— Да, — ответила Кей. — А ты?
Пьер кивнул в сторону ресторана:
— Сейчас пойду суп поем. Денек выдался утомительный. То ли еще будет.
— И тебя это не пугает?
— Ничуть. Завтра и в субботу приезжающих будет вполовину меньше, а в воскресенье вообще никого. Но у нас забот прибавляется, как только они заканчиваются у вас. Придется повкалывать.
Пьер по обыкновению излучал жизнерадостность и уверенность. Все члены семьи Дюрвилль были преданы своему делу. Турбаза отнимала у них много времени и сил. Кей не могла понять, как после таких трудов им удается оставаться неунывающими и бодрыми.
Она поделилась своими мыслями с Пьером. Он рассмеялся:
— Просто привыкли. Мы знаем, чего ждать, и не боимся работы. А ты новичок. Не представляешь, что будет дальше. Тратишь всю энергию на переживания.
Воскресное утро выдалось теплым и солнечным. Выглянув из окна своей комнаты, Кей ощутила прилив жизненных сил.
Люди прогуливались по дорожкам, любуясь цветочными клумбами и мимозой, которая только-только распускалась. У магазина собралась очередь, несмотря на то, что Жан и Жак помогали Пьеру обслуживать покупателей.
— Толком поедим в полдень, — сказала Джейн. — Многие уедут до вечера, так что у нас будет небольшая передышка.
Относительная передышка, подумала Кей, продолжая изучать отдыхающих. Некоторые выглядели слишком нарядно для турбазы, другие, наоборот, так, словно надели утром первое, что попалось под руку, не заботясь о своем внешнем виде.
— Какие они все разные! — воскликнула Кей.
Джейн кивнула, соглашаясь.
— Всякий раз задаюсь вопросом, смотрят ли они на себя в зеркало, — усмехнулась она.
— У нас готовят отличные кнели, правда? Ты любишь мороженое или фигуру блюдешь? Хотя диеты тебе не нужны. — Джейн окинула взглядом фигуру Кей.
Сама она была пухленькой и загорелой, но при этом энергичной и очень подвижной, как птичка. Именно с птичкой мысленно сравнивала ее Кей.
— Не хочешь прогуляться по турбазе? Лучше всего знакомиться с ней, идя по нижней дорожке, а потом завернув на аллею. Не спеши возвращаться, отдохни. За последние три дня у тебя почти не было свободного времени.
— Ничего страшного, я все понимаю. К тому же время летит быстро, когда увлечен тем, что делаешь, — ответила Кей. — Но раз уж ты меня отпускаешь, пройдусь посмотрю, что тут и как.
Она брела по дорожкам. Люди, сидевшие на скамейках или на ступеньках фургончиков, поглощенные разговорами, не обращали на нее внимания. Впрочем, их было немного. Некоторые домики выглядели пустыми — двери закрыты, ни отдыхающих, ни стульев, вынесенных на улицу. Не было рядом с ними и машин, из чего Кей сделала заключение, что хозяева или на экскурсии, или просто на пляже.
В углу она заметила одинокий фургон с распахнутой дверью. На верхней ступеньке стоял мужчина, пристально наблюдавший за Кей. Он смотрел безучастным взглядом, плотно сжав губы и прислонившись плечом к косяку.
По какой-то непонятной причине Кей хорошо запомнила этого человека.
— Ну как, осваиваешься у нас понемногу? — спросила Джейн, когда девушка вернулась.
— Да. Уже ориентируюсь. Некоторые фургончики очень симпатичные. Например, белый с бежевой полосой в конце первой аллеи просто прелесть. Там на пороге стоял человек… все тут компаниями, а он один.
Джейн приподняла бровь:
— Ну конечно! Это же мистер Коллинз. Он ждет, когда ему принесут обед. Неужели Гастон забыл? Мистер Коллинз просил не беспокоиться, если в ресторане будет запарка, и сказал, что ему можно приносить еду в любое время. Но… — Она помолчала. — Надо мне с этим разобраться.
В этот момент в офис вошли трое. Кей не знала, нужно ли ей предложить помощь с обедом для мистера Коллинза. Троица ушла, но их место заняли пятеро других отдыхающих.
— Я пойду узнаю насчет обеда для мистера Коллинза? — прошептала Кей.
Джейн улыбнулась и благодарно кивнула, а вошедшие начали наперебой говорить по-французски. Кей обрадовалась, что ей не нужно объясняться с ними, но остановилась на полпути, решая, пойти ли с вопросом в ресторан или в фургончик. Ей не очень хотелось представляться «этому человеку», как она мысленно окрестила его, но ресторан был битком набит отдыхающими, а в такой толпе Гастон вряд ли отыщется.
Девушка нашла красивый фургончик только с третьего раза. Дважды она свернула не там, где надо, и когда наконец вышла к нему, то испытала такую радость, что даже забыла о своей неприязни к его обитателю.
На пороге его уже не было. Кей поднялась на нижнюю ступеньку и постучала.
— Войдите, — услышала она и вошла по шатким ступеням в крошечный коридорчик.
Не успела девушка открыть рот, как мужчина, сидевший в кресле, резко сказал:
— Слушаю вас.
Не слишком радушный прием.
— Мадам Дюрвилль попросила меня зайти и узнать, принесли ли вам обед. — Кей почему-то очень нервничала.
— Нет. — Говоря, он не отвел взгляда. — Впрочем, как и вчера. Но это не страшно.
Кей моментально забыла о неловкости, обеспокоенная его ответом.
— И вчера не приносили? Но… но как же вы без еды? Мадам Дюрвилль будет очень огорчена, когда узнает.
— Пьер отличный парень. Не дает мне пропасть. Приносит хлеб и молоко. И забил мой фургон консервами.
— Извините. — Кей искренне расстроилась, и во взгляде голубых глаз мужчины промелькнуло удивление.
— Да вы-то что извиняетесь? Я могу питаться в спартанских условиях и нерегулярно.
Девушка догадалась, что, разумеется, он, как альпинист, часто ел консервы и простую пищу, привык перекусывать чем придется. Но неужели нельзя говорить другим тоном! Его грубость ей не понравилась.
— Спасибо вам и мадам Дюрвилль за участие, но я понимаю, что такое Пасха, и готов потерпеть некоторые неудобства. Еда меня беспокоит меньше всего.
Кей перевела взгляд на костыли, стоявшие у стола, и заметила, как по его лицу пробежала тень. Ей снова стало жаль его и, увидев на столе две тарелки, девушка импульсивно предложила:
— Позвольте мне принести вам что-нибудь. Прошу вас! Вам ведь нужно набираться сил!
Она не отдавала себе отчета в том, что ее голос звучал умоляюще. Коллинз изумленно на нее посмотрел:
— Вы что, медсестра?
— Нет, что вы! Я помогаю мадам Дюрвилль в офисе. Но позвольте мне принести вам еду. Сегодня в ресторане такие вкусные равиоли. И мне совсем не трудно.
Кей взяла тарелки, которые он приготовил для Гастона. Мистер Коллинз согласился без особого энтузиазма.
— Мне, знаете ли, неприятно создавать неудобства. Я действительно могу обойтись без горячего обеда.
