местность на рыбалку либо на охоту с приятелями.
